Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Но мне повезло. Поодаль, там, где заросли кустарников редели, открывая вид на рябь лунной дорожки, я увидел казавшийся еще одним отсветом луны белый призрак. Ланцея сидела на камне, то ли вглядываясь в панель айдима, то ли просто рассматривая горизонт.

Остановившись в десяти шагах, я кашлянул.

Обернувшись, Ланцея неторопливо поднялась. Стряхнула песок с платья.

– У тебя десять секунд на то, чтобы убраться. Потом начнутся неприятности, – устало сказала она.

– Принято. Дашь мне еще десять, чтобы извиниться за Корнера?

– Что? – похоже, Ланцея растерялась.

– Фумихито в общем-то неплохой парень, просто переборщил сегодня с выпивкой. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось скверное впечатление о нашей группе.

– Хм! – Ланцея внимательно на меня посмотрела. – Ты, похоже… Черт. – Она негромко рассмеялась, прикрыв рот ладонью. – Ладно, извинения принимаются. Спасибо за моральную поддержку.

– Всегда пожалуйста, – понимая, что разговор исчерпан, я собрался уходить. Но в этот момент инфокольцо на пальце Ланцеи пискнуло и засветилось. Девушка вздрогнула, шнур, соединявший кольцо с тем девайсом, что она подключала к харидоту, натянулся от движения.

– Прошу прощения, я не знал, что ты работаешь, – пробормотал я, разворачиваясь. – Не буду мешать.

– Я тебя не прогоняю, – Ланцея покосилась на панель прибора. – Да здесь и нет ничего срочного.

– Только противозаконное? – пошутил я. Ланцея скупо улыбнулась.

– Не более, чем пользование черной СПД, – ответила она. – Можешь присесть, если хочешь.

Я послушно опустился на камень, чувствуя тепло ее тела.

– Ланцея, она же Энн, – я пожал тонкую ладонь.

– Димер, также Дмитрий. Собственно, мы знакомы.

– Когда? – заинтересованно переспросила девушка.

– Три года назад. «Стартовая», метеониша левого борта.

Ланцея наморщила лоб.

– Припоминаю… – она кивнула самой себе. – Ну да, точно. Это ты составил мне компанию, пока я разглядывала садящийся тандем и пробовала на зубок коды «Стартовой»!

– Я хотел выбраться на палубу, а угодил в ход, ведущий к нише, – подхватил я. – Блок, кажется, что прошла целая вечность!

– Да, – Ланцея посмотрела на небо. Знакомый взгляд, направленный в сторону созвездия Жертвенника.

– Так ты считаешь, что Проект преследует чью-то выгоду? – спросил я, вспомнив реплику Ланцеи у костра.

Энн промолчала, глядя на океан. Ее руки перебирали шнур.

– Ты что-нибудь помнишь о проекте «Нова»? – спросила она.

Я задумался. Название казалось знакомым из курсов истории Орбитали, но они были слишком краткими, чтобы запомнить детали.

– Это был масштабный проект в свое время, – не дождавшись моего ответа, заговорила Ланцея. – Куча новых технологий, масштабные вливания денег, развертывание в системе Урана самообеспечивающейся добывающей базы с кучей инфраструктуры. Когда Орбиталь поняла, что Владирос и Секунда зондируют почву для собственной космоэнергетики, она решила сыграть на опережение. Реакторы Дильковского должны были открыть новую эру в истории человечества… И все сорвалось.

– Почему? – я начал вспоминать подробности, но в учебных материалах все это подавалось немного в другом тоне.

– Просчеты, ошибки, технические недочеты, – пояснила Ланцея. – Установки были во много раз дороже аналогов традиционных схем, если я правильно поняла техописания, а энергию для вывода на рабочий режим и его поддержки пили тераваттами. При их КПД греть атмосферу можно было и менее дорогими способами. Какое-то время Орбиталь носилась с идеей приспособить реактор Дильковского для межпланетника, но показатели тяги вышли настолько мизерными – в Солнечной ему было просто негде разогнаться. При том, что старые газоядерные двигатели тоже выходили на порядок дешевле.

Короче, это был провал столетия. Орбиталь наработала топлива на годы вперед для реакторов, которые отказались функционировать как положено. Были потрачены материалы, деньги, человеческие жизни. «Кронос-2» готовили к эвакуации, а проект – к закрытию. Кто-то должен был поплатиться за это если не головой, то карьерой.

И тут возникает сумасшедшая идея. Отыграть за счет рекламы то, что не удалось взять нахрапом. Превратить проект, не принесший дивидендов, в опорную точку для проекта, их и не сулящего. Достаются из загашников бесполезные данные об обитаемой планете с неомиферским названием. Втайне начинается наращивание строительных мощностей для постройки «Семени»…

– Постой! – прервал я Ланцею. – О чем ты говоришь? Орбиталь обнаружила Кементари каких-то пять лет назад, а «Нова» была запущена…

– В начале тридцатых, – закончила за меня та. – Ты и впрямь веришь, что спейсеры смогли разработать весь этот пакет технологий за какие-то два года? Или что орбитальщики двадцать лет выкачивали топливо с Урана, не зная, куда его потом девать? Да в конце концов, что они стали бы готовить так экспедицию, если бы их интересовал в первую очередь итоговый результат, а не рекламная отдача от запуска?

– А что не так с нашей подготовкой? – недоуменно спросил я.

– Десять тысяч человек, – Ланцея махнула рукой. – Не подготовленные мастера, не сработавшаяся клиентела. Десять тысяч, набранных по всему миру, многие – не совсем добровольно, – я лишь молча кивнул. – Набранные из населения враждующих государств. Психосектанты, неомиферы, перемещенцы, ученики-энтузиасты. Что они смогут освоить, тем более, после всего лишь трехлетней подготовки?

– Ну, не совсем так, – попытался я возразить. – Ты с Калитекса, я из Сибири, но это не значит, что мы должны не ладить, потому что наши республики не в ладах между собой.

– Надеюсь, – Ланцея улыбнулась уголком губ. – Но в целом факт остается фактом.

– Ты о Калитексе? – переспросил я, вспомнив старую аббревиатуру официального названия ее родины.

Ланцея переливчато засмеялась – каламбур звучал одинаково что на английском, что на русском.

– Калитекс как раз изменился, – улыбка пропала. Вспомнив ее разговор с Фумихито, я догадался, почему. – Но все же, если бы я хотела набрать людей в экспедицию, которая наверняка кончится провалом, я бы вряд ли смогла сделать лучший выбор.

«Так зачем ты летишь с нами?» – хотел было я спросить. Но не стал. Ответ на вопрос уже прозвучал.

– А почему название неомиферское? – поинтересовался я вместо этого. – Кементари, вроде бы это что-то связанное с кельтами.

Ланцея помотала головой.

– Все это теонимы одной из первых неомифологий, – сказала она. – Я не знаю подробностей. Она очень старая, еще времен чуть ли не США с СССР. Можешь поинтересоваться деталями у своего друга-неомифера, если хочешь. Должно быть, в древнем НАСА кто-то был ее поклонником.