Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Сперва пропал бьющий в окно свет. Комнату окутал полумрак, сгущавшийся по мере того, как «целестиал» готовился подгружать на панели изображение, поступающее от сенсоров за половину мира отсюда. Наконец установилась полная тьма, в которой плыли зеленые строчки и сигны АС. Прошло минуты две, и темнота стала отступать, высвечивая контуры типовой жилой комнаты.

– Димка! – мама охнула, на ее глазах выступили слезы. Она протянула ко мне руки.

– Мама! – я старательно обошел кронштейн табуретки, хотя мог бы пройти и насквозь. Остановился напротив мамы, с болью подмечая многочисленные морщинки, поседевшие волосы, усталые глаза. – Мама, я… Я очень скучал, правда.

– ДИМА!!! – в полуоткрытую дверь влетел рыжий ураган. Влетел – и бросился мне на шею. Я вскинул руки, готовясь обнять сестру – и обхватил воздух. Рука зацепила за угол невидимого шкафа, удар отдался болью. Ирка пролетела сквозь меня и врезалась в кровать.

– Ирка! – я наклонился к ней, уже не подавая руки. – Блок, Ира, мама… ну как вы? Как здесь?

– Подожди… Димка, подожди, – мама поднялась. – Дай на тебя посмотреть. Сколько же лет… Одежда Орбитали… Неужели это правда, про ваш Проект?!!

– Полная правда. Можешь за нас порадоваться, – произнес я, сам сглатывая слезы. – Мы отправимся куда дальше, чем экипаж «Комарова».

– И не вернетесь? – прошептала Ирка.

– Увы. Ничего, с нами все будет хорошо. Ты не представляешь, какие люди здесь собрались!

– Ты так вырос, – прошептала мама. – Как тебе дали возможность связаться с нами? Или ты здесь нелегально?

– Орбиталь – щедрая клиентела, – пробормотал я. – А как у вас? Ходили слухи о войне…

– Сын, – услышал я отцовский бас. – Здравствуй, что ли?

– Папа, – я обернулся.

Отец только что вошел в комнату, у лица все еще мигали сигны общей АС. И у него прибавилось морщин, ступать он стал как-то неуверенно – тяжело, не той уверенной поступью, которой раньше. Наверно, останься я в Республике – не заметил бы перемен, но три года спустя они бросались в глаза.

– Ты теперь спейсер, – произнес он, облокотившись на перегородку, отделявшую кухонный блок от комнаты. – Горжусь. Ты утер нос своему старому бате.

– Еще не утер, – я постарался улыбнуться. – «Семя» стартует в мае месяце. Так что спейсер из меня пока что зеленый. Один рейс на низкую орбиту.

– Это дальше, чем я бывал за всю жизнь, – усмехнулся отец. – Пришлось постараться на тренингах?

– Умеренно. Немного физкультуры и пешая прогулка по солнышку. Мама, папа, расскажите, как вам здесь живется?

– Не бедствуем, – отец обвел рукой комнату. – Жилье и паек неплохие. Смотри, – он высветил оконную панель, открывшую вид на течение Амура. – Не то, конечно, что было в Тюмени, но, как я слышал, лучше, чем под владиросцами.

– Хорошие соседи, – добавила мама. – Меня часто спрашивают, правда ли, что мой сын – участник Проекта? Мы тобой очень гордимся, Дима. Правда.

– Я вела исследовательскую группу о вас в учебной! – похвасталась Ирка. – Моделирование биосферы Кементари по данным зондов. Жалко, я не могу прислать его тебе. Он бы вам пригодился.

– Ира, этими вопросами занимаются лучшие ученые Орбитали, – мягко заметил папа. – Вряд ли ты сможешь придумать что-то, что могло ускользнуть от них.

– Попробуй отправить его в админсеть ХабарАгро, – предложил я. – Если твой проект стоящий – а наверняка так и есть – они оформят межсетевую отправку, чтобы переслать его в нашу клиентелу.

– Папа, – я шагнул поближе к отцу. – Расскажи, что с войной?

Отец улыбнулся. Провел рукой сквозь мои волосы.

– Нет никакой войны. Корейцы гоняют таблигитов, Самозащита стоит на границе и смотрит, чтобы никто не перескочил в процессе через Амур. Чосонов выпроваживаем вежливо, таблигитам бьем под ноги, что летит через реку – перехватываем. Есть, правда, слушок, что можем пойти за речку, если договоримся с корейцами, но это уже не наша забота, а линейщиков.

– Ну и хорошо. Как вы, все здоровы?

– Для нашего возраста, – мама улыбнулась. – Скажи, ты сам-то хорошо себя чувствуешь? У Орбитали хорошая Медслужба?

– Лучшая в мире! Ир, ты, наверно, уже выбрала веточный контракт? – спросил я сестренку.

– Эта несносная девчонка, – засмеялась мать, – уже научилась лепить заглушки на локацию. Порой мы ее не видим неделями. И я подозреваю, что через годик экспертник выдаст нам рекомендации и по ее брачным контрактам.

– Мама! – Ирка обиженно надула губы. – У меня важный проект! Им я и буду напрягать опейчаров в первую очередь! Его должны зачесть при подборе моей ветки!

– Что за проект? – спросил я, улыбаясь.

– Я же говорила! Независимая симуляция видового состава биосферы Кементари на базе яваннографических данных! С ним я намерена идти в экомониторы! Нам даже выделили объем в схол-сети Хабара!

– Тогда ты точно должна представить его админам, – я засмеялся, чувствуя, как щемит под ложечкой.

– Димер, – тревожно спросила мама. – Ты… ты ведь здесь последний раз, правда?

– Я буду писать до отлета, – пробормотал я. – Слушайте, мам, пап… не волнуйтесь, ладно?

– Когда заведешь на Кементари своих детей, тогда и поймешь, насколько это глупая просьба, – пробормотал отец. – Димка, ты молодец.

Замигал красный огонек. Время сеанса истекало.

– Димка, – мама спрятала лицо в ладонях. Я обнял ее, вернее, обхватил руками место, где она стояла. Отец поступил так же, мне в бок погрузился нос зажмурившейся Ирки. – Димка, осторожно там, хорошо?

– Он Леоненко, – оборвал ее отец. – Он будет делать так, как надо. Верно, Дим?

Мы замерли в странных удаленных объятьях. Красная точка перестала мигать, загорелась ровным светом. Комната растворилась в красном мерцании, как и силуэты родителей. Затем вернулась тьма, сменившаяся серо-зеленой мозаикой. Стоп-рисунком обоев моей комнаты в Центре.

Минуты две я сидел, уставясь в угол комнаты и крепко сжав зубы.

Теперь я понимал, зачем синт Тро просил не делиться содержанием своего подарка с колонами.

Я уже почти задремал, когда очки переадресовали беседу на мой айдим, и тот тихо зазвенел. Я вскинулся, завертел спросонья головой.

Ночь выдалась довольно теплой для веранильо. Окно на ночь было оставлено открытым, в комнату вливался ночной воздух. Далеко, у стартовых столов, гудели кольцевики и жужжали флайсьюты. Им вторили цикады в аллеях.

Я недовольно натянул очки, посмотрел на нить. Кому приспичило вызывать меня в такое позднее время? Раскрыл адресата.

Мое сердце подскочило, и я полностью развернул нить мгновенным движением.

– Димер, – Ланцея не подключила видеоряд, но голос был знакомым. – Я не слишком поздно выхожу на связь?

– Нет, нет, – торопливо ответил я. – Все в порядке.