Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Вторая ступень «Семени» была меньше по размеру, чем первая – всего-то пять километров длиной. Между ней и обитаемым отсеком располагались пропорционально уменьшенные радиаторы и вторая цепочка топливных танков. Кольца тормозных двигателей упирались в «чашечку цветка» – огромное зеркало из перемежающихся разнесенных слоев титана, бериллия и радиопоглощающего покрытия. Внешняя поверхность релятивистского щита отражала габаритные огни окружающих «Семя» мобильных доков и снующих вокруг легких челноков с буксирами.

«Добровольский» завершил торможение, и «Семя» закрыло собой половину неба. Крохотное кольцо грузовых отсеков обратилось в сияющую огнями стену металла. Мне невольно вспомнились слова Ланцеи. Крупнейшее сооружение в обитаемом космосе, по сравнению с которым показались бы скорлупками ХЕПОС, комплекс Лагранжа, околоземные станции и весь космофлот Орбитали, вместе взятый. Мысль о постройке такого чуда только по соображениям рекламы казалась наивной. А как насчет спасения собственной карьеры?

Наш корабль неподвижно завис в ста метрах от стыковочного шлюза «Семени», между подвесами посадочных модулей и центрифугой обитаемого отсека. Мы давно защелкнули ремни и неподвижно висели, пристегнутые к панелям. Керн простился с нами, отдал честь Лазареву и скрылся в ведущем в служебные помещения «Добровольского» шлюзе. Меня слегка мутило – то ли взяла свое космическая болезнь, то ли сказывались побочные эффекты подготовки к анабиозу.

Легкая качка – модуль отсоединился от «Добровольского», и теперь буксир толкал его к «Семени», попыхивая маневровыми. Толчок при контакте.

– Стыковка со «Звездным семенем» завершена. Модуль под контролем бортовой сети. Просим отстегнуть крепления, – произнес синт.

Створки люка скользнули в сторону. Внутрь проплыли двое оперспейсеров, мужчина и женщина. Мужчина был лыс как колено и довольно объемист для спейсера, светлые волосы его спутницы коротко острижены. Обоим на глаз я бы дал лет сорок – сорок пять.

– Еще полсотни будущих кементарийцев, – произнес лысый. – Оперспейсер Люк Винхольт, оперспейсер Мария Каррас к вашим услугам.

Лазарев кратко представился.

– Приветствую на нашем кораблике, – Винхольт ухмыльнулся. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. За дальнейшими консультациями – к оперспейсеру Каррас. Она старший анабиотик смены.

– Шесть-Агро – за мной, приписанные к прочим группам колоны – за синтами, на встречу со своими проводниками, – торопливо произнесла Мария. Она ловко, будто русалка, скользнула в шлюз. Возникла небольшая сумятица, пока первые несколько человек проходили переходник.

Я приостановился в воздухе у выступающего из переборки поручня, одной рукой держась за него, другой – перехватывая Ланцею. Почувствовал легкую дрожь ее плеч.

– Не волнуйся, – прошептал я. Мы с Ланцеей повисли в воздухе лицом к лицу. На нас никто не обращал внимания – подобные сценки разыгрывались по всему пространству модуля.

– Димер, – Ланцея грустно улыбнулась. – Спасибо за поддержку. Ты хороший человек.

– Еще увидимся, – приободрил я ее. Ланцея вздохнула и вывернулась из моих рук. Секунда – и скрылась в сошедшихся за ней створках шлюзового люка.

Пока набиралась следующая десятка, пока открывались и закрывались люки двух шлюзовых узлов, прошло минут десять. Я вгляделся в узкий тоннель, но никого не увидел.

– Не спи, замерзнешь, – хлопнул меня по спине Крапивник. Перебирая руками ступени, мы вырулили из короткого туннеля, соединявшего осевую шахту со шлюзом, к бегущей вдоль стены дорожке. Мария ожидала нас, повиснув над краем ленты. Когда вся Шестая неуклюжей вереницей показалась из хода, она уцепилась за идущий поперек ленты поручень – и заскользила вдаль, в сторону кормы.

Изнутри «Семя», несмотря на свои циклопические размеры, производило то же впечатление, что и большинство космических кораблей Орбитали. Очень тесно, отовсюду торчат какие-то приборы, панели, мигают индикаторы и сигны АС. Осевой туннель был относительно свободен от внутрикорабельной машинерии, но даже в нем порой образовывались заторы, которые приходилось распутывать синтам. Мы дважды прижимались к дорожке, пропуская в опасной близости от голов чьи-то мелькающие конечности. Люди в черной форме спейсеров встречались редко. И неудивительно – «Семя» было автоматизировано в достаточной степени, чтобы на переходе обходиться командой из трех человек.

Полчаса спустя Мария оторвалась от дорожки и скользнула в один из боковых люков. Очередной шлюз отделял боковой коридор от осевой шахты. Довольно короткий, тоннель вел к закрытой двери, за которой обнаружилось просторное по местным стандартам помещение. Большую часть его оборудования я не мог опознать даже приблизительно, но стойкий специфический запах наводил мысль о лазарете. Вдоль стен тянулись панели с креплениями, явно предназначенные для условий невесомости.

– Ждите здесь, колоны, – приказала Каррас. Скрылась за следующей дверью – я мельком успел рассмотреть ряды медкапсул.

Мы переглянулись.

– Ну что, дружище, – слегка нервным и насмешливым голосом произнес Крапивник. – Пора вздремнуть?

– Наконец-то шанс выспаться, – Геккон картинно зевнул до ушей. – Не будите меня следующие пятьсот лет, если можно.

– Вас растолкать к Большому Разрыву? – в тон друзьям ответил я. Мой голос тоже дрогнул. Пустой желудок заурчал, напоминая о себе.

– Парни, – Ленка отпустила свою скобу, перелетела к нашей троице. – Серьезно же… Этого еще никто не делал. Первая межзвездная, первая автономка на пятьсот лет, первая консервация на столько же… Я охренеть как горжусь нами. И мне страшно.

– Рыжая, – Крапивник неудачно зацепил ее плечом, отбросив. Дотянулся, придержал за край накидки. – Без волны, без блока.

– Трогательно, – заметил Геккон. Кажется, он хотел сказать что-то еще, но люк скользнул в стену.

– Оперколон Геккон, – услышали мы голос Марии. – Пройдите сюда, будьте добры.

Оливер ухмыльнулся. Окинул нас взглядом, насмешливо отсалютовал. И скрылся за захлопнувшейся дверью.

Минуты тянулись до одурения медленно. Напряжение копилось под ложечкой тугим комком.

Люк раскрылся по новой только через полчаса.

– Оперколон Дофия.

Один за другим мои товарищи исчезали за дверью. Вызвали Рыжую – она обернулась у самой двери, бросив отчаянный взгляд на Олега. Вызвали Мигеля – он спокойно проплыл через люк, осенив себя крестным знамением.

– Оперколон Димер.

Я хлопнул Олега по плечу. Оттолкнулся от стенки. И быстро, на остатках решимости, миновал проход.

Десять медкапсул, полуутопленных в стены. Судя по спокойно горящим синим цветом индикаторам – пустых, но в режиме готовности.