Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Сорок пятая вахта приступила к подъему парусов.

Корма «Семени» теперь завершалась парусным модулем. Его люки растворились, четыре небольшие ракеты ушли в стороны, выходя из тени щита и увлекая за собой черные нити. Ток от реактора прошел по сверхпроводящим кабелям, и кольцо паруса распрямилось, подставленное набегающему протонному потоку. Углетрубные ванты натянулись как струны – двенадцать тросов удерживали на себе миллионы тонн корабля. Пилот, Бао Мэнхань, аккуратно регулировал натяжение вант, чтобы не допустить опасной для «Семени» качки. Пусть с отстыковкой первой ступени неосторожный маневр уже не был чреват изломом осевого киля, но резкий рывок мог привести к разрыву вант или самого паруса – что было для корабля столь же опасно. Когда кренометр показал отклонение «Семени» на три десятых градуса от вертикального положения, Бао в полном согласии с синтом дал корректирующее натяжение на четыре лебедки, управляющие работой вант по противоположную сторону корпуса…

И три троса из четырех лопнули. Обрывки тросов, ведущие к парусу, резко сократились и бессильно повисли в пустоте, нацеливаясь в сторону от корабля. Обрывки, соединенные с самим звездолетом, также хлестнули в разные стороны, и удар одного из них лишил корабль сенсорной мачты. Затем они вытянулись вперед по курсу, будто протягиваясь к неспешно удалявшемуся щиту.

В первый момент Мэнхань похолодел от ужаса. Затем взяли верх рефлексы пилота, водившего корабли в опасной близости от радиационных поясов Юпитера.

Он торопливо дал слабину на три противолежащих троса, надеясь уменьшить отклонение паруса, и увеличил натяжение ближайших к разрыву. Вернее, попытался. Дефект-монитор тросовой системы тревожно чирикнул, и еще один трос окрасился в желтый цвет – волокна троса начали рваться. Бао спешно уменьшил натяг, снизил напряжение на парусе до минимальной мощности, не позволяющей ему деформироваться, и стер со лба холодный пот.

Корабль сместился влево, когда изменилась точка приложения к парусу равнодействующей силы натяжения, и соответственно наклонился и парус. На доли градуса, но этого было достаточно, чтобы галактический ветер придал ему боковое ускорение. Кроме этого, девять тросов, из которых поврежден как минимум один, сейчас принимали на себя нагрузку, предназначенную для двенадцати.

Напарник Бао, дрон-оператор Максим Михайлов, уже выводил на панель мониторинг всех девяти тросов (несмотря на то, что лично проводил его перед подъемом паруса) и список всех ремонтных дронов, в пределах досягаемости находился ремонтный отсек. Выделил боллом десяток вязальщиков, вскинул руку, выбирая ремонтный протокол – и замер.

Оба спейсера обернулись. И вид у них был озадаченный и смущенно-растерянный одновременно.

И у Мэнханя, и у Максима крутилась в голове одна и та же вереница безжалостных цифр.

Диаметр паруса. Вес оборванных концов. Тяга реактивных двигателей автономных ботов.

И толщина обшивки тех, у кого они были достаточно мощными.

Бао оставил в анабиозе молодую супругу, с которой познакомился за полгода до запуска Проекта на улицах Кито. Михайлова на консервации дожидались жена и двое детей.

Обоим очень хотелось их увидеть.

Мэнхань неторопливо отстегнул крепления, выбираясь из пилотского кресла.

Максим сделал то же самое и встал между Бао и выходом.

– Мэнхань, – произнес он. – Я работал с такими тросами. Я знаю, почему они рвутся и как их скреплять заново. Ширины вантовых втулок в обрез, мне придется их расставлять.

– Это хорошо, – ответил Бао. – Нам нужно быть уверенными, что подобного не произойдет с парусами два и три. Но втулки не сработают быстрее, независимо от того, кто из нас их поставит. А мне понадобится меньше времени на маневры между ними.

– Жребий, – коротко бросил Максим.

– Макс, – произнес Бао. – Вернись на свое место. Приказываю как начальник вахты.

– Ребята, – секундант Джулия Хельбрант, вахтенный анабиотик, подалась вперед. – Я…

Оба спейсера ожгли ее таким взглядом, что слова застряли у Джулии в горле.

– Жребий, – настойчиво повторил Максим. Вынул из кармана крохотную игральную кость. – Чет или нечет?

Бао вздохнул.

– Чет.

Кость, вращаясь, улетела к ближайшей панели, лязгнула об нее, примагнитившись.

– И стоило терять время? – укоризненно сказал Мэнхань, глядя ей вслед. – Макс, лучше займи мой пост. Мне будут нужны лебедки. Джулия, за мной в шлюз. Поможешь зарядить втулки в скаф, – он направился к люку, ведущему к ближайшему к мостику радиальному переходнику.

Хельбрант молчала всю дорогу через три шлюза и один длинный тоннель, отделяющие центр управления от отсека запуска управляемых внешних аппаратов. Первым заговорил Мэнхань, когда с помощью мула Джулия принялась закреплять тяжелые втулки по обеим сторонам скафа.

– Все на правый борт, – приказал он. – Мне понадобится правая рука для работы с тросами.

– Мэнхань, – дрожащим голосом пробормотала Джулия. – Неужели нет вариантов…

– Никак, – спокойно ответил пилот. – Если парус не выправить… ну, ты понимаешь. Разбудишь Родеро из сорок восьмой вахты, он работал с большегрузными парусами. Давай, – он хлопнул Джулию по плечу и захлопнул входную панель тяжелого мобильного скафа вчетверо выше своего роста. Зажужжал привод поворотного шлюза, разворачивая скаф к открытому космосу.

Две минуты спустя на панели мостика появилось спокойное лицо Бао.

– Максим, – произнес он. – Ты проверил тросы? Есть еще зоны с дефектами?

Тот молча помотал головой.

– Честно говоря, я не знаю, что и с этими случилось, – пробормотал он. – Может быть, радиационное воздействие, а скорее – производственный дефект. Мы их проверяли… но мать твою! Как можно произвести лабораторную проверку на пригодность к пятисотлетнему хранению?

– Хорошо. Тогда нам остается молиться, чтобы выдержали остальные, – ответил Бао. – Макс, начинай аккуратно сматывать дефектные тросы, я пойду им навстречу – собственно, уже падаю. И засеки положение оборванных концов от паруса – придется тебе меня на них выводить.

– Есть, – Максим тронул несколько кнопок на панели. Бао развернул скаф и включил двигатель. Черные ниточки вант, каждая – тридцати сантиметров в обхвате, начали наматываться на лебедки.

– Внимание, – подал голос Бао через несколько минут. – Максим, лебедки стоп! Вижу концы, иду на сближение.

На экране мостика крохотная точка скафа чуть изменила траекторию, замерла у покачивающегося в безвоздушной пустоте обрывка троса. Манипулятор протянулся, хватая трос в стальную клешню и закрепляя его в зажиме на «поясе» скафа. Аппарат скользнул к следующему обрывку.

– Будешь буксировать все три? – спросил Максим дрогнувшим голосом. – Длины может не хватить на маневр.