Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!

– Штрафбат.

– И что это такое? (Ах да, едрит-мадрит, тогда в РККА штрафбатов не было.)

– Короче, смертники, затычки, скажем, ну будем ими затыкать горячие точки, докажут свою смелость, поймем мы, что они достойны жизни, переведем в нормальный статус.

– А если и там подведут?

– Пристрелим на месте, а так мы им дадим шанс, шанс, правда, и кровавый, и, может, смертельный, но что двадцать плюс десять, так и дважды пятнадцать, один хрен тридцатник, сечешь?

– Ну и черт с тобой, гуманист пограничный, надеюсь, этих трусливых уродов совесть самостоятельно задолбает.

– Добрей, опричник, треба быти, добрей, да и прощать уметь надо.

Пока трындели с функционером «кровавой гэбни», видимо, Прибылов уже апробировал свой «аЦЦкий лисапет», потому как дверь отворилась, и появился Прибылов своей собственной военинженерской персоной.

– Товарищ старший лейтенант, ой, товарищ лейтенант госбезопасности, разрешите обратиться?

– Давай, обращайся, – грянула двухголосая ответка, от меня и Елисеева одновременно хором.

– Мы готовы, можно пройти и посмотреть товарищ… ой, товарищи командиры.

И втроем, гэбист, погранец и инженер, пошли мы на поляну, где Акмурзин огненный дождь показывал (прям в испытательный полигон превратили полянку).

На полянку опять загнали тот самый БТ, который и Акмурзину в его демонстрации ассистировал, бортовой номер запомнился 339 (номера на броневиках трехзначные и почему-то начинаются с пятерки, а на танках с тройки) и вокруг него шебуршатся саперы, как японцы у Курил.

– Вот, товарищи, это шрапнельный фугас, – показывает на стоящий на передке танка конус (конус стоял раструбом параллельно земле, как громкоговорители тех времен на столбах).

– Внизу под танком расположено колесо велосипеда, от него идут две проволоки, одна к натяжному взрывателю, другая протянута на высоте 20 см от земли, вот тут справа от танка. Зона поражения от фугаса это влево и вперед от танка. Мы тут для демонстрации поназабивали кольев.

На колья в 130–150 см от земли очумельцами Прибылова прибиты перекладины, и на них рваные гимнастерки, и другие тряпки, типа это немцы, немцеизображательных кольев набито около тридцати, ближайшие в пяти метрах от танка, и дальние в 80—100.

– Внимание, тревога, – не кричит, а как-то интеллигентно говорит Прибылов (правда, чуть громче), и все саперы собираются вправо-назад от танка, – ну-ка, голубчик, пните ногой проволоку, – говорит Прибылов Елисееву.

Елисеев смачно прикладывается ногой к проволоке, БАМ (можно БУМ, или БАБАХ, кому как). Все люди опытные и потому к БАМу все открыли рты, чтоб перепонные барабанки (ах нет, барабанные перепонки) не накрылись. Теперь всей толпой обходим танк, почти половина кольев валяется, остальные стоят, но гимнастерки эрзацнемцев напоминают москитную сетку (правда, для довольно накачанных москитов).

Осматриваем всех эрзацарийцев, побиты все, конечно, были б это люди, не все были б убиты, много поражающего элемента осталось бы в телах передних немчиков.

Но результат приколен (конечно, для нас, навряд ли немцы так оценят). То есть четыре шрапфугаса, и вокруг танка было бы сухо и комфортно как от тампакса, причем на 20—100 метров. И супчик получился б погуще, чем от Ф-1, она-то бьет дурой, во все стороны, и взрывчатки в ней меньше, чем в шрапфугасе имени Прибылова, да и кусочков поменьше.

И, воображая себя каким-нибудь представителем НКО [170]СССР, говорю:

– Прибылов, твое изобретение принято на вооружение.

Елисеев осматривает еще минут пять все, причем внимательным профессиональным взглядом, смеется и говорит:

– Прибылов, а если вместо лисапета мотоцикл присобачить, до Берлина достанем?

Бойцы хохочут, но у большинства, конечно, это нервический смех, скоро в бой, причем с неизвестным противником, а может, и нет.

Все, время! Нет, не боя, а время-на-пожрать, и потом уже выходим, конечно.

У меня на душе скребут махайроды (кошки такие были саблежо… ой, сорри, саблезубые), все-таки бой, а вдруг лажа, тем более это не игра, тут всерьез можно от немцев на орехи получить, а возможно, даже на кокосовые. А все вокруг, наоборот, блин, какие-то радостные, такое ощущение, что не я, а они освоили метод «оденьсурковлевания», ну и хорошо, вообще в бой лучше идти в хорошем настроении.

Пожрамши из запасов Вермахта (других у нас отродясь не было), с Бернхардтом, Елисеевым и Онищуком (остальные едят с бойцами своими) облачаемся в форму из тех же закромов фатерланда. Все, что нужно, уже погружено в машины, повозки и т. д. Командиры получают команду к погрузке личного состава, и дисциплинированно, через 14 минут длинная гусеница ДОН-16 выдвигается навстречу судьбе.

До большой дороги (трассы Брест – Минск) примерно километров 60–70, с нашей скоростью (равняясь на замыкающего) это три часа. Впереди идут четыре мотоцикла с двумя ганомагами, затем двигается тройка БТ, с прицепленными к ним вереницами повозок, затем грузовики и тоже с прицепами, и все по порядку (артиллеристы с пушками), саперы, первый, второй взвод, потом два двадцать шестых, «косилка» и все остальные. «КВ», «Т-34», «Т-28» и Pz Kpfw III ждут на дороге, «тридцатьчетверка» и панцер-трешка оставлены были рядом с «КВ», щоб зазря моторесурс не херачить. Просто у коня скорость одна, а у мотора другая, конь устает, а мотор не так сильно, потому повозки цугом, по три штуки тянут и грузовики и танки.

Скоро к колонне присоединились и тяжкие танки (нет такого класса, скажет спец, а ты подними его, потом поговорим, тяжкие они или нет), и уже в назначенное время мы вышли к трассе (правда, она тогда так не называлась).

На саму трассу поехали Шлюпке с Вахаевым и взвод разведки Онищука, все бритые, причесанные, одетые в красивую форму, скажем так, истинные арийцы. Остальные, таясь и пробираясь сквозь деревья, начали готовить позиции. Место нападения представляет собой уложенную налево букву Г, засада – длинная часть этой буквы, разведка будет ждать в километре от локтя Г в короткую сторону. Хотя рации у нас и есть, но для соблюдения радиомолчания было решено проложить телефонный кабель, ведь еще в Городке была захвачена раритетная LAN – линия от ископаемых скинхедов (от фашистов то бишь). Ну и связисты пошли раскатывать свои катушки, прокладывая связь параллельно дороге в 50—100 метрах от нее в лесу.

Пока связисты занимались широкополосной сетью (блин, тьфу, связью, конечно, и не широкополосной), все ждали, потому что вывод танков на засаду нужно делать сюрпризом для супротивника. А эти гаджеты грохочут, как пустые бочки с горы, вот и надо дождаться связи, потом отмашки от разведки, если все тихо, потом можно это оборудование выкатывать на исходные.

И в ожидании проводим предбоевую подготовку бойцов, с пехотой говорю я: