Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!

– Запомните, немецкие танки будут в походном положении, так как эти железяки жрут много бензина, у них сзади должны быть бочки с бензином или канистры, а эти финтифлюшки горят даже от винтовки или карабина. Стреляете по таким резервуарам, кто подожжет танк, получит премию, как только фашистня полезет из своих коробок, мочите их, ни один не должен дойти до наших танков. Знаете же, из БТ и обзор не очень, и горит он на раз-два, поэтому и прошу, и приказываю – прикройте танкистов, а они прикроют вас.

В это время танкистов БТ и броневиков БА инструктировали Абдиев с Нечипоренкой (опытные танкожоги):

– Начинаем с самых опасных Pz Kpfw IV, у них и пушка помощней, и броня потолще, потому у каждого свой участок огня, но если, скажем, у одного на линии три четверки, а у другого ни одного, помогите. После четверок надо бить Pz Kpfw III, когда кончатся и трешки и четверки, потом можно приняться и за двойки и единички. А их и ногами запинать можно, главное, сперва разгромить четверки и тройки.

Пока мы трындим, связисты докладывают, что связь готова и телефон ждет в импровизированном НП, стереотрубы нет, ее роль будут выполнять с дерева снайперы Никодимов и сибирский поляк (еще и кого-нибудь посимпатичней выцеливать). Ну и с дерева кричать о течении боя мне в НП. Кстати, из взвода разведки убрано секретное оружие, Мамбеткулов, ну очень оригинальный ариец получается из него, потому он будет со мной в НП в роли связного. Грузовики и повозки с имуществом с остальными бойцами да пленными немцами стоят в укромном месте в двух километрах от места боя. И саперы где-то свои подляны готовят, жаль, из-за радиомолчания синхронности с ними не получится, ну и на фиг, зачем нам дешевые эффекты?

Оба «Т-26» отведены на 500–800 метров от места засады, вправо от нашей лежащей буквы Г, там как раз и без наших стояли три двадцать шестерки, разбитые немцами при бомбежке. Затем немцы отодвинули их на обочину, вот к ним пристроились и наши «Т-26». Пулеметами с ними поделился старший их брат бронтозавр «Т-28» (типа они тоже разбиты). То есть справа нас прикроют два двадцать шестых и «косилка». Кстати, «косилку» чуть защитили, перед лобовым стеклом поставили бронелист с прорезями (не нюхом же ее вести), как дверь на петлях, в походном положении бронелист лежит на капоте, в бою водитель веревкой его поднимает и фиксирует, а пулеметчику тоже присобачили бронелист с прорезями, что-то типа четырехместного щитка станкового «максима».

Звонок от разведки, дорога пуста, технику на исходные. Танки и броники замаскированы деревцами и ветками, гррр – начинают работать двигатели, и все бронемашины занимают исходные позиции. Бойцы так же начинают занимать позиции за деревьями и т. д. Проходит минут 10–15 и все готово, моторы заглушены, все мы готовы отыметь немцев и в хвост и в гриву, ну и под хвост тоже.

Все, теперь остается ждать, и тут по дороге идет колонна в сторону Минска, но там 10–12 грузовиков под охраной двух ганомагов и четырех мотоциклов, фу, это для нас мелкая рыбешка. Сидим, ждем, спешить нам некуда, время час дня, все заранее поели, отход на 10 часов вечера (ночи), подъедет колонна послаще, долбанем, а нет, так и нечего БК тратить. Опять идет колонна, но это тоже не то, штук пятнадцать повозок, пусть валит немчура, ждем, покуривая, попиваем воду, кто-то грызет галеты, кто-то сухари; кто-то вспоминает маму, кто-то любимую. К последним отношусь и я, где ж Машундра моя, наверно, обыскалась меня на пляже, и давно рванула в свой родной Кингисепп, че ж на берегу моря без меня отсвечивать.

Противно верещит зуммер телефона (офигеть, но это бесполезное ископаемое тоже телефон, в отличие от самсунгов и айфонов), и я поднимаю трубку:

– Командир, шар в лузе, на вас двигаются двадцать четыре шкафа и десять буфетов, четыре четырехстворчатых шкафа и восемь трехстворчатых, остальные так первые и вторые шифоньерки. С ними шесть тумбочек и три гроба. Как понял?

– Вас понял Онищ, оставайтесь на месте, затаитесь, чуть что звоните. Отбой.

– Командиры, к нам едут четыре Pz Kpfw IV, восемь Pz Kpfw III и двенадцать мелких немецких сейфов на гусеницах, кроме того, десять грузовиков, три гавномага и шесть мотоциклов. Предполагаю, что это техники, запчасти, горючка и другие приложения к журналу «Сельская молодежь». Всем приготовиться, всем к бою. Первыми начинают правые («КВ» первый с трешкой), затем левые («КВ» второй и «Т-28»). Сигнал для правых выстрел из пистолета, сигнал для левых красная ракета – ракетницу отжали у колбасников, с четырьмя ракетами, и все красные, блин…

Все, затаившись, ждем, из-за поворота показывается колонна, впереди бодро и горделиво попирает землю Pz Kpfw IV, за ним вперемежку с грузовиками остальная колонна. У нас никто не дышит (ну, как не дышит, дышит, конечно, но молча), немцы едут с песнями, регоча на весь лес, завоЮватели ебсти, ниче ща мы их морально-материально опускать будем. Панцеры это вам не наш быстроходный БТ, хрен сбегут, их бегом обогнать можно (чего-то шапкозакидательское настроение у меня), и потому грохоча, но неспешно, фашисты втягиваются в ловушку, показывается конец колонны, замыкает колонну трешка. Все танки чистенькие и видно, в бою еще не были, новые, суки. Наконец замыкающая трешка достигает заранее оговоренного дерева, и я стреляю из парабеллума в небо. И бой по принципу Колобанов vs Вермахт начинается (правда, реальному Колобанову свой бой еще предстоит провести).

Дуплетом звучит сдвоенный выстрел «КВ» первого (конечно, он так и так «КВ-1», но у нас их два, один справа, другой слева, а первый тут, короче, левый). Трешка, пробитая сразу двумя снарядами в башню, немедленно посылает в небо свой дымный плач по убиенным танкерам. Пока немцы в афиге и ничего не понимают, снова бьют «КВ» и трешка, снаряд «КВ» пробивает предпоследнюю в колонне единичку, а пробив насквозь, бьет в корму предпредпоследней. Немцы начинают понимать, что их кто-то немножко имеет, и щас это немножко может стать множкой, потому колонна останавливается, танки начинают разворачиваться, и я уже стреляю два раза в воздух.

Стреляя, из лесу в правой части засады вылезают, грохоча и скрипя, «КВ» и «Т-28», головной Pz Kpfw IV в это время стоит, подставляя свой бок «КВ-хе», и та бьет в сладкий борт четверки. В четверке взрывается боекомплект, башня, поднявшись метра на два, рушится на стоящий за четверкой Pz Kpfw I, тому сразу делается ваще нихт капитулирен. Раздается грохот пушек, пулеметов, винтовок и карабинов.

Девять танков и пять броневиков в упор расстреливают 45-мм и 76-мм пушками хваленые панцеры, панцеры горят. Взрываются, но и огрызаются, зольдаты, сидевшие грузовиках (те, кто еще жив), выпрыгивают из грузовиков и пытаются сбежать, как тараканы от лаптя, но и там их ждут ручьи и даже потоки свинца, с каждым выстрелом расстреливаемые немцы огрызаются слабее, это Канны, это полные Канны. Но вот пока еще целая четверка из середины колонны попадает в лоб в БТ, в бэтэшке детонирует боекомплект… пацаны сразу уходят в рай. Расплата недалеко, и, не отходя от кассы, четверка огребает 45-мм снаряд от пушки 20 к в лоб, тот, конечно, не пробивает лобовую броню, да рано радовались немчики, пущенный с противоположной стороны абдиевским броневиком снаряд, проламывая корму башни, врывается во внутренний мир панцера, и от этой суки четверки остаются рожки да ножки. По дороге ползут тяжкие танки навстречу друг другу, домолачивая пушками, пулеметами и гусеницами все еще отстреливающиеся танки и пехтуру. А тут 37-мм снаряд панцера, вызывая звон, бьет «КВ» в лоб, но «КВ» не прост, потому, отразив лбом снаряд как надоедливую муху, наш богатырь дает сдачи со всей семидесятимиллиметровой силы, и 39 миллиметров разницы калибров делают из немецкого танка русский металлолом (хотя нет, это БССР, значит, металлолом белорусский). Как говорится, получи фашист снаряд, а белорус металлолом!