Сергей Коротков - Стражи Армады. Тропою избранных

– За моих ребят, снарягу которых эти дьяволы на себя напялили. Либо сняли с убитых, либо с тех, кто стал зомби…

Треш переглянулся с разведчиком, тот понимающе кивнул. И все трое продолжили поиск других сектантов. Но больше никого не обнаружили и сами засели в ожидании врага.

Спустя два часа группа Треша в составе полутора десятков бойцов еще затемно выдвинулся к вокзалу. Там их поджидало звено охраны Ноль-Пятого с двумя машинистами, а также шипел старенький тепловоз с тремя пассажирскими вагонами. Заняли пустующий и, коротко попрощавшись с провожающим Скоком, без лишних проволочек отбыли в путь.

Так начался рейд вновь сформированного отряда Треша в неизведанные места, которые не манили привлекательностью, а ждали со всеми своими чудовищными подарками.

На окраине города прямо на рельсах стоял человек. Машинист, предупрежденный Ноль-Пятым насчет опасности ловушек и засад, дал команду помощнику застрелить незнакомца. Но зоркий Треш успел высмотреть в нем Лабуду и отменил приказ машиниста.

– От кого хоронишься, сталкер? – спросил первым делом Треш, поднимая на борт транспорта радостного знакомого.

– Догадайся с двадцати раз, следопыт! От тех самых, что вы покоцали недавно у таверны. Теперь они шухер объявили по району, меня ищут отомстить за то, что вас предупредил.

– О как! Ладно, сталкер, потом поведаешь о своих приключениях, сейчас будем проезжать опасное местечко.

Треш отдал команду занять позиции по обе стороны вагона, Лабуда быстро поприветствовал присутствующих, несколько удивившись разношерстному контингенту и, не мешкая, устроился рядом с Самоделкиным, которого явно нужно было в бою оттеснить за спины других. Инженер не терял времени даром и пыхтел над небольшим аккумулятором к своей очередной игрушке. Сталкер периодически прятал его голову ниже вагонного окна, что-то ворчал и изредка выглядывал поверх, изучая проплывающую местность.

Окрестности не радовали глаз: слегка холмистые степи, редкий кустарник, остовы техники и пепелища бывших дач. И ни одной живой души. Ветер носил пучки трав и пыль, частые аномалии кучковались, в основном, по низинкам. Передок локомотива предусмотрительно оборудовали антианомальной приспособой в виде трала с куском кварца, величиной с бочку, на закрепленной кованой подставке. Опытные старожилы говорили, что кварц защищает от аномалий какими-то чудодейственными свойствами, впитывая смертельные выбросы стихий. Самоделкин объяснял это пьезоэлектрическими способностями диоксида кремния, отводящими негативную энергию аномалий. Треш крепче сжал свой кристалл, еще больше уверовав в силу его кварцевого материала. «Златке нужно достать такой же. А для этого, как объяснил отец, встретить Шелестова. Где же вас, “альфовцы”, носит?»

– Лабуда, ты вояк не встречал поблизости?

– Ты же их неделю назад кончил всех в союзе с бродягами Боцмана в тульских землях!

– Я не про случайно забредших туда «бетовцев», а про «Альфу». Где сейчас можно найти полковника Шелестова?

– Не ведаю. Мне вояк встречать резона нет. Думаю, и вам не стоит. А если…

Договорить Лабуда не успел, дернувшись и надавив на Самоделкина, опять высунувшего голову выше, чем надо:

– Бойся! Кочевники.

Вместе с его фразой раздались многочисленные выстрелы снаружи, пули и дробь тут же защелкали по обшивке вагона, резкими звуками нагоняя жути в сердца пассажиров. Сбоку, из соседнего плацкарта, застучал пулемет Саввы. Двуствольный МПК на триста патронов в твердых умелых руках автоматически превращался в трупокосилку, поэтому и здесь возымел должное действие. Невидимые очереди сбивали смуглых кочевников, скакавших на лошадях с намордниками-респираторами. Их футуристический видок кому-то, может, и казался комичным, но лично для Треша явился жутковатым зрелищем. Разодетые в меха, кожу и ветровки всевозможных оттенков и качества, верховые жестко падали, ломая кости себе и животным. Пули калибром семь шестьдесят два миллиметра выкашивали первый ряд самых наглых и смелых, особо не пугая их и не останавливая. За ними скакали следующие, а за теми еще разрозненный ряд степных убийц. Местные кочевники, говорят, отличались крайней жестокостью к рабам, и особенно женщинам. Пуская пленницу «по кругу», озверевшие отморозки тем самым добивались смерти бедняжки и получали неслыханное удовольствие от процедуры. Попасть к ним в заложники означало верную, изуверскую кончину.

Зная об этом, защитники рьяно поливали свинцовым дождем атакующих, не жалея патронов и матерных слов. Как будто последние усиливали мощь пуль. В ответ летели стрелы, копья и картечь. Крупные дробины не пробивали обшивку вагонов, но, разлетаясь, поражали более обширную площадь, чем одиночные выстрелы. Еще немного, и, казалось, налетчики смогут пойти на приступ вагонов, а оборонявшимся придется вступить в рукопашную схватку. Несколько взрывов вдоль пыхтящего поезда дополнили боевую составляющую нападения, но сбили драйв абордажа. Кочевники, не ожидавшие такого дружного весомого отпора, дали слабину. Пачками теряя убитых и раненых, они утратили фору и стали отставать от набирающего скорость поезда. А ведь заказчик предупредил их о том, что нужны внезапность и двусторонний напор, что защитники будут жалеть патроны, потому что им еще предстоит идти далеко.

Машинист выжал из своего детища максималку, отчего локомотив взвывшим динозавром рванул пуще прежнего вперед, разнес хлипкий завал из строительного мусора, смел диковинным тралом «энерго», сторожившую рельсы за баррикадой, и устремился дальше. Дым, копоть, искры, канонада, визг пневмоприводов, скрежет железа, матерная брань. Звуковая гамма разносилась далеко по округе. Ее отчетливо слышал заказчик, восседавший на верблюде за барханом, покрытым бессмертником. Колючая трава колыхалась на ветру, песок кружил вокруг холма и высокого человека в сером балахоне с клюкой в руке.

– Ушли, черти! Ох, зароет меня «Всевластие» за очередное упущение. Проклятье! Ладно, есть еще шанс на Мертвой заставе. Да и на станции можно устроить этому сталкеру ловушку. Будь он проклят!

Кочевники окончательно сбавили обороты атаки и нехотя отстали. Им сейчас оставалось только собирать своих сородичей, которых по степи вдоль железнодорожного полотна валялась добрая половина, проклинать умчавшихся врагов и слушать брань заказчика. А поезд, издав протяжный победный гудок, покатил дальше, змейкой теряясь среди коричневых барханов Крайних земель.

Обсуждений и эмоций, как ни странно, последовало по окончании боя немного. Бойцы собрались бывалые, тертые, в меру скромные и молчаливые. Один лишь Гнус (оказалось, так звали того бродягу – убийцу троглодитов) бурно торжествовал и хвалился якобы пятью убитыми кочевниками. Товарищи искоса смотрели на него, ухмылялись и не обращали внимания на треп болтуна. Никто еще там, в баре, не приветствовал его воодушевления по поводу уничтожения троглодитов, да и не верили ему. А тут и подавно, даже заметили в пылу боя трусоватость и заторможенность бродяги. Многие недоумевали, зачем Треш взял в команду прохвоста, которого обычно сторонился всяк уважающий себя житель Южного форта. Но сталкер знал, зачем ему необходим был этот сказочник и проныра. Ведь обещание нужно выполнять, а злопамятные троглодиты ищут убийцу их семей и ждут отмашки Треша.