Сергей Кусков - Золотая планета

Да ничего!

Эмма не осознает, насколько она пала. Ее группировка дур считает себя утонченными гламурными красавицами, которым море по колено. Толстый — бандит и в будущем пойдет по папиной дорожке. Вообще, все папенькины сыночки пойдут по пути, уготованному им папеньками. А титуляры отправятся на работу куда-нибудь на Меркурий или Луну, где не хватает квалифицированных специалистов, прогниют там несколько лет, отрабатывая контракт на обучение, затем вернутся и начнут строить новую жизнь, уже собственную. И всем хорошо, все рады.

Людям плевать на несправедливость. Это — данность. Такая же естественная, как необходимость чистить зубы по утрам и мыть руки перед едой.

Это — нормально!

«Тогда почему ты, Хуан Шимановский, не можешь этого принять и не выпендриваться? Какая муха тебя кусает всякий раз, когда видишь возможность встрять и поиздеваться над кем-то, вывести дебильные законы Системы наружу? Ткнуть людей в вещи, на которые они давно не обращают внимания?

Наверное, потому, что это будет означать смирение, что я прогнулся, принял уготованную мне судьбу, — ответило мое „я“. — А я не собираюсь ничего принимать! Не собираюсь — и все! Буду получать снова и снова и снова вставать! Пускай я не стану императором, бред это конечно же, но это не значит, что останусь гнить в тухлом болоте!»

Я выберусь! И стану… Не знаю кем, пока рано об этом, но кем-нибудь серьезным и важным — точно! И пошли бы все Толстые куда подальше!

На этой оптимистичной ноте я вылез из ванной, переоделся в чистое и побрел показываться матери на глаза. Та уже пришла с работы и разогревала на кухонной панели ужин.

— Опять? — сухо спросила она, бегло глянув на меня вполоборота.

— Снова! — лаконично буркнул я в ответ.

Она продолжила так же сухо, с легким налетом раздражения:

— И?..

— Разберусь! — выдавил я и сел. Мимоходом глянул в зеркало. Да, фенотип разукрашен великолепно! Будто скульпторы ваяли!

— Ничего не сломали? — В голосе ни грамма сочувствия. Мать вытащила из панели пирог, развернулась и поставила на стол. На лице ее не дрогнул ни один мускул.

— Сломали бы — не сидел тут! — в том же тоне ответил я.

— Тогда ешь!

Ели мы молча. У нас с матерью какие-то странные отношения. Возможно даже, что предыдущий диалог покажется разговором двух идиотов… Но на самом деле она очень любит меня, души не чает. Но пытается воспитать из вашего покорного слуги «достойного человека». Такого, за которого ей потом не будет стыдно. В детстве меня это бесило, я плакал, убегал, кричал в лицо: дескать, ты любишь не меня, а свое отражение во мне…

…А сейчас считаю, что только так и надо. Жизнь — тяжелая штука, и я готов в ней барахтаться только потому, что она своим отношением дала для этого толчок. Нарастила мне каменную шкуру, вложила в руки оружие, силы понять, принять и не утонуть.

Например, сейчас мои сверстники переживают некий возрастной мировоззренческий кризис — им кажется, что вокруг все плохо, никто их не любит, жизнь — дерьмо. Слушают психотропную и мозгодробительную музыку, протестно одеваются, следуют за какими-то модными молодежными движениями, чтобы выглядеть «не как все». Кто-то напивается до поросячьего визга, кто-то глотает НОКС (или экзотические органические наркотики, но это уже кто побогаче). А я вот так не считаю. Ну, про то, что жизнь — не очень хорошая субстанция.

Я считал так лет пять назад и тоже сильно переживал. Зато сейчас знаю это точно: жизнь — самое «оно», и меня стопроцентно никто не любит. Кроме матери. С этим я спокойно живу, не впадая в подростковую депрессию, не пишу грустных стихов и предсмертных записок, не занимаюсь прочей ерундой. Просто жизнь такая, какая есть, и мне в ней надо думать о себе, о завтрашнем дне, а не горевать, как же все серо.

— Что дальше делать собираешься? — нарушила молчание мать. В ее голосе появилась какая-то теплота. Ну, наконец!

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Еще не думал.

— Я тебе сколько раз говорила, не реагируй! Бог с ним, с прошлым! Это все не важно! Главное — чтобы ты выучился и нашел хорошую работу! Забудь про меня!

— Это не из-за тебя… — Я виновато опустил глаза. — Не из-за тебя.

— А из-за чего? — сощурилась она. Ага, так она мне и поверила. Если существует человек, знающий меня лучше, чем я сам, то это — она.

— Из-за глупости. Языка болтливого.

— Ясно!

Мать встала и принялась убирать со стола. Я вздохнул и в общих фразах начал излагать события на математике. После моего рассказа она долго стояла, о чем-то думая.

— Ты это так оставишь?

Ой, не нравится мне ее тональность.

— А что я могу, мам? — воскликнул я. — Я один, а их — банда! Причем сынков далеко не последних в этой жизни людей, для которых твоя и моя жизнь — ничто!

— Ну, во-первых, зачехлить рога и кулаки! Это — первое! — грубо перебила она.

— Вот, опять! — Я вспылил. — Одни и те же аргументы!

— Я не виновата, что ты такой дурак, не слушаешь эти «одни и те же аргументы» и делаешь все по-своему! А раз дурак — огребай дальше!

Я замолчал. Сейчас спорить бесполезно. В теории я действительно не прав.

— Ты умнее, вот твое оружие! Каждый бьет тем, что у него лучше получается, — закон любой войны! Помнишь, ты готовился в прошлом году к экзамену по военной стратегии? Что ты мне тогда рассказывал? Напомнить?

— Ну!

— У нас хороши легкие эсминцы — наш флот в основном из них и состоит. У русских хороши огневые линкоры — пусть попробует вражина подлететь к их орбите! Имперцы делают ставку на истребители — и прекрасно воюют авиацией в космосе! Любая нация одерживает победу только тем оружием, в котором сильна, сынок! Понимаешь? Русские никогда не нападут на врага истребителями, а имперцы — эсминцами! Их мгновенно порвут! Не ты ли, сидя на этом самом месте, мне все это втирал?

А сам лезешь кулаками на кулаки! Ведешься на дешевые провокации! Когда же ты поумнеешь?

Она назидательно помолчала, вытирая руки краем полотенца. А что я мог возразить?

— У Кампоса хороши кулаки и собственная шайка — это его оружие. А ты бей так, чтобы ни кулаки, ни наличие дружков не могли ему помочь!

— Что, мам? Что можно сделать такого, чтобы его кулаки стали бесполезны? Тебе легко говорить, а когда это свинячье рыло ржет в метре от тебя, отчего-то ничего в голову не лезет!

— Вот я и говорю: дурак ты! — подвела итог мать. — Оттого и не лезет!

Тут я разозлился не на шутку:

— Мам, что бы я ни придумал, какую бы подставу ни сделал, он все равно выкрутится! Его не исключат из школы! А меня они потом вычислят и встретят! Ясно тебе?!

Мама лишь мило улыбнулась и пошла вон из кухни.

— Я тебе уже все сказала. Дальше — сам. Не маленький, голова на плечах есть. Кстати, сегодня пятница, у тебя тренировка. Не забыл?