Сергей Кусков - Золотая планета

Так вот, одна из их девочек, наша девочка, вошла в контакт с Бенито, и буквально за неделю стала для него смыслом жизни. Не спрашивай, направить ее — не мое решение, я всего лишь знаю, что так было. И когда Виктор Кампос предложил тебе стать сыном…

…Через нее я слила ему эту информацию, — закончила она.

Вздох.

— Да, Хуан, это была я. Моя идея и мое сопровождение.

Идея была подана не просто так, а с издевкой. Знаешь, как это происходит в жизни? Девочка говорит мальчику, что он неудачник, что его всякие там, опустим кто, обходят, что родной отец готов променять его на его злейшего врага. Чисто женская шпилька, из арсенала оружия, недоступного ни одному мужчине, и действующего в разы эффективнее любых мужских новаций.

Я крякнул. Да уж! Сказано — стервы!

— Бенито — мальчик, не мужчина даже, у него нет иммунитета к такому оружию. Как и предполагалось, он сорвался, потерял голову и начал искать исполнителя. При положении отца для него это было вопросом времени. А когда нашел, заплатил ему сразу, со стопроцентной предоплатой, золотом.

Дальше было делом техники. Вечером мы «взяли» Бенито, утром шуганули Музафарова. Чиркаш понял, что на него смотрят из объектива прицела винтовки, но все равно встретил тебя — вот ведь ублюдок! А после…

…После все пошло не по плану.

Она замолчала. Я же сидел и думал… А ни хрена я не думал! Единственное, что я ощущал в этот момент — усталость. Усталость от обмана, лжи и предательства.

— Ты должен был попасть в его руки, — продолжила Катарина. — А мы тебя обменять на Бенито. Только и всего. Он бы не сделал тебе ничего плохого, у нас в руках был его сын.

Я поймал себя на мысли, что она оправдывается, и мне это нравилось.

— Изначально Кампос не знал, что его сын заказал тебя, потому пришлось совершить операцию ювелирно, ради твоей безопасности. Конечно, он узнал, такое спрятать трудно, но за это время его люди раскопали, с кем Бенито недавно встречался и зачем. Но благодаря этому же времени Чиркаш дожил до встречи с тобой. К сожалению.

— Мы сделали все возможное, чтобы дать Музафарову понять, кто мы такие! — вновь продолжила она, очень эмоционально. — Наши девочки два квартала гнали этого ублюдка, с оружием в руках! И все это чтобы самый-самый тупой недоносок на месте Кампоса мог понять, что это за акция, и для чего. И что не стоит дергаться, совершать необдуманных поступков.

Так что через пару часов после вашей встречи, когда люди дона взяли и допросили Музафарова, он знал об операции все, все подтексты и намеки. И никуда не мог деться, кроме как последовать диктуемым условиям.

— А если б он убил меня? — усмехнулся я.

— В момент, когда его сын у нас? — Она скептически покачала головой. — Он бы пылинки с тебя сдувал. По той же причине он не мог начать против корпуса никаких «боевых действий», например, грохнув меня или взяв в заложники. Королева бы ему такое не простила, он прекрасно это понимал. Его сын был виноват, сам накосячил, и по законам криминального мира мы были в своем праве. Риск был, Хуан, — скривилась она, все-таки признавая это, — но поверь, риск минимальный.

Я верил. В теории смотрелось красиво. Жаль, что жизнь — не теория.

— Но произошел сбой. — Я хмыкнул. — Я оказал сопротивление, вырубил элитного бойца дона хефе и оказался в застенках гвардии. В этот момент прогадали и вы, и он.

Она кивнула.

— Да. Мы прогадали тем, что некому стало тебя менять. Мы должны были получить тебя именно из рук хефе, и никак иначе. Он же проиграл тем, что единственная ниточка, за которую он мог дернуть, уплыла у него из под носа. Да, в управлении твое дело попало «нужному» следователю, у Кампоса там много своих людей, но застенки гвардии не его территория, сколько бы денег он работничкам правопорядка не отваливал.

— Тогда вы дали возможность гвардии сделать работу дона и подкорректировать мне фенотип, — горько усмехнулся я, высвобождая иронию. — Подождав заодно, пока гвардия меня не отпустит, и я все же не попаду по адресу.

Она отрицательно покачала головой.

— Неправда, Хуан. Мы просто пытались понять, что делать дальше, все это время. К тому же, получаемые с твоих жучков данные говорили, что ничего фатального с тобой не делают, иначе примчались бы через минуту. Но пока тебя не было смысла выдергивать.

Виктор же Кампос оказался хитрой сволочью. Очень опытной! — Она скривилась, видимо про себя приложила его «теплым» словцом. — Поняв нашу игру, наши замыслы, он решил пощекотать нам нервы. В отместку, что используем его. Он ведь так же, как и мы насчет тебя, был уверен, что мы не сделаем плохо его сыну. Потому он затянул твое официальное дело, поставив нас в тупик. Да, Бенито оказался у нас на руках, но нам не на кого было его менять! И как-то повлиять на ситуацию, пока ты в застенках, мы так же не могли! Вот ведь умная скотина!

Я про себя выругался. В то самое время, когда Сантьяго измывался надо мной, у них тут шли дипломатические войны, блин! Кто кого сделает больше, ничего не делая!

— Почему же все-таки решили забрать? — не понял я. — Они ведь собирались отпускать меня. С автоматической передачей дону хефе.

Катарина скривилась и вновь покачала головой.

— Мы не знали. Я не могу слушать твою волну постоянно. Я уже получила все необходимые инструкции и полномочия, подъезжала к зданию управления. Возможно, Мишель знала, кто-то из наших людей прослушивал волну постоянно, но, видимо, не успела сообщить вовремя — все уже закрутилось. А потом стало поздно.

Так что и тут сбой, Хуан! — горько усмехнулась Катарина. — Хефе пошел на попятную, решив, что жизнь сына важнее наших нервов, но я в тот момент шла по коридору в допросную и сжимала в руке кинжал для Феликса Сантьяго. Дальше ты знаешь.

— Погоня…

— Да, погоня. — Она деловито усмехнулась.

— Непростая, с рекламой! — поддел я.

— Я же говорю, так и было задумано. Мы разрабатывали операцию всю ночь, и решили, что раз уж придется пострелять, то лучше уж убить этим сразу несколько зайцев.

— Несколько? — не понял я. — Есть кто-то еще?

— Да. — Она кивнула. Несколько. Во-первых, ты, как основной объект. Чтоб впечатлить одного молодого юношу. Юноши — они ведь такие все впечатлительные! — Ее губы расплылись в ухмылке. Я про себя выругался. — Во-вторых, Кампос. Мы намекнули ему, что можем сделать с ним что угодно, если захотим. Для нас нет преград. И намек он понял, к счастью.

А В-третьих, и ты забываешь об этом, сам город, как объект приложения. Реклама для всего города. В корпусе уже давно идет борьба между «старыми» и «новыми», офицерами диаметрально противоположных взглядов. «Старые» мечтают вернуть старые добрые времена, когда у корпуса была реальная власть, «новые» же считают, что возврат невозможен, он только погубит корпус, как таковой. Мишель долго сдерживала «старых», но теперь выступила вместе с ними. И мне кажется, это только начало, Хуан.