Андрей Амельянович - Зона навсегда. Гладиаторы поневоле

А вдруг в подвале кто-то живет?

Сталкер напрягся, прислушиваясь. Все было тихо. Вытащив из кармана горсть камней, он бросил их в темноту. Камешки застучали по ступенькам, и больше – ни звука. Да пусто там, никого! Посетовав, что нет фонаря или хотя бы спичек, мужчина начал осторожно спускаться вниз, опасаясь оступиться и свернуть себе шею. Но почти сразу пошел обратно. Оставлять вход вот так, нараспашку, нельзя ни в коем случае. Силясь что-либо придумать, он не нашел ничего лучше, чем попросту прикрыть проем оторванной от него же дверью.

В подвале было сухо, только воняло чем-то затхлым. Благодаря тусклому лунному свету из небольшого зарешеченного окошка, расположенного под самым потолком, можно было осмотреться. Николай заметил целую гору деревянных ящиков, практически сгнивших в труху. Рядом с ними – куча одежды, матрас и груда противогазов, не меньше десятка. Хмыкнув, сталкер обошел помещение по периметру и, лишь убедившись в собственной безопасности, позволил себе расслабиться.

С максимально возможным комфортом расположившись в самом дальнем и темном углу, на ворохе каких-то мешков, он поплотнее завернулся в куртку, подложил под голову руку и закрыл глаза.

Несмотря на сонливость, в голову полезли дурные мысли, которые Николай старательно пытался отгонять. Ему все время мерещилось, что за ним кто-то наблюдает, бесшумной поступью бродит рядом с дверью, боясь подойти ближе, пока он не спит. Но вот когда уснет… Сталкер несколько раз вздрагивал, вслушиваясь в темноту. Ничего, кроме порывов ветра и частых ударов капель по покатой крыше.

– Привет, Горда! – услышал Николай тонкий голосок, а после увидел бегущую к нему улыбающуюся девчонку в смешной беретке и с подпрыгивающим за спиной ранцем.

Наташка ждала его возле кинотеатра «Прометей», как они и договаривались. Несмотря на раннюю весну, одета она была достаточно тепло: плотные колготки, полусапожки и болоньевая куртка, из расстегнутого ворота которой выглядывал пионерский галстук. Он ярким огоньком выделялся на общем уныло-коричневом фоне ее одежды.

– Привет, – воскликнул мальчишка и прижал подругу к себе. – Спасибо, что пришла! Идем?

Наташа кивнула, и, взявшись за руки, они направились к кинотеатру. Идти молча было глупо и неуютно.

– Вы контрольную сегодня писали? – спросил мальчишка, дабы развеять напряженную тишину.

– Да, писали, – снова кивнула девчонка. – А вы?

– Тоже, – буркнул он. Отличное настроение незаметно улетучилось, сменившись необъяснимым чувством тревоги.

В кинотеатре никого не было. Зал пустовал, если не считать толстой тетки в синем халате, что продавала билеты у входа. Купив парочку, мальчишка, увлекаемый подругой, направился внутрь. Опустившись в мягкое кресло, обитое красным бархатом, он с удивлением заметил, что в зале темно и фильм идет довольно давно. Наташки рядом не было, зато было множество незнакомых людей, будто манекены застывших в одной позе перед огромным экраном.

Что происходит?

Колю охватила паника. Где Наташка? Кто все эти люди и как попали в зал так, что он того и не заметил? Где-то в стороне послышался лай, переходящий в рычание. Мальчишка поднял глаза на экран: прямо на него неслась огромная собака, больше смахивающая на изуродованного волка. Из раскрытой в зловещем оскале пасти свисала тягучая нитка слюны, налитые кровью глаза зверя вселяли ужас, а бока покрывали проплешины язв, да так, что живого места на них не осталось. Коля закричал и закрыл лицо руками. В этот самый момент все, кто был в зале, повернули головы, посмотрели на него и хором произнесли одно-единственное слово: «ти-ши-на». Покрывшись холодным потом, он успел заметить, что никто из говоривших при этом не открыл рта.

Ничего не соображая, Коля бросился прочь из кинотеатра. Тяжело, прерывисто дыша, он выбежал на улицу и попробовал успокоиться, но остолбенел, с бешено колотящимся сердцем глазея на Припять. Города, каким он его видел всего несколько минут назад, больше не было. Вместо элитных новостроек повсюду серой громадой возвышались увитые разросшимся плющом бетонные коробки. Недавно проложенная дорога потрескалась, у парковки навсегда замерли желтый «Икарус» да белые «Жигули». Взглянув повнимательнее, мальчишка рассмотрел за рулем обоих автомобилей скелеты. Дико заорав, он развернулся… Разнесшийся над мертвым городом крик резко оборвался, а в глазах у Коли потемнело: переполненный ужасом, он молча таращился вдаль, на красное зарево, полыхавшее над раскореженным четвертым энергоблоком атомной станции.

Перед тем как без сознания рухнуть на тротуар, мальчишка успел услышать лай множества собачьих глоток, после чего глаза закрылись сами собой и все померкло…

Николай вздрогнул и сел. Отдышался. Пытаясь понять, где он и что происходит, слепо уставился в полутьму подвала. Мысли хаотично кружили в голове, создавая беспорядочный набор образов, и, чтобы сложить из него цельную картину, потребовалось приложить немало усилий. Но в итоге старания были вознаграждены ожидаемым результатом. Восстановив хронологию вчерашнего дня, сталкер тяжело вздохнул и поднялся: спать больше не хотелось, пора было двигаться дальше.

Судя по ощущениям, проспал он не меньше пяти часов. Сил заметно прибавилось, вернулась былая бодрость. Только спину ломило, горела щека, да разболелось колено, ушибленное еще вчера днем. Живот заурчал, недвусмысленно намекая хозяину о необходимости легкого завтрака, а еще лучше – сытного обеда из трех блюд с десертом. Вот только имевшаяся плитка шоколада закончилась накануне вечером, поэтому огромнейшее разнообразие блюд сталкер заменил несколькими глотками воды, с вожделением думая, что съест в первую очередь, когда покинет полигон. Держась одной рукой за стену, Николай двинулся к выходу.

В голову закрались мысли о странном сне, где он, будучи школьником, ходил в кино с девчонкой из параллельного класса, которая обратилась к нему не по имени, а как-то странно. Наверное, по детской кличке… Просмотр, судя по всему, у них не удался: сначала появилось странное предчувствие беды, следом за ним – безжизненные куклы, наводнившие зал, а родная Припять в одночасье стала городом-призраком. Да и Наташка куда-то исчезла. Сталкер скупо улыбнулся краем рта. Из глубин памяти вдруг всплыл светлый момент его первой влюбленности, в итоге закончившийся ничем: хулигана и задиру Леху из седьмого класса Ната предпочла спокойному и миролюбивому Николаю, сказав напоследок: «Дурак ты, Гордеев, и пользы от тебя никакой».

Мгновение, и мужчина замер с занесенной для следующего шага ногой. Гордеев! Да ведь это же его фамилия! Николай Гордеев – так его зовут! Сталкер облегченно выдохнул и присел на сырую ступеньку, беззвучно смеясь. Он вспомнил! Память начала возвращаться. Сложив руки на коленях, Николай уткнулся в них головой и закрыл глаза, стараясь выудить из бездонного омута что-нибудь еще. Ему привиделось детство, проведенное в Припяти, вспомнился сам город, ярко-зеленый летом и белоснежный морозной зимой. Родной и сказочно красивый. Перед его мысленным взором появился образ отца: высокий, широкоплечий, кажущийся злым и страшным, но на деле очень добрый. Он всегда был душой любой компании. Во время аварии на четвертом энергоблоке атомной станции пропал без вести, тело так и не обнаружили. Мать Николая, стройная, миловидная женщина среднего роста, души не чаяла в своем сыне. В ночь, когда все случилось, была дома вместе с ним. Потом они эвакуировались в Киев, где мама продолжила работать учителем младших классов. Умерла в девяносто пятом…