Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

Вот только сегодня мне эти атаки совершенно не грозили. Здешние твари всегда устраивали засаду на пути следования отряда, а потому их атака приходилась исключительно на авангард. А нам с Молчуном весь дневной переход предстояло плестись в самом хвосте. Тут неожиданной атаки при всем желании не организуешь. И мне стоило бояться только нападения Паскаля.

Сама мысль об этой жуткой смеси человека и деревяшки заставила нервно передернуться и ускорить шаг. Молчун немного отстал, а я чуть ближе подтянулся к толпе ходоков. Именно в этот момент я заметил, как несколько бродяг начали о чем-то перешептываться. Они остановились и отделились от основной группы. Я поравнялся с ними и тоже остановился.

– Что там такое, Гончар? – спросил я, глянув в ту сторону, куда указывал один из сталкеров.

– Тише, не ори, Бурый, – тут же шикнул на меня бродяга.

– Так и не ору.

– Вот и не ори, – прошипел и его товарищ, – нафиг нам лишние рты.

Я присмотрелся и заметил то, что привлекло внимание этих двоих. Чуть поодаль в кустах виднелись останки. Когда-то это был или очень маленький торговый караван, или какая-то отколовшаяся от основного отряда группка. Я насчитал всего двух износчиков с огромнейшими рюкзаками и троих вооруженных охранников. Все они были мертвы. И если износчики, растянувшиеся на своих вскрытых баулах, были целыми и лишь исхудавшими на вид, то от их сопровождения, валяющегося рядом, остались лишь обугленные кости. Видимо, Гончар и его дружбан Ромчик-Матросик пускали слюни на набитые аномальными сельскохозяйственными культурами рюкзаки, лежащие в самом центре этой «инсталляции смерти». Большую часть товара кто-то рассыпал. Это была розовая конопля – самый рядовой наркотик, выращиваемый на аномальных полях. Но внутри брезентовых мешков вполне могли оказаться очень редкие и ценные для сталкеров сорта «атомного риса», которые не всякие бродяги могли себе позволить купить.

– Оно вам надо? – спросил я, пытаясь отговорить их от необдуманных действий, и тут же пожалел.

Я вдруг понял причину, из-за которой трое из каравана погибли на месте, а еще двое предпочли медленную мучительную смерть. И если этих двоих постигнет та же участь, то так тому и быть. Это Зона, тут везде ее промысел. Да и мне, в конечном счете, работы поубавится.

– А если тебе не надо, то и проходи мимо, – буркнул Гончар.

– Не, ну реально, а чего бы не взять? – замотал головой Матросик. – Какая-то «измененка» пришибла пацанов, мир их праху. Так что теперь, добру пропадать? Оно-то им уже не нужно.

– Ой, делайте что знаете. – Я махнул рукой и решил идти дальше.

– Что тут такое? – С нами поравнялся Молчун.

– Ничего, топай давай, – рыкнул на него Гончар, – мы вас потом сами догоним.

– Идем, – я схватил за рукав напарника и утянул его за собой, – они взрослые дяди, сами разберутся.

Мы уже прошли метров двести от того места, где оставили двух любителей чужого добра, как Молчун указал пальцем назад и шепотом спросил.

– Это же был «лифт в геенну»?

– Он самый, – кивнул я и добавил: – Сам же говорил, мол, чем меньше нас…

Напарник кивнул и улыбнулся, он знал, что если эти двое полезут за трофеями, то вокруг двух выпотрошенных рюкзаков станет на две кучки обугленных костей больше. Эти два пака с аномальными культурами лежали точно в центре одной забавной зоны ИФП.

«Лифт в геенну» – полустационарная аномалия, она перемещалась примерно один раз год. И судя по тому, как сохранились трупы износчиков, караван налез на «измененку» в этом сезоне, а значит, что она все еще была на месте. По сути своей «лифт в геенну» являлся узким столбом иной реальности, выходящим из земли и тянущимся до самой стратосферы. А такое свое название аномалия получила потому, что любая органика, попадающая в нее, мгновенно подгонялась чужим континуумом под себя. После чего внутри этой зоны ИФП с живыми организмами абсолютно ничего не могло произойти. Проблемы возникали, когда кто-то пытался выйти назад в нашу реальность. Именно покинув пределы «измененки», человек вдруг обнаруживал, что температура воспламенения его тела вдруг стала значительно ниже температуры окружающей среды.

Впрочем, мало кто мог в последние секунды жизни подобное осознать или понять, что происходит. Лично я эти знания почерпнул у одного знакомого «академика», которого как-то вел по контракту с австралийским филиалом Института. Об этой аномалии многие знали. Молчун вон знал. Да и те два износчика, которые издохли от голода или жажды, тоже наверняка поняли, куда попали, потому и решили отойти мирно. Но вот вычислить такую коварную зону ИФП могли только опытные проводники. Любой сталкерский зонд ее не видел, а с брошенным щуп-маячком ничего в «измененке» не происходило. Если вокруг «лифта» не валялись сгоревшие из-за него тушки мутантов или сталкеров, то распознать невидимую глазу аномалию помогали, например, кончики травы, обгоревшие на ее границе. Ветер трепал ростки туда-сюда, и те части, которые выпадали при этом из столба иной реальности, тут же испепелялись.

А меня лично о подобных гиблых местах предупреждала моя верная чуйка. Порой я даже не знал, какие именно невидимые зоны ИФП обхожу стороной. Я просто ощущал, что впереди стоит костлявая старушенция с занесенной для удара косой, вот и обходил. И действительно, какая разница, знаешь ты или нет, в какой именно «сорт говна» мог только что вступить?

Мы с напарником шли и оглядывались, ожидая за спиной любых звуковых проявлений от воздействия аномалии. Крика, скорее всего, мы не услышим – легкие Гончара и Матросика выгорят меньше чем за секунду. И пока я думал, шарахнут ли в пламени их тел патроны, впереди громыхнула стрельба. Я и Молчун перехватили «калаши» поудобнее и ломанулись к отряду.

Громыхание продлилось меньше минуты. Пока мы подтянулись к месту, все уже закончилось. Оказалось, что ведущая тройка влетела в лежбище хитиноперых фазанов. Эти птички, уже больше похожие на гигантскую саранчу, немного просчитались. Первый удар стаи прошел мимо цели, а плотный огонь не позволил второй волне мутантов повторить атаку. Никто в отряде не пострадал, разве что обделался от неожиданности. Ибо эти гады сидят себе тихонечко в зарослях до последнего и прыгают вверх в нескольких метрах от жертвы с таким жутким шумом, что сердце любого бывалого ходока тут же проваливается куда-то в штаны.

– Все целы?! – кинул клич Замполит.

Народ закивал, вялое даканье донеслось со всех сторон. И только один перепуганный боец, осмотревшись по сторонам, поднял руку, как ученик на уроке, и что-то промямлил.

– Громче говори! – рыкнул на него Васька. – От стрельбы до сих пор уши заложены.

– Я говорю, что пропали мои напарники Ромка и Гончар, – отчитался бродяга, который, если не изменяет мне память, отзывался на погоняло Мамбуру.