Пирс Браун - Золотой Сын

Нобиль со шрамом, уверенный в себе. В своей родословной. В законности своего положения в этом мире. На его лице отражается радость, но потом золотой с отвращением морщится, заметив хлыст в руках Рагнара.

– Ты дал клинок своих предков этому псу?! – с ненавистью смотрит он на меченого, потом на лезвие – в ярости и замешательстве. – Забыл, что такое честь? – вопрошает он, но я не собираюсь вести с ним беседу.

– Знай, с кем столкнулся, Андромедус! – рычит второй золотой, постарше. – Я Гай Картус из рода Картиев! Мы построили столпы Венеры! Первыми совершили перелет между внутренней и внешней окраинами, а теперь владеем всеми шахтами скопления Хельса!

– Кончай свою «Илиаду»! Рагнар, убей этого идиота, нам нужны его гравиботы!

– Посылаешь пса делать твою работу? – сплевывает золотой.

– Я человек! – кричит Рагнар, заглушая рев двигателей проходящего мимо корабля.

Он брызжет слюной, лицо искажено гневом, на шее выступают вены. С воем он бросается вперед раньше, чем я успеваю поднять хлыст, хватает с земли труп черного и использует его в качестве щита, защищаясь от вражеских лезвий. Наносит удар Гаю – без оружия, просто кулаком. Удар приходится по импульсному щиту, но под натиском меченого Гай падает на спину. Потом Рагнар убивает второго золотого, прорывая его оборону и яростно вращая мечом до тех пор, пока не разрубает аурея пополам. Отшвырнув в сторону верхнюю часть туловища, он подходит к Гаю, лежащему в грязи. Мышцы меченого до сих пор сводит судорогой от прикосновения к импульсному щиту, но он твердой рукой приставляет лезвие к горлу золотого и рычит:

– Скажи, что сдаешься, и останешься в живых!

Гай лишь презрительно плюет в его сторону.

– Покорись мне, как один человек покоряется другому!

– Никогда! – с язвительной улыбкой отвечает Гай, а потом произносит свои последние слова четко и громко, храбро и отважно, соединяя в своем монологе самое лучшее и самое худшее, что только есть в этих потрясающих людях: – Я аурей, легат Гай Картус! Я венец творения и не покорюсь тебе, ибо человек не может покориться собаке!

– Так стань же прахом! – говорит Рагнар и наносит последний удар.

Надеваем гравиботы и вытаскиваем наших людей со дна реки, хоть и не так быстро, как хотелось бы. На берегу нахожу полумертвого Севро, лежащего лицом вниз. Он ругается и плюется, пока мы с Клоуном и Крошкой помогаем ему выбраться из скафандра.

– Есть погибшие? – тихо спрашивает он. – Что с моими упырями?

– Нас осталось немного, – дрожащим голосом отзывается Клоун.

– Виргинии удалось уйти? – шепчет он, и все как по команде смотрят на меня.

– Думаю, да. Но связаться с ней пока не получается, – отвечаю я. – В любом случае надо торопиться. Если Мустанг жива и ей удастся вырубить генераторы, обеспечив посадку нашему подкреплению, то защитный купол будет снят и верховная правительница может сбежать! Надо действовать сейчас, пока она в ловушке!

Севро кивает, и Крошка протягивает руку, чтобы помочь ему встать. Маленькая Ведьма, едва достающая Рагнару до солнечного сплетения, замечает в руках меченого лезвие, когда тот освобождает еще одного черного из отключенного скафандра, и повышает голос:

– А ну-ка брось!

Рагнар роняет лезвие и в панике бросает на меня взгляд, но я делаю ему знак подождать.

Мы открываем все поднятые со дна реки скафандры, подсчитываем потери, и результаты столь ужасны, что Севро отходит в сторону, чтобы прийти в себя. Скелет мертв. Колючка мертв. Гарпия погибла еще в космосе. Мертвы многие из наших новобранцев. Остались только Брюзга, Клоун, Ведьма и Крошка. Из пятидесяти черных выжили одиннадцать.

Крошка и Клоун касаются лица Скелета, их ирокезы упали набок под проливным дождем. Крошка царапает его грудь, барабанит кулачками по сердцу, словно надеясь вернуть его к жизни. Ведьма оттаскивает ее от тела, а Клоун окунает руки в грязь, поправляет Скелету ирокез. Севро вообще не может на это смотреть. Подхожу к нему и кладу руку на плечо.

– Я был не прав насчет войны, – тихо шепчет он.

– Мне без тебя не справиться, – так же тихо произношу я. – Ты со мной? – спрашиваю я в отчаянии. – Севро?

Делая шаг в сторону, он вытирает нос, оставляя на лице грязные разводы. Слезы текут по его щекам, расчерчивая их влажными дорожками.

– Конечно, Дэрроу, – говорит он срывающимся, как у ребенка, голосом. – Всегда!

Нет времени оплакивать погибших. Отряд уменьшился вдесятеро, но нам все равно придется разделиться. Там, снаружи, моя армия тщетно пытается пробить неприступную стену, им нужна наша помощь, которая и так уже запаздывает. Легаты скоро попытаются связаться со мной – должно быть, гадают, жив ли я. Если пойдут слухи о моей смерти, битва проиграна.

Посылаю Рагнара с оставшимися черными к воротам города, где ожидают наши легаты с тысячами серых и черных в резерве.

– Золотых тебе не даю, понимаешь почему? – спрашиваю я у Рагнара.

– Понимаю.

– Это может стать началом, – тихо произношу я, нагибаюсь, поднимаю из грязи брошенное им лезвие и протягиваю ему. – Долг каждого человека – выбрать свою судьбу. У тебя такой выбор есть.

Рагнар оглядывается на черных. Доспехи у них искорежены и успели покрыться толстым слоем грязи, после того как их извлекли из скафандров. Ростом эти солдаты меньше меченого, некоторые из них худощавы и молчаливы, другие крепкого телосложения – все нетерпеливо переминаются с ноги на ногу. Все черноглазые и беловолосые. Они забирают оружие у серых и черного, которые пали от моей руки. Этого, конечно, недостаточно, и если ребята наткнутся на золотых, то шансов у них мало.

Рагнар сделал свой выбор. Он протягивает руку. Упыри за моей спиной настораживаются, Ведьма злобно сверлит его взглядом.

– Я выбираю следовать за тобой, – с акцентом произносит он. – И повести их за собой, – добавляет меченый, и я вкладываю лезвие в его протянутую руку.

– Дэрроу! – ахает Ведьма. – Ты что делаешь?

– Заткнись! – прикрикивает на нее Севро.

– Он не имеет права! – бросается вперед Ведьма, пытаясь выхватить у Рагнара лезвие, но тот не отпускает. – Отдай! Отдай мне клинок, раб! – кричит она, обнажая свое лезвие. – Отдай клинок, а то отрублю руку, которая его держит!

– Тогда мне придется прирезать тебя, Ведьма! – останавливает ее Севро.

– Севро?! – в шоке оборачивается к нему Ведьма, потом смотрит на меня, на остальных упырей, которые молчат, не понимая, что происходит. – Ты сошел с ума! Он не имеет права! Только золотые могут прикасаться к лезвиям! Он не…

– Не заслужил? – спрашивает Севро. – А кто ты такая, чтобы решать?

– Я золотая! – вопит она. – Клоун, Крошка, скажите ему!

Крошка молчит, а Клоун, наклонив голову, спрашивает: