Маркус Сэйки - Лучший мир

Шеннон схватила женщину за руку и потащила через вершину холма к спуску на противоположном склоне:

– Идем.

То подталкивая, то таща за собой Эйми, она поспешила к трассе. Уже был виден внедорожник, припаркованный на обочине.

«Почти пришли. Давай. Давай».

– Шеннон, – раздался голос у нее за спиной.

*

Натали стояла в центре пещеры Эпштейна и смотрела.

Большая часть таблиц исчезла, вместо них появились изображения, висевшие в воздухе. Велась прямая трансляция с разных мест Обетованной.

Повсюду – невообразимое разрушение. Огонь, кровь и дым.

Кейт цеплялась за мать, и Натали знала: она должна сказать дочке, чтобы та отвернулась, но голос отказал ей. Она только смотрела.

Смотрела, как охваченный пламенем вертолет свалился с неба, из его открытых дверей вываливались солдаты.

Смотрела, как повернулась тяжелая башня танка, как ствол пушки нацелился на бронетранспортер в пятидесяти метрах. Беззвучный откат и вспышка пламени, после чего машина исчезла в облаке взметнувшегося вверх песка.

Смотрела, как ленты света врезаются в землю среди спасающихся бегством солдат. Мужчины и женщины в боевом снаряжении разбегаются во всех направлениях, а на них с невидимых беспилотников сыплются сверху ракеты. Каждый удар сотрясал землю, люди разлетались, как поломанные куклы, с согнутыми и разорванными телами.

В нескольких милях от них находились тысячи солдат – и умирали тысячами.

– Что вы сделали? – сказала она. – Боже мой! Что вы сделали?

– Я не хотел этого. Они меня вынудили, – ответил Эрик Эпштейн дрожащим голосом и отер глаза тыльной стороной ладони. – Вы сами слышали. Они меня вынудили.

*

Шеннон резко развернулась. Человек вышел из-за дерева, с легкой уверенностью держа карабин. Человек, которого она видела сегодня утром в полутора тысячах миль от этого места, – охранник Джона Смита.

– Ванмитер, – сказала она.

– Ты что здесь делаешь?

«Он не наводит на тебя ствол. Пока».

– То же, что и ты. Джон послал меня за Итаном Парком. – Она крепче ухватила Эйми за руку. – Вот его жена и ребенок.

– Джон мне не говорил.

– Он обычно согласует свои планы с тобой, ждет твоего одобрения? – съязвила Шеннон. – Я десять лет дружу с ним и знаю, что Джон всегда полон сюрпризов.

– Ах ты, сволочь! – Эйми попыталась вырвать руку из хватки Шеннон. – Вы сказали, что защищаете нас.

Шеннон отпустила ее, потом размахнулась и с силой ударила женщину по лицу тыльной стороной ладони. Эйми охнула и пошатнулась.

Глаза у Ванмитера были ярко-голубые и довольно красивые, но вовсе не убежденные.

– А где док?

– За ним пошел Сорен. – Шеннон показала через плечо большим пальцем. – В дом.

Эти красивые голубые глаза вспыхнули на долю секунды, и Шеннон бесшумно ушла в сторону и упала на колено, зная, что глаза Ванмитера найдут ее, как только он покосится туда. Это изменение визуального плана выиграло для нее необходимую долю секунды, и, поднимая автомат, она увидела, что он тоже это понял, – и убила его.

«Что ж, Джон, ты же говорил, что мне придется сделать выбор».

Она встала, схватила Эйми за руку и сказала:

– Идем.

От выстрела младенец закричал снова. Из носа у Эйми шла кровь, но она смотрела на мертвое тело, и Шеннон видела, что до нее начинает доходить. Эйми больше не сопротивлялась – они побежали к внедорожнику. Шеннон открыла пультом замки, распахнула водительскую дверцу. Эйми бросилась к пассажирской дверце, но Шеннон сказала:

– Нет.

– Что?

– С этой стороны. – Шеннон дала ей ключи. – Вам есть куда поехать?

– К матери. Она живет в Чикаго.

– Бензина вам хватит. Не останавливайтесь ни в коем случае.

Шеннон развернулась и припустила назад к дому вверх по склону холма.

*

В кино в таком домике был бы ружейный шкаф со стеклянной дверцей и Купер разбил бы ее и вооружился. К сожалению, Хендерсоны, похоже, не читали сценарий.

Купер откинул барабан револьвера, вытащил пустые гильзы и спросил Итана:

– У вас есть еще патроны?

– Были. Нас…

– …ограбили. Ясно.

Он огляделся, увидел телевизор – показывали происходящее в Вайоминге, – заставил себя отвернуться. Некогда отвлекаться.

– Что теперь? – спросил Итан.

– Я над этим думаю.

Когда он понял, что нужно делать, это показалось ему таким очевидным, что он чуть не хлопнул себя по лбу. У двух убитых стрелков были карабины.

Он сунул револьвер в карман и двинулся к двери. Но вдруг замер.

«Ты должен подумать. Здесь на свой дар ты не можешь рассчитывать».

Он лег и двинулся ползком. Такой способ передвижения требовал усилий грудных мышц, и, как только он их задействовал, обжигающая боль пронзила его грудь, а сердце опять словно пропустило один удар. Он выдохнул и заставил себя двигаться вперед – локоть, колено, локоть, колено. Осколки битого стекла оставляли порезы. Добравшись до окна, он сел под ним спиной к стене, перебрал осколки, нашел нужный, дюймов шесть длиной, в форме кинжала, медленно поднял его, держа под таким углом, чтобы видеть, что происходит за окном.

Отражение было размытое и прозрачное. Он принялся поворачивать кусок стекла, пытаясь вспомнить, где лежат убитые стрелки. Деревья, темнеющее небо, неясные очертания и…

И Сорен, идущий к дому с тем же отсутствующим спокойствием и с длинным армейским ножом в правой руке.

Купер бросил кусок стекла. Сердце его колотилось тяжело и аритмично. Ладони были влажные, кровь капала из десятка маленьких порезов.

Чтобы добраться до карабинов, нужно было сначала победить Сорена.

Варианты.

Выход через заднюю дверь, возможно, свободен. С другой стороны, там его может поджидать команда снайперов, которой приказано ждать настоящей цели. В этом был смысл: Сорен входит в переднюю дверь, а они, спасаясь от него, попадают под огонь.

Так, есть еще и боковое окно. Они могут выбраться через него и драпануть на полной скорости в лес. Но и там та же проблема.

«А кроме того, кого ты пытаешься обмануть, Купер? От Сорена тебе не убежать – по крайней мере, в таком состоянии. Итану это, может, и удастся, но тогда он оказывается предоставлен сам себе, а это все равно что убить его».

Руки его тряслись, он сделал глубокий вдох – словно проглотил лезвие. Вариантов не было. Предстояло противостояние, и лучшее место для этого было в доме.

Но как? Столкнувшись с этим типом в прошлый раз, он был повержен в прах. Теперь его положение было гораздо хуже.

«Думай! Все, что у тебя есть, – на столе, а колесо рулетки уже замедляется, шарик скоро остановится».

Он не мог справиться с Сореном в честной схватке. Дар этого человека делал его слишком грозным противником. Коэффициент задержки в одиннадцать и две десятых секунды. Бог ты мой! Для Сорена моргание длится секунду, шаг – пять. Это был странный и жуткий дар, который…