Тим Леббон - Чужой: Из теней

Однако приходилось довольствоваться пистолетом, заправленным кислотой.

«Кого я хочу обмануть?» – с тоской подумал Хупер.

Купол всегда производил странное впечатление. Сколько бы раз Крис ни заходил внутрь его, купол неизменно обескураживал. С одной стороны, это сооружение нарушало природный ландшафт планеты, с другой, за счет искусственного климата, оно дарило приятные минуты. Снаружи бесновались ветер, песок и пыль, жарило солнце, а здесь горняки дышали привычным воздухом. Вверху купола было привычное небо, ненастоящее, но радующее глаз, светили множество прожекторов, свисающих с поддерживающих конструкцию здания балок и колонн.

Люди захватили часть планеты и превратили ее в свою собственность, обустроив на свой лад.

И вот к чему это привело в итоге.

Приблизившись к строению, в котором был вход в шахту, Крис знаком показал товарищам, что нужно построиться в колонну. Входить лучше по одному. Дверь была приоткрыта, но создавалось впечатление, будто ее подперли изнутри либо дверь перекосило.

Если наружу выскочит чужой, что ж, его встретят. Люди подняли оружие вверх.

И все же они медлили – никто не рвался форсировать события.

– Хуп, – прошептала Эллен. – У меня есть идея.

Она перекинула болтомет через плечо и подошла к приоткрытой двери. Затем Рипли расстегнула ремень и вытащила из петель.

Крис понял ее замысел. Его сердцебиение участилось, чувства обострились. Инженер низко пригнулся и направил дуло пистолета в левый угол двери. Если что и произойдет, он не хотел задеть Эллен кислотой.

Рипли согнула ремень и набросила получившуюся петлю на широкую ручку двери. Она обернулась и увидела, что все понимающе кивнули ей. Потом Эллен подняла руку и начала загибать пальцы: три, два, один…

И Рипли резко потянула за ремень.

Дверь со скрипом отворилась, ремень соскользнул с ручки, но из темноты на них никто не выпрыгнул.

Хуп не успел опомниться, как Эллен стянула болтомет с плеча и рванула внутрь.

– Бакстер! – крикнул Хупер, спеша за Рипли.

– Внутри нет камер! – ответил тот.

Внутри оказалось не так темно, как думал Хупер. С мрачного потолка лился тусклый свет – искусственный свет, заимствованный из среды под куполом, считай, из другого мира, да и лифт вяло подсвечивался изнутри. В общем, с обзором проблем не было.

Проблема выявилась другая – и свет в этом лишь помог.

В лифте лежали останки. Мужчина? Женщина? За семьдесят дней, прошедших со дня гибели шахтера, бактерии, занесенные сюда людьми, активно поработали: труп разложился. Климат-контроль внес свою лепту: поддерживаемые температура воздуха и влажность – идеальные условия для размножения микроорганизмов.

Смрад поубавился, но Хупер пожалел о том, что они сняли скафандры и шлемы. Был виден рот несчастной жертвы, он остался раскрытым – не то в смехе, не то в вопле.

– И ни признака того, кто его убил, – произнесла доктор.

– Сердечный приступ, не иначе, – попробовал пошутить Ляшанс.

Крис подошел к панели управления и ввел коды доступа. Предупреждающие знаки на экране не появились. Было слышно, как в одном из строений на поверхности работал небольшой ядерный генератор, и, кажется, работал нормально.

– В порядке? – спросила Эллен.

– Ты же не думаешь всерьез, что мы спустимся вниз в этой штуке? – удивилась Снеддон.

– Хочешь пройтись по лестнице? – поинтересовался Хуп.

Из шахты вели два аварийных выхода – неровные ступеньки начинались у лифта.

– Может, вытащим тело? – спросила Рипли.

Она вместе с Касьяновой подошла к лифту, и началась эвакуация останков. Крис пришел на помощь. Работы хватило всем.

Освободив лифт, они зашли в него, стараясь избегать угла, который очистили. Самым неприятным Хуперу казалось то, что нельзя установить личность жертвы. Ведь они были знакомы – в прошлой жизни.

Крису опять стало не по себе от осознания произошедшего. Ему нравилось думать, что он приобрел иммунитет от излишних переживаний, и эмоциональные потрясения – это теперь не про него. Казалось, он отстрадал свое, когда терзался, что оставил детей, сбежал от семейных проблем подальше в космос… Однако со дня столкновения с «Далилой» он часто просыпался в холодном поту, чувствуя, что задыхается от сновидений. Криса преследовал сюжет, будто его заживо пожирают тени. Монстры в нынешних сновидениях стали намного живее и страшнее, чем Крис видел в детстве. Детские фантазии дарили завораживающие декорации. А сейчас он думал, что кричит во сне, но вроде бы никто этого не слышал. Может, потому, что каждый жил с подобными кошмарами.

– Хуп? – шепнула Эллен.

Она стояла рядом, также вглядываясь в панель управления лифта. Видимо, пауза затянулась.

– Все в порядке.

– Уверен?

– Что это за твари, Рипли?

Она пожала плечами:

– Я знаю не больше тебя.

Крис обернулся к остальным. Но не встретил ни обвиняющих взглядов, ни ухмылок, товарищи не увидели в его поведении слабость. Все чувствовали себя не лучше.

– Спускаемся на четвертый уровень, – напомнил он. – Забираем емкость с топливом и, что называется, рвем отсюда когти.

Несколько кивков. Хмурые лица. Хуп осмотрел их подобие вооружения, понимая, что даже эти средства находятся в руках сугубо гражданских людей. Как бы друг друга не перестреляли.

– Не нервничаем, – добавил Крис не только для остальных, но и для себя. Он опять занялся панелью управления и провел быструю диагностику лифта. Кажется, неплохо. – Спускаемся.

Хупер нажал четвертую кнопку. Лифт слегка завибрировал и начал опускаться.

Командир старался подготовиться к тому, что будет ждать их, когда дверь лифта откроется. Но вдруг живот скрутило и закружилась голова. А потом он услышал чей-то крик:

– Мы падаем. Падаем!

Лифт завизжал.

Старый каменный фермерский домик на севере Франции был их местом для отпуска так долго, сколько она себя помнила. Сейчас она одна, но далеко не одинока. Рядом с дочерью одиночеству нет места.

Тишину нарушает только легкий ветерок, шелестящий листьями сада, раскинувшегося у края небольшого леса. Лесок словно перешептывается с плодовыми деревьями, растущими неподалеку. Солнце ослепляет, опаляя синеву неба до бледной голубизны. На дворе жарковато, но приятно – ведь дует бриз и Эллен защищена навесом, который не поленилась установить. Птицы напевают свои загадочные мелодии.

Высоко над ней медленно кружат канюки, высматривая добычу на земле.

Аманда бежит к ней через свежескошенное поле, и стриженая трава царапает ее ножки. Пятнышки маков – лужайка и клумбы будто окроплены красным. Улыбка дочери согревает душу, она сильнее полуденного жара и света солнца. Аманда посмеивается, держа подарок, который несет маме. Аманда, такая любознательная малышка. Часто, когда она выбирается из лесных зарослей, ее руки и плечи покрыты змейками, на руках сидят лягушки, а к груди прижата раненая птичка.