Юрий Корчевский - Вещий. Разведка боем

Я поклонился боярам и вышел. За порогом сплюнул и выматерился. Попал, как кур в ощип. Возни и нервов дело займет много, прибыли – никакой. На кой черт мне это надо?

Я сел на коня, тронул поводья. Вот дубина! А куда ехать, где живет боярин Андреев? Я развернул коня. У входа в дом воеводы нежился на солнце гонец.

– Вот что, братец, подскажи мне – где боярин Андреев живет? Ты же дома всех бояр знаешь.

– Как не знать – знаю.

Гонец запрыгнул в седло, и мы понеслись по улицам. По-моему, гонец тихо ездить просто не умел, и через пять минут мы уже стояли у дома боярина Андреева.

В доме кто-то тонко выл. «Жена или дочь», – предположил я.

Я постучался – никакого ответа. Толкнул незапертую калитку, зашел и завел коня. Оставил его у коновязи, постучал в двери дома. Вышла зареванная служанка.

– Боярыня никого не принимает – горе у нас.

– Знаю, потому и приехал, – государем прислан, – приврал я.

Меня впустили. Я пошел на женский плач.

Пройдя по длинному коридору второго этажа, зашел в приоткрытую дверь. На полу рядом с телом сидела растрепанная, с непокрытой головой женщина. Лицо ее отекло от плача и было сейчас некрасивым, в багровых пятнах.

– Пошел прочь, холоп! – не оглядываясь, бросила она мне.

– Сочувствую твоему горю, боярыня. Только не холоп я – боярин. Прислан по указанию стряпчего государева Федора Кучецкого. Буду расследовать злодейство – надо найти и покарать убийцу.

– А ему от этого лучше будет? – в истерике крикнула боярыня.

– Ему легче не будет, а душа его успокоится отмщением, – мягко проговорил я.

Подойдя к боярыне, я помог ей подняться с пола, усадил на лавку и дал испить воды.

– Расскажи, что случилось, кто тело нашел?

– Я и нашла утром. Боярин вчера с закадычным другом Кучецким и вторым – имя его забыла – допоздна сидели за столом в трапезной. Разговаривали долго, потом спать разошлись. Утром захожу поздороваться, а он на полу лежит, в крови.

– Он так и лежит? Никто его тело не трогал, не переворачивал?

– Никто, Федор не велел трогать пока.

– Ну да, это правильно. А из слуг никто из дома не пропал?

– Кому у нас пропадать? Кухарка одна только, да она в доме.

– А холопы?

– В имении они, там у них воинская изба. Да и холопов всего трое – мало земли у нас.

– Где стрельцы из охраны были?

– В соседней комнате, – боярыня махнула рукой на стену.

– В коридоре стояли?

– Зачем же в коридоре? Сундук в комнату внесли, там и находились.

– Враги у мужа были? Ну, кто смерти его желал?

– Откель? Муж и в походы не всегда ходил – хворый был, да и в городские дела не лез.

– Последний вопрос. Где боярин деньги и другое чего ценное хранил? Не пропало ли чего?

– Хранил здесь, в своей комнате. А я в своей комнате спала. Да вот сундук!

– Посмотри, – попросил я.

Боярыня подошла к сундуку и ахнула.

– Что не так?

– Замок отомкнут, сундук не закрыт. Боярин ключ на шее носил, на цепочке.

Боярыня откинула крышку сундука, и лицо ее побелело. Она трясущимся пальцем ткнула внутрь. Я подошел и заглянул – сундук был пуст.

– Что пропало?

Боярыня сбивчиво начала перечислять.

– Э, не пойдет – не упомню я. Бумага есть ли?

Боярыня вышла и вернулась с бумагой, пером и чернильницей. Я уселся за стол и приготовился записывать.

Боярыня в первую очередь назвала мешочек с серебром – я записал. Далее пошли: золотой подсвечник, перстни, цепочки, кольца височные, потир серебряный.

Я старался расспрашивать поподробнее о каждой вещи. Ценности – это не деньги, они имеют приметы: перстень если – то какой камень, а что на печатке написано или знак какой?

Измучил боярыню вопросами изрядно.

– Пойди, боярыня, в доме посмотри – не сломано ли где окно, все ли на месте? Потом скажешь.

Боярыня, всхлипывая, вышла, я же начал осматривать труп. Может быть, в первую очередь и надо было начать с осмотра. Но мне было как-то неудобно перед боярыней лазить вокруг трупа на коленях.

Так, что мы имеем? Мужчина уже в возрасте, судя по седине – лет пятидесяти, худощав, бородат. Одет – стало быть, спать вчера лечь не успел, а то бы в подштанниках да рубахе нательной был. На груди – подсохшее кровавое пятно, рубашка разрезана. Убит ударом ножа в сердце. Удар точный, сильный, явно бил человек с опытом – может быть, воин, может, и разбойник. Вот почему боярин не закричал, не позвал на помощь. Смерть пришла сразу, умер мгновенно. Да и обстановка в комнате не нарушена, стало быть, борьбы не было, не боролся боярин за жизнь.

Это что же получается – незнакомого к себе подпустил? Быть такого не может, даже учитывая, что подвыпивши вчера был. Вероятнее всего – знакомый. Какие-такие знакомые поздно вечером незваными приходят? И как он проник в дом? Почему не побоялся стрельцов и гостей? У меня и в самом деле на миг мелькнуло подозрение – не стряпчий ли с сотоварищем убийство учинили? Нет, не стали бы они мараться: если бы и убили за какую-то старую обиду, то не взяли бы ценности из сундука – не их уровень.

Я вспомнил Михайлу Воронцова. У него одни пуговицы на ферязи чего стоят, не будет он убивать из-за боярского добра.

Я внимательно осмотрел одежду убитого. Ничего странного – пуговицы на местах, нигде не разорвано. Карманов в те времена одежда еще не имела, поэтому и обшаривать было нечего. Для успокоения совести я залез пальцами за обшлага рукавов – там иногда могут хранить письма – пусто. Поднял рубаху, осмотрел смертельную рану. По характеру ее определил, что клинок, которым она была нанесена, – узкий, шириной не более дюйма. Я вытащил свой нож – лезвие было сантиметра четыре шириной, да почти у всех боевые ножи такие. Не засапожный ли нож был? Я сам такого не имел, но были любители носить нож в сапоге – обычно мастеровые, лавочники.

Я перевернул труп – конечности его окоченели и не гнулись. Насколько я помню из судебной медицины, это говорит о том, что убийство произошло десять-двенадцать часов назад.

И тут меня ждала маленькая находка – медная пуговичка. Небольшая, явно с рубахи или летней ферязи. На тулупах или других тяжелых верхних вещах пуговицы крупные. Видимо, падая, будучи смертельно раненным, боярин рукой зацепился и оторвал пуговичку с одежды убийцы. Очень интересно!

Я осмотрел ее: пуговица как пуговица, небольшая – не более ногтя мизинца, без украшений вроде цветочка или чего иного, сделана кустарем, судя по тому, что отверстия для ниток просверлены или пробиты неровно. Я сунул пуговицу в поясной кошель.

На четвереньках облазил весь пол и недалеко от двери нашел русый короткий волос.

Боярин был сед, боярыня – чернявая, служанка, что открывала мне дверь, русая, как многие жительницы Русского севера. Но ее я отмел сразу. У нее волосы длинные, оттенок у них другой, да и удар в сердце – точный и сильный – нанесен не женской, а твердой мужской рукой.