Юрий Корчевский - Вещий. Разведка боем

Так я и предполагал. Поэтому гнать ни к чему, лошадей запалим. Нам надо груз в целости в Боровск доставить, а днем раньше, неделей позже – какая теперь разница, когда месяц уже потерян.

– О чем задумался, Иона?

– Об Иуде.

– Это ты о Трифоне? Сколько же он в послушниках?

– Год, почитай.

– Не раскусили вы гадюку. Мне прибить его надо было, да настоятель Савва просил кровь не проливать. Я бы и не пролил – удавил бы по-тихому или головой в пруд. Продавши единожды, продаст еще.

– Правильно говоришь, только как душу черную увидишь? Однако же вернули Божьим промыслом навершие и ризу.

– Как вас повязали-то?

– Просто. Дело уже к вечеру было. Мы подъехали к церкви – ну что в селе, думали отдохновение и ночлег получить у местного пастыря. Из церкви трое монашествующих выходят, увидели Трифона. Один из них знакомцем оказался, вместе на литвинов в дружине ходили. Слово за слово, уговорили в монастырь ехать, он ведь недалеко. Накормят, спать-де уложат – будет о чем старым знакомцам поговорить. Мы и согласились. Вернее – я согласился, старый дурак. Трифон и без уговоров готов был, видно – знал заранее. А уж за стенами монастырскими повязали меня да в поруб. Трифон сам отдал братии навершие да ризу, черная душа.

– Удивляюсь я, Иона, что тебя еще жизни не лишили – зачем им свидетель?

– На все Его воля. – Монах перекрестился.

Удивительная беспечность – Русь со всех сторон терзают иноверцы – литвины, татары, ногайцы, по дорогам разбойники бродят, проходу не давая, а Иона с послушником ценности великие везет за тридевять земель и – без охраны. Наивная душа! У многих купцов товара в обозе по цене вполовину, а то и того меньше, так охраны – человек пять-семь.

Два дня мы ехали малоезжеными дорогами, где проезжали две-три телеги в день – в густой траве едва виднелись следы от тележных колес. А на третий – в лесу встретились разбойники. Не разбойники даже, так – шпыни ненадобные. Два человека преградили нам путь впереди, и один – сзади. Одеты по-летнему, защиты – никакой, оружие просто смешное – кистени и ножи. Задний, правда, поигрывал самодельной деревянной дубиной. Видимо, они рассчитывали на легкую добычу, узрев монаха. Ну, так я вам не монах.

Я вытащил саблю. Разбойники предпочли не связываться и медленно отошли в лесную чащу. Правильно – живы остались.

Следующие три дня ехали спокойно. Беспокойство почувствовали, остановившись на ночь на постоялом дворе.

Что-то мне не понравилось в хозяине – но что? Я начал припоминать, и вспомнился мне его взгляд – очень уж внимательный, будто оценивающий: те ли люди приехали, о которых ему говорили?

Мы поужинали в трапезной, затем поднялись в отведенную нам комнату. Иона стал возносить молитву перед иконой, что висела в красном углу. Я же вышел в коридор и тихо подошел к лестнице.

Сверху был виден лишь край стойки и ноги хозяина. Через некоторое время хозяин подозвал мальчишку – полового, что-то нашептал ему на ухо, и паренек выбежал на улицу. Мне это не понравилось.

Я пробежал в другой конец коридора, попутно заскочил в нашу комнату и бросил Ионе:

– Никуда из комнаты не выходи, дверь запри, откроешь только на мой голос.

Сам же вылез в окно в конце коридора, легко спрыгнул на крышу сарайчика, с нее – на землю. Перепрыгнул через забор и огляделся. Рубашка мальчишки мелькала уже далеко, вот он повернул в переулок. Я бросился бегом за ним. Добежав до дома, за которым он скрылся, я осторожно выглянул за угол. Парень стучал в ворота. Калитку отворил не видимый мне человек. Паренек ему что-то сказал и отправился назад.

Чтобы не столкнуться с ним нос к носу, я перебежал на другую сторону улицы и встал, отвернувшись, сделав вид, что ищу деньги в поясном кошеле. Мальчишка прошел мимо, даже не обратив на меня внимания.

Да, хозяин постоялого двора явно послал парня с сообщением. Я просто шкурой чувствовал, что речь шла о нас, даже скорее – об Ионе, поскольку в монастыре, где томился в узилище монах, меня никто не видел.

Зайти в дом да расспросить хозяина, о чем шла речь? О том, что неведомый мне мужик будет молчать, я не сомневался. Но ведь и у меня был дар развязывать языки. А вдруг я ошибаюсь и парня послали за новой порцией вина? Может, он – виноторговец? Но не сидеть же мне в комнате и ждать развязки!

Придется проследить за домом, ничего лучшего мне в голову не пришло. Плохо только, что торчу я тут на самом виду, как три тополя на Плющихе.

Я уселся на завалинку. В конце концов мужик из того дома меня не видел. Если я не перестраховываюсь, то моего словесного описания у преследователей нет, только – Ионы. То, что разговор шел именно с мужчиной, а не женщиной, я не сомневался – не будут втягивать в тайные дела женщину. А может, все это – случайные совпадения? Как говорится, пуганая ворона и куста боится.

Если я не ошибся, то мужик должен просто передать сведения, что получил от мальчишки, дальше. Интересно было бы посмотреть – кому.

Вскоре мужик вышел из дома, осторожно осмотрелся и пошел по переулку. Начали оправдываться мои худшие опасения.

Я отпустил его подальше и направился за ним. И не очень удивился, увидев, что он входит в церковь – что-то подобное я и предполагал.

Мужик пробыл в церкви недолго, вскоре вышел. Следовать за ним я не стал, не интересен он мне – обычный «почтовый ящик». Получил сообщение – передал. Гораздо интереснее было бы пообщаться с вышедшим священником – тем более что он повел себя странно. Выскочил из церкви во двор, заметался – видимо, решал, что делать? Захватить Иону самому – сил нет, людей оружных и опытных – тоже; сообщение передать дальше – сумерки уже на улице. А упустить нас ему явно не хочется – боится, что утром и след наш простынет.

Наконец священник принял решение и быстрым шагом пошел по улице, но, к моему облегчению, недалеко. Вошел без стука в ворота избы, пробыл во дворе несколько минут, вышел и уже спокойной походкой вернулся в церковь. Очень интересно!

Я издали наблюдал за избой, куда заходил священник.

Вскоре открылись ворота, на старом мерине выехал верховой – одеждой ремесленник.

Мерин трусил неспешно, видно – отбегал свое. Я шел сзади. Всадник выехал из села, и я забеспокоился. Стоит мерину прибавить ход – и я за ним не поспею. Жалко, что мой конь на постоялом дворе. Тогда надо догнать и порасспрашивать мужика.

Я рванул за всадником – благо он не оборачивался. Когда уже приблизился, с дороги сместился на обочину. Там трава, она приглушит топот. Догнав, я резко дернул всадника за ногу. Не ожидавший нападения мужик свалился с лошади, но не упал – я вовремя поддержал. Зачем мне покалеченный?

– Здорово, мужик!

– И тебе здравствовать. Чего бросаешься на людей? У меня и денег нету.