Ринат Таштабанов - Обратный отсчет

«Тяжелая зараза, неудобно», – досадует Сергей. «Зато мозгами не раскинешь», – ехидно вставляет внутренний голос.

Сухов давно заметил, что в последнее время он часто разговаривает сам с собой. Словно в нем сидят два человека, один – холодный циник, старающийся выжить любой ценой, другой – идеалист, упорно цепляющийся за обломки той, прошлой жизни, и пытающийся оставаться человеком в этом оскотинившемся мире. Но именно циник не дал ему подохнуть раньше времени, позволив сохранить разум, вытаскивая за шкирку из самых безнадежных передряг.

Проходит минута, другая, третья. Сухов ощущает себя часовым механизмом с медленно раскручивающейся пружиной. Холод, голод и даже страх уходят на второй план, уступая место азарту. Пацан перестает различать завывания ветра, сконцентрировав все внимание на одном этаже, на самой дальней многоэтажке.

После того как Сергей, наверное, уже в десятый раз осмотрел этаж за этажом, в его голове словно щелкнуло, и неведомый голос сказал: «Здесь!» И теперь он до рези в глазах наблюдает за одной точкой на двенадцатом этаже.

Окно как окно, ничем не примечательное. Зазубренные края разбитого стеклопакета, перекошенная пластиковая рама… Но что-то в нем явно не так. На фоне остальных – таких же пустых и мертвых глазниц высоток – оно показалось Сухову наполненным жизнью, и не просто жизнью – злобой. Оттуда словно лился черный поток ненависти, а так ненавидеть может лишь человек.

«Оно, не оно?» – думает мальчишка, медленно крутя перископную трубу.

Со стороны траншеи слышится выстрел.

«Ага, Миха сейчас обманку выставит. Надо приготовиться».

Сергей приникает к монокуляру и начинает считать.

«Один, два, три…» – пацан вздрагивает, видя, как в глубине окна вспыхивает, а затем слышится звук выстрела, в ту же секунду со стороны траншеи раздается тихий вскрик.

«Что за?.. – Сергей резко поворачивает голову. – В кого это он попал? Надо возвращаться».

Легко сказать «возвращаться», когда ты знаешь, что в любой момент тебя могут подстрелить. Сергей колеблется. Думает, как лучше ползти, чтобы не оказаться на линии огня. Видит трубы, занесенные снегом, которые раньше не заметил, и, решив спрятаться за ними, медленно выползает из укрытия.

«Только бы успеть, – думает пацан, огибая грузовик по дуге. – Только бы повезло!»

В этот момент снова раздается выстрел. Пуля свистит над головой мальчишки и рикошетит от кузова рядом стоящей машины. На Сухова накатывает панический страх. Ему хочется встать и побежать, куда угодно, лишь бы подальше от этого места, где повсюду таится смерть. Страх может убить, а может и спасти жизнь, не дав сделать необдуманный шаг. Сергей пересиливает себя и, закусив губу, начинает ползти так быстро, как только может.

Его легкие буквально разрываются на части. В голове бьется лишь одна мысль: «Быстрее, быстрее, еще быстрее!»

Глаза Сергея застилает серая пелена. Из груди вырывается хриплое дыхание. Мальчишка ползет зигзагами, стараясь оставаться под прикрытием машин и труб.

Сухов уже видит край траншеи, как слышится третий выстрел, и его голень обжигает огнем. Сергей орет что есть мочи. Ему хочется вжаться в землю, застыть, превратиться в невидимку, но он понимает, что это всего лишь секундная заминка, и следующая пуля прилетит ему в голову. Боль придает сил. Пацан делает финишный рывок, переваливает через край траншеи и падает на трубы теплотрассы, со всего маху ударившись коленями. Стискивает зубы и ползет вперед. Перед его глазами плывет серое марево, пот разъедает глаза. Внезапно Сергей слышит, что откуда-то издалека раздается Михин голос:

– Сухов! Стоять! Ты на месте! Куда он тебя?! А, вижу! Сейчас!

Пацан не может отдышаться. Он хочет сорвать противогаз и вдохнуть полной грудью морозный воздух. Черт с ним, что он отравлен! Дышать! Дышать! Руки Сухова сами собой тянутся к маске, но внезапно взгляд падает на тело, неподвижно лежащее на дне траншеи. Мысли в голове мальчишки путаются. Сергей поворачивает голову, смотрит на Михася, затем переводит взгляд на Скелета и растерянно говорит:

– Что с Крысом? Убит?

– Потом! – отмахивается Миха.

На секунду задумавшись, парень расстегивает карман разгрузки, достает из него шприц-тюбик и, не дав мальчишке опомниться, вкалывает в его ногу иглу. Вместе с промедолом по телу Сухова разносится приятная истома, боль уходит. Миха достает нож, режет заляпанную кровью штанину.

– А ты фартовый пацан! Жить будешь, – Миха деловито осматривает обильно кровоточащую рану. – Навылет прошла, ерунда. Ты пока зажми ее рукой. Да нет, вот так! Крепче прижимай! – Михась берет мальчишку за руку и показывает так, что Сергей скрежещет зубами. – Держи, а я перетяну ногу чуть выше раны! – Миха достает резиновый жгут. – Эй, кролик, – бросает он застывшему Максу, – есть чем бойца перевязать?

Скелет отчаянно мотает головой, отчего противогазный шланг нелепо болтается из стороны в сторону, и Сухова почему-то начинает пробирать на смех.

Внезапно Макс выкрикивает:

– Это он его под выстрел подставил! Тварь!

И пока до Сергея доходит смысл его слов, Михась, резко повернувшись, смотрит на Скелета.

– Заткнись, сопляк! Надо будет, и тебя к делу пристрою.

Затем, порывшись в рюкзаке, он достает небольшой сверток, замотанный в целлофановый пакет.

– Ты уж извиняй – это не «ИПП-1», но для нашего дела сойдет, – с этими словами Михась взрезает пакет ножом и, вытряхнув на перчатку видавший виды серый бинт, сноровисто перевязывает ногу Сухову.

Сергей смотрит на безжизненное тело Крыса. Переводит взгляд на Михася. Чувствует, как к горлу подступает ком. Злость вырывается наружу.

– Ах ты, сука! – кричит Сухов, пытаясь ударить Михася, промахивается, и тут же получает удар в живот. Дыхание перехватывает, мальчишка сгибается пополам.

– Было бы кого жалеть! – рявкает Михась.

– Ты Крыса… вместо обманки… под выстрел подставил! – Сухов с трудом ворочает языком.

Сквозь стекла противогаза на пацана в упор смотрят ледяные глаза Михася.

– Точно. Толку от него чуть, а так хоть пригодился. Я так подумал, этот спец на обманку не клюнул бы, только на живца. Жаль только, что противогаз испортили. Ну да ладно. Он аккурат ему в глаз засадил, пуля навылет прошла. Не боись, не мучился твой кореш, – Миха усмехается.

– А следующий кто? Может, меня в расход пустишь, или Макса? – взрывается Сухов. – Не хочешь сам мозгами раскинуть?

– Да иди ты! – огрызается Михась. – Больно жалостливый попался! Лучше скажи, ты видел, откуда стреляли?

– Видел, – нехотя отвечает Сергей. – Элитная высотка. Не та, про которую ты говорил, а дальняя. Двенадцатый этаж, пятое окно слева.

– Черт, далековато… Отсюда не достать. Но все равно, паникер сдох не зря, – Михась, надорвав бинт, ловко завязывает узел. – До свадьбы заживет, а штанину замотай скотчем. – Парень довольно усмехается: – Теперь наш черед его кошмарить. А ты, боец, терпи, в Убежище вернемся, тебя на ноги живо поставят. В больничке все лучше, чем в блоке лежать, может, еще и тушняком накормят.