Владимир Поселягин - Я — выживу

– Во-первых, не кретин, а кретин, пугать надо грамотно. А во-вторых, сам ты кретин, если думаешь, что у тебя что-то получится. Вы что, кретины, никогда не слышали о программе самоуничтожения «Рапира»?.. Да, добрые дяденьки, у меня и такая стоит. Так что и тут у вас затык. В бессознательном состоянии пытать меня смысла нет, я ничего не почувствую, а в сознании я активирую эту программу, и вы получите хладный труп. Тогда вам ваш реаниматор уже не поможет, и система на ближайшие четыреста лет будет закрыта полностью. Как вам такие перспективы?

– Это так? – повернулся пепельноволосый к старикам. Ответил неожиданно тот, что сидел слева от главного.

– Слышал я об этой «Рапире»… Какая у тебя серия стоит, внучек?

– Восьмая, – хмыкнул я.

– «А» или «Е»?

– Ну, «Е».

– Он прав, мы ничего не сможем сделать… Может, договориться полюбовно? – предложил дедок.

Я снова засмеялся тем каркающим смехом, который пугал даже меня:

– У меня почти нет потрохов. Все выжгли своей химией. Почки и печень вот-вот перестанут работать. Сердце еще держится, но это ненадолго. Мне нужно пять дней в реаниматоре, чтобы вернуться в норму, и не в вашей подделке, а в настоящем армейском…

Меня прервал стук в дверь. Видимо, это было не принято, потому как все удивленно посмотрели в сторону источника звука.

– Почему не через внутреннюю сеть? – спросил главный старик.

– Может, это Рикки, от него можно всего ожидать, – предположил третий, который до этого молчал.

– Ворх, посмотри, – велел главный.

Плотный отошел от меня и направился к двери, однако дойти не успел – видимо, неизвестному с той стороны надоело ждать. Бронированная дверь, жутковато скрипя металлом, стала выгибаться в нашу сторону, пока не лопнули петли и она не упала на пол. В проеме стоял один из моих дроидов. Нашли, чертяки.

Почти сразу второй дроид, что находился сзади, открыл огонь из пистолета, положив обоих охранников, державших оружие наготове.

– Все в этой комнате враги. Держать их под прицелом, но огня не открывать. Освободить меня, – начал отдавать я приказы, когда выстрелы стихли. Один из дроидов подошел ко мне и быстро освободил, пока второй присматривал за похитителями.

– Ну что, вот и повернулась фортуна к вам задом? – усмехнулся я, пытаясь за оскалом скрыть боли в животе. – Думаю, контрибуция с вашего городка будет немалой, ой какой немалой!

– Что ты хочешь? – спросил главный, злобно сверкая глазками и от ненависти сжимая кулаки.

– Потом узнаете… Один остается со мной, другой на зачистку здания, – скомандовал я дроидам.

– Этого не требуется, хозяин. Зачистка уже проведена, в обоих зданиях живые только в этой комнате, – тоже перейдя на голосовое общение, ответил дроид.

– Тут же больше ста человек было, – ошарашенно пробормотал главный старик.

– Я вас не похищал. Умейте держать ответ за свои действия, – хмуро отозвался я. Боли становились все сильнее, думаю, часов через шестнадцать-семнадцать наступит коллапс.

Дверь была снесена, и хоть и слабый, но устойчивый сигнал от жезла шел, поэтому я не удивился, получив вызов от Профа.

«Это я», – мысленно ответил я.

«С тобой все в порядке? Я отправил на планету двенадцать штурмовых ботов с боевыми комплексами под прикрытием шести штурмовиков. Они будут у тебя через три минуты», – быстро проговорил Проф.

«У меня мало времени, поэтому буду говорить быстро. Они меня фактически убили. Мне нужно срочно в реаниматор. Также нужно захватить этот город и держать его, пока я не вернусь и не стребую своего. Хорошо?»

«Да, я понял, но куда ты хочешь отправиться? В убежище или ко мне?»

«А у тебя есть такая возможность?»

«Ты прав, лучше в убежище. Можешь лететь туда без опаски. Если и засекут, я прикрою вас от нападения. Да и с Батей мы теперь действуем согласованно».

«Хорошо, сейчас разберусь с похитителями, и сразу в убежище. Предупреди Батю».

«Уже».

Мысленно вызвав «Тиц» – он спустится по маяку– я повернулся к похитителям, отдавая приказы дроидам:

– Этих троих под стражу, до моего возвращения полная блокада, пропускать можно только воду и продовольствие. Этого плотного… забить дубинкой, используя электрошок. Именно так он обещал меня убить. Пусть получит свои желания бумерангом. Этого пепельноволосого допросить, используя любые средства, лучше те, после которых трудно жить. Информацию скинете мне на нейросеть, когда я вылезу из реаниматора. Все ясно? – более развернутый список задач я скинул еще и через нейросеть.

– Так точно, хозяин.

– Перейти на армейские звания, я лейтенант.

– Ясно, нур.

Один из дроидов помог мне добраться до штурмовика и влезть в кабину. На площади у озера, где мы гуляли с Керри, было множество народу. Их привлек своим видом антрацитово-черный «Тиц», стоявший на брусчатке и тихо порыкивающий двигателями. Похоже, таких машин раньше никто не видел.

Наше появление вызвало небольшое оживление. Особенно в меня тыкали пальцами – в одних кальсонах! Да и робот в броне тоже вызывал любопытство. Похоже, так никто и не понял, что это не живые люди, а дроиды. По крайней мере похитители точно не сообразили.

Когда я, с трудом перевалившись через борт, плюхнулся в кресло пилота и стал пристегиваться, в небе показалось два десятка инверсионных следов. Это спускались боты с неживым десантом.

Управление ими я передал своему сопровождающему, он по уровню мощности равнялся искинам А-70, это чуть-чуть слабее Бати или Профа, поэтому мог командовать. А приказы были недвусмысленные: захватить город, провести расследование преступлений местных семей и ожидать меня.

В убежище я долетел на одной силе воли, как меня вытаскивали из кабины, уже не помнил.

– Очнулся, голубчик? – бабушка пыталась говорить ласково, но лицо выдавало все, что она думает обо мне. Было видно, что в последние дни бабушка пережила несколько не очень приятных моментов. Думаю, причиной был я.

Кроме нас двоих и шести пустых реанимационных капсул в боксе никого и ничего не было. Через прозрачные окна, выходившие в коридор, виднелась часть соседнего бокса.

– Вроде как, – осторожно ответил я.

– Вылезай, – потирая руки в предвкушении, велела она.

– Да знаешь, бабуль, мне что-то и тут, в реаниматоре, хорошо. Я лучше еще немного полежу, – на всякий случай отодвинулся я от края, чувствуя, что мне скоро нанесут моральный и физический вред.

Вылезти и понести заслуженное наказание все-таки пришлось. Кроме крепкой затрещины и нравоучений с высказыванием в конце, что я всех хочу свести в могилу, прозвучали просьба вести себя осторожнее и заявление, что теперь меня никуда не пустят. Связь между последними высказываниями для меня как-то терялась, наверное, это пресловутая женская логика.