Вадим Панов - Зандр

А немыслимый грохот заставил остановиться и обернуться даже тех, кто в панике побежал прочь.

Но они пропустили самое интересное – те несколько секунд, в течение которых меги сближались. Пропустили мгновения, преисполненные подлинной драмы, когда идущие плотным строем циркачи вдруг поняли, что Мег-2 не отступит, и попытались сманеврировать. И поняли, что не получится. Те мгновения, когда все находившиеся на мостиках люди уже видели, что будет дальше, но ничего не могли поделать.

Одни ругались. Другие пытались бежать. Третьи просто ждали.

Взрыва.

Но сначала – удара.

Мег-2 бьёт во вторую машину циркачей. Не в силовую установку, как хотел Карлос, и даже не в кабину тягача – промахнулся, – а в его корму. В место сцепки с огромным фургоном. Бешено бьёт таранным ножом, сначала сбивая мегатрак с курса, а затем разбивая его на две части. Но от «сначала» до «затем» – меньше двух секунд. Меньше двух ударов сердца. Но за этот чертовски длинный период освободившийся тягач Уродов разворачивается, идёт юзом и начинает заваливаться набок.

Грохот. Скрежет. Вопли. Кровь.

От удара Мег-2 теряет две передние оси, таранный нож срывается и сдавливает силовую, гигантская машина останавливается так резко, что поднимается в месте сцепки фургона с тягачом, а ещё через секунду получает удар в борт от фургона циркачей, но каким-то чудом удерживается в вертикальном положении.

И только теперь следует взрыв.

Ракеты заовражцев влетают в месиво, и детонируют боеприпасы, распыляя добрую половину фургона Уродов.

К небу поднимается гигантский столб огня и дыма…

Но остановленные грохотом защитники снова бегут, потому что два оставшихся мега не отвернули, продолжая стремительно приближаться к линии обороны Остополя. Потому что самоубийственная атака Флегетона уменьшила опасность, но не ликвидировала её, и у циркачей ещё был шанс.

И потому наименее стойкие ополченцы продолжили бег. И побледнел Степан, нервно стискивая в руках бинокль. И выругался находящийся слишком далеко Жмых. И сжалось от ужаса сердце Ёшки.

У циркачей был шанс. И два ворвавшихся в город мега могли изменить результат сражения. Должны были изменить результат сражения, но…

Но Мег-1 внезапно задрал массивную голову-тягач, словно игриво подпрыгивая на оказавшейся на пути кочке, но на колёса не вернулся, чуть крутанулся в воздухе, неуклюже приземлился левой стороной, зарылся и перевернулся, сплющивая главную кабину о твёрдый камень Зандра. А на месте его внезапного прыжка появилось небольшое грибовидное облако, всегда случающееся там, где происходит подрыв микроскопического ядерного заряда.

А второй выстрел из знаменитого револьвера анархистов ударил точно в мостик командирского мега Цирка. Пуля пробила бронированное стекло и взорвалась внутри, в буквальном смысле снеся гигантской машине башню. Взрыв «выел» тягач до самого силового блока, и машина, только что грозящая Остополю большой бедой, остановилась.

А всё ещё бледный Кочерга счастливо заорал, в бинокль разглядев на горизонте броневики с опознавательными знаками Санитарного Спецназа.

– Иногда людям удаётся порвать со своим прошлым, – негромко произнёс Агроном, глядя лежащему Карлосу в глаза. – Тебе удалось.

– Это всё из-за того, что мама научила меня читать, – попытался отшутиться Флегетон. – Без этого ничего не получилось бы.

– Значит, благодари её, – серьёзно отозвался Андрюха. – И запомни: в Заовражье тебе всегда будут рады. Ты – наш друг и можешь рассчитывать на любую нашу помощь в любой ситуации. Мы тебе должны.

– Апостолам никто не должен, – так же серьёзно произнёс Флегетон. – Мы делаем то, что считаем нужным.

– Я сказал.

– Я тоже. – Карлос помедлил. – Но вашу дружбу принимаю с радостью.

– Увидимся.

Агроном пожал протянутую руку, махнул другим гостям апостола, которые пришли в больничную палату до появления Андрюхи, и вышел.

– Кажется, ты ему нравишься, – заметил Белый Равнодушный.

– Это потому, что он умный, – хмыкнул Флегетон.

– Скорее правильный, – уточнил дотовец. – Как ты.

– Кстати, знаешь, что самое забавное? – ехидно осведомилась Кабира. – Твой ЗСК восстановили те ремы, которых ты не убил. Видимо, в знак благодарности.

– Качественно восстановили? – Карлос чуть подался вперёд.

– Я лично проверил, – веско ответил Белый.

– Спасибо.

– Не за что.

Флегетон вновь откинулся на жёсткую подушку и слабо улыбнулся.

Он не думал, что выживет. Точнее, не прикидывал шансы, а просто сделал то, что должен, что мог в тот момент: учинил катастрофу, угробив два мегатрака и едва не погибнув в получившейся мясорубке. Он привычно положился на ЗСК, и ЗСК привычно не подвёл, выдержав и столкновение, и взрыв. А раскрылся для аварийной эвакуации лишь после того, как спасатели разгребли обломки.

– Ты выглядел, словно отбивная, – хихикнула Кабира. – Помятый и весь в крови. Я предложила тебя закопать, но Белый сказал: «Где мы ещё найдем такого отморозка?» – и предложил тебя вылечить. Не знаю, зачем.

– Я тоже рад тебя видеть.

– А по роже не скажешь.

– Изображение радости – не мой конёк.

– Ты молодец, что уцелел, придурок. – Кабира подошла к койке и провела рукой по волосам Флегетона. – Правда, мы думали, что тебя повесят… Нет, сначала мы думали, что ты сгинул в Субе.

– Это были насыщенные дни, – признал Карлос.

– Расскажешь как-нибудь.

– Обязательно.

Кабира Мата была анархом – неукротимой и убеждённой, а ещё – старым другом Равнодушного и потому охотно нанималась к нему, когда дотовцам требовался в команде боец её уровня. Именно Кабира остановила два последних мегатрака, расстреляв их патронами «Хиросима», несущими микроскопический ядерный заряд. Но теперь, когда тяжеленный револьвер «Толстый Мэг» исчез в рюкзаке и там же спрятался накладной кибернетический протез, Кабира превратилась в обычную девушку. Дерзкую, колючую и красивую.

– Кролик, если тебе вдруг станет интересно, висит на центральной площади.

– Он каким-то чудом уцелел в катастрофе, и местные хотели дождаться, когда ты оклемаешься, но я сказал, что тебе будет неприятен вид казни, – подал голос Белый. – Ты ведь апостол.

– Цунюка не казнили, он просто получил то, что заслужил, – уточнила Кабира.

– Можно сказать и так.

– Заберёшь меня? – спросил Флегетон, которому не терпелось вернуться в расположение Санитарного Спецназа. Не то чтобы ему не нравилось в Остополе – теперь в Заовражье относились к нему, как к родному, – просто Карлос считал, что его место там, на передовой.

– Врач сказал, что тебе надо хотя бы неделю полежать.

– Значит, увидимся дней через десять?

– Не думаю, – после короткой паузы ответил Равнодушный.