Роман Белоцерковец - Первое правило диверсанта

Нет, дожидаться, когда бравые парни с волевыми подбородками и полным отсутствием совести сменят место дислокации, не стоит даже и помышлять. Нужно самому рвать отсюда когти и как можно быстрее.

Я выругался про себя нехорошими словами. Столько времени зря потерял! Идиот! За ночь, в ливень, я мог бы оставить эту волчью стаю далеко позади. А там ищи ветра в поле.

Так, не паникуй, не паникуй, егерь. Для начала короткая визуальная разведка.

Выглянул из укрытия.

Конкуренты уже проснулись: пару раз я заметил промелькнувшие фигуры в оконных проемах дома, находившегося по другую сторону улицы. Они нисколько не скрывались, и у меня немного отлегло от сердца. Может, наша встреча всего лишь случайное стечение обстоятельств? И у них тут обычный привал перед долгим переходом. В жизни всякое бывает. Так или иначе, я не стал докапываться до сути. Лишние мысли засоряют внимание.

Решив, что если сваливать, то сейчас, пока окончательно не рассвело, я осторожно выбрался из своей берлоги и медленно пополз в сторону небольшого переулка, начинавшегося за углом. В этот момент сквозь шум дождя раздался приглушенный хлопок и один из кирпичей над моей головой разлетелся вдребезги, осыпав фонтаном мелких осколков.

Снайпер!

Это первое, что пришло в голову. Со скоростью ящерицы, которую норовят поймать за хвост, сиганул под защиту толстой бетонной плиты. И тут же следующая пуля ударила в нее.

Такие дела.

К подобному обороту я вовсе не был готов. Ребята обвели меня вокруг пальца, устроив настоящее представление. Они нарочно крутились у меня на виду и, убедив в том, что это я за ними наблюдаю, а не наоборот, вынудили покинуть укрытие и открыться.

Поймали на живца!

Вот до чего доводят пространные рассуждения. Нужно было лежать смирно в своей норке, но кто знает, не устроили бы они тогда плотное прочесывание местности, потеряв терпение.

Нестройный ход моих мыслей прервал оклик:

– Эй, егерь! Долго прятаться будешь? Выходи к нам, не обидим!

От такой наглости я слегка офигел. Долго обдумывать ответ не стал и выкрикнул, что с языка сорвалось:

– Щас! Разбежался!

– Не дури, парень! Решим все миром! Мы просто поговорить хотим!

– И поэтому мне чуть башку не снесли! – выкрикнул я в ответ.

– Это чтобы ты понял, с кем имеешь дело! Визитная карточка!

Нет, ребятки совсем страх потеряли. Такого обращения я стерпеть не мог. Вести огонь из моего положения было не с руки. Поднял автомат над головой и вслепую дал два одиночных выстрела и через секунду еще один. Послышался звон битого стекла, и тихая невнятная матерщина, им, видимо, не хотелось ввязываться в перестрелку.

– Вот тебе моя визитная карточка, а своей можешь подтереться! – входя в раж, выкрикнул я.

– Не борзей, егерь! Не хочешь говорить – не надо! Лежи, где лежишь! Только уши прикрой, я сейчас из гранатомета с тобой поздороваюсь!

Я промолчал. А что тут скажешь? Положение, что называется, аховое. И если они впрямь из гранатомета шмальнут, я и ахнуть-то толком не успею. Разлетятся клочки по закоулочкам, и никто не окажет мне услуги вроде той, что я оказал «гнусавому».

– Последний раз предлагаю! Выходи! Ответишь на пару вопросов, и катись к чертовой матери! Обещаю!

– Тебе можно верить?!

– А у тебя есть выбор?! Выходи, егерь, перестань тянуть волыну! Понадобится, по кускам из твоей ямы вытащим и в ней же похороним!

Я опять промолчал.

– Слово даю! Поговорим, и можешь идти!

Поколебавшись некоторое время, все же решил выйти. Не начинать же войну, в конце концов? Все равно ее исход, как ни крути, предрешен. Досадливо сплюнув, я крикнул:

– Хорошо! Не стреляйте! Я выхожу!

Надо же было так подставиться! Похоже, это входит у меня в привычку.

Засунув рюкзак с припасами и пистолет в укромное место, под треснувшую плиту и присыпав их бетонной крошкой, подумал последний раз, не совершаю ли глупость. Но выбора, похоже, не было.

Была не была!

Я спустился на улицу, закинув на ходу автомат за спину, показывая тем самым, что не имею дурных намерений.

По щиколотку в воде перебрался на другую сторону, суетливо рыская глазами по сторонам, ожидая в любой момент какой-нибудь подлости со стороны своих новых знакомых. В свою бытность я сталкивался в одиночных рейдах с наемниками, и не могу вспомнить ничего приятного, греющего душу. Все до одного скоты, сволочи и воры. Сдержат ли они слово?

Влип ты, егерь!

Крепко влип!

Даже не подобрать подходящих слов, чтобы объяснить, насколько неприглядно твое положение. Может быть: хрясть! Как сломанная доска?

У меня, правда, что-то сломалось внутри, я это почувствовал.

Подошел к подъезду, где уже ждала парочка крепких ребят. Хорошенько рассмотрев их, я не без горечи подметил, что наемники были экипированы в разы лучше, чем мы, егеря, стоящие на страже закона. Добротные комбинезоны и куртки, желтые замшевые ботинки. Наверное, как и я, разжились в каком-нибудь заброшенном хранилище. Я уже не говорил о вооружении. Да, егерям оставалось только завидовать черной завистью.

– Снимай автомат, – потребовал один из громил, когда я подошел к ним вплотную и, заметив мою нерешительность, добавил: – Не бзди, после вернем.

Мне сразу не понравилась его презрительная манера разговора. Несмотря на то что в душе поднялась разрушительная волна обиды и злости, я отдал оружие в его руки и в сопровождении другого наемника поднялся по лестнице на второй этаж.

Третий (и, видимо, старший), ярко выраженный азиат, сидел на постеленном на пыльном полу коврике, скрестив ноги. Он чистил пистолет. При моем появлении азиат с нескрываемым любопытством осмотрел меня с ног до головы и произнес:

– Рад тебя видеть, егерь! – Я узнал голос, это он вел со мной переговоры.

– Не могу сказать того же.

Собеседник только улыбнулся в ответ.

– Присаживаться не предлагаю. Обойдемся без церемоний, – сказал он.

– Согласен, – ответил я.

– Вот и чудно. Подожди секунду.

С этими словами он быстрыми уверенными движениями профессионала собрал пистолет, вставил в рукоятку магазин и убрал пистолет в кобуру под мышкой. Было видно, что с оружием он проводил все свое свободное время. Такому удальцу человека пристрелить, что сигаретку после плотного обеда выкурить – легко и с большим удовольствием.

Он пристально посмотрел на меня, будто пытаясь понять, о чем я думаю. Его раскосые глаза цвета мокрого песка не выражали ничего и в то же время, будто подавляли волю, я не выдержал и отвел взгляд.

– Как ты считаешь, что мы тут делаем?

– О чем ты? – сбитый с толку, спросил я, поскольку во время паузы пытался разгадать, к какому этносу принадлежал главарь. Для себя решил, что он кореец, и на том успокоился.