Роман Белоцерковец - Первое правило диверсанта

– Ты еще в задницу залезь! – не подумав, брякнул я.

– Если нужно будет, и фонариком подсвечу, – ответил он и мотнул головой в сторону. Я увидел стоящий на полу здоровенный галогеновый фонарь и поспешил закрыть рот, как бы он не воплотил свое обещание в жизнь.

Закончив с обыском, бугай грубо меня оттолкнул и сказал старшему:

– Все чисто.

Тот сильно растягивая слова в своей манере, в задумчивости произнес:

– Вижу, ты не врешь.

– А какой смысл? Все равно бы всю душу вытрясли.

– Понимаешь, – противно ухмыльнулся он. – Одевайся.

Так и хотелось зарядить ему по зубам, но присутствие «качка» оградило меня от необдуманного поступка. Пусть скалится крыса. Как-нибудь встретимся один на один, обещал я себе, завязывая шнурки на ботинках.

– Я дал слово. Собирай свои манатки и отчаливай, – словно почувствовав мое настроение, вдруг произнес он. – И не вздумай устраивать засады. В следующий раз все может обернуться для тебя гораздо серьезнее.

– В следующий раз я буду с тобой нежнее! – опять заржал бугай и тут же заткнулся под неодобрительным взглядом «босса», превратившись в неподвижного «истукана», кем он, по сути, и являлся.

Гордо, как и подобает настоящему егерю, я собрал в мешок рассыпанные по полу вещи. Закинув его за плечи, повернулся к дуболому:

– Оружие верни.

Он послушно, с молчаливого согласия старшего, снял автомат с плеча и протянул мне.

– Ты что, к войне готовишься? – спросил въедливый азиат, наблюдая за моими сборами.

Я игнорировал его вопрос, вместо этого напомнил запамятовавшему бугаю о пистолете.

– Пистолет тоже.

Тот с явным сожалением протянул мне ствол.

Когда все мои вещи были возвращены, а дорога к отступлению открыта (хотя я лично не считал это отступлением), я вышел из комнаты, бросив на прощание:

– До встречи!

– Лучше не надо. Доверься обонянию, егерь. Держи нос по ветру, – откликнулся он.

При этих словах опять что-то колыхнулось в голове и тут же погасло, как неожиданный порыв ветра, что заставил ударить в закрытый наглухо ставень сухую ветку давно умершего дерева. Я даже обернулся и переспросил, будто не расслышал напутствия наглого хлыща:

– Что?

– Иди-иди, – отмахнулся обыскивавший меня верзила; главарь наемников и вовсе не обратил внимания на мое последнее слово. Мною больше не интересовались, но что-то важное, тем не менее, произошло. Что именно, я еще не понимал.

Я пожал плечами и вышел из обшарпанной комнаты, нисколько при этом не сомневаясь, что наши дороги еще пересекутся, хоть мы преследовали одни и те же цели. Только вот средства были разные. Я был уверен, что следующая встреча, если она и состоится, будет последней.

Вопрос – кому повезет.

Спустившись вниз по лестнице, заметил, что третьего наемника нигде не было видно. Видимо, он затаился со снайперской винтовкой в руках, отслеживая потенциальные цели. По спине пробежал холодок, когда я отчетливо представил свой затылок в перекрестье оптического прицела. Хвала богу, если у парня все хорошо с психикой и нервами. В противном случае, его вряд ли строго накажут, разлетись моя голова по округе. При условии, что я не нужен им живым.

Но так как карту они все-таки не получили и вряд ли собирались искать ее по указанному мной адресу, то логично было предположить, что я крепко сижу «под колпаком». И для конспирации придется протопать несколько кварталов в обратную сторону и разыграть из себя уставшего искателя, решившего передохнуть пару дней перед возвращением к работе. Если у них поджимает время, то даю голову на отсечение, что к исходу дня интерес к моей персоне заметно ослабнет.

Мельком взглянув на могильный курган, под перешедшим в мелкую морось дождем побрел прочь. Кто-то, наверное, последовал за мной невидимой тенью. К гадалке не ходи. Наемники, в отличие от нас, егерей, всегда имеют в рукаве лишний козырь.

Стиль работы такой – исполнение задания любой ценой.

После короткого перерыва дождь снова не на шутку зарядил.

Пусть себе льет. Не сахарный, не растаю. Зато можно свободно передвигаться в любое время суток: солнце надежно скрыто за плотной пеленой туч, да и жара с пылью не мешают. Лафа, да и только. Еще бы избавиться от слежки, но это пока не в моих силах и интересах. Нужно показать, что я не имею больше никакого желания возвращаться в центр Древнего города. Иначе избавиться от «хвоста» не получится.

Чтобы потянуть время и немного улучшить материальное положение, я двинулся на юго-восток, где на пересечении нескольких дорог расположилась небольшая, но достаточно зажиточная община торговцев. Единственное место, где можно найти практически все. Пришлого народу там всегда предостаточно, и я легко смогу обменять или выгодно продать излишек патронов, боеприпасы к «калашникову» ходовой товар – с руками оторвут.

Больше всего я опасался, что встречу там кого-нибудь из своего егерского клана, но, немного поразмыслив, решил – в такой дождь у них и без меня достаточно забот. Даже если и наткнусь на патруль, сомневаюсь, что они сразу же отрекутся от меня, и, арестовав, передадут властям ГГО, словно матерого преступника. Вникнув в суть происходящего, надеюсь, они все поймут и помогут. Нас многое связывает. За годы службы стали почти что братьями. Но на душе все равно лежал увесистый, словно булыжник, груз неопределенной вины.

Еще через какое-то время, раздираемый противоречиями, я устроил над собой самосуд, одновременно выступая в роли обвиняемого, прокурора, судьи и адвоката. Каждая сторона приводила свои доводы, стараясь посильнее ужалить оппонента. К счастью, после длительных дискуссий они смогли договориться и сошлись на том, что если я и виновен, то только в своей невнимательности и простодушии. Вердикт меня устроил, и от сердца отлегло.

С трудом передвигая ноги в промокших и отяжелевших ботинках, я забрался под крышу какого-то покосившегося навеса, чудом сохранившегося за годы запустения, чтобы немного перевести дух. Ничего, тому, кто висит на хвосте, еще сложнее: вести слежку в таких условиях – дело утомительное. К концу перехода язык у него будет на плече, а я смогу спокойно уладить дела, затерявшись в базарной суете.

Я сел на землю и снял ботинки. Прохудившийся навес был плохой защитой, к тому же полностью открыт с двух сторон, иногда резкими порывами ветра в лицо швыряло острые, как бритвы, брызги.

Решив немного перекусить, я порылся в рюкзаке и достал пакетик с сублимированным продуктом. Судя по надписи на этикетке – это было нечто из куриного мяса. Вещь в нашем мире очень редкая. По консистенции блюдо напоминало старую стоптанную стельку для сапога, на вкус – примерно то же самое. С трудом пережевывая куриную стельку, я неожиданно поймал себя на мысли: наемники, понятное дело, догадались, что имевшиеся у меня продукты и вещи не вписывались в перечень снаряжения обычного егеря. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, откуда я все это достал. Подобными деликатесами можно разжиться только в «заповедных зонах» города. Значит, я у них на длинном, но очень прочном поводке. Или они меня на него вскорости посадят, когда эта троица запросит подмогу, указав, что наткнулась на важный след. В таком случае, времени, чтобы скрыться и замести все следы, у меня в обрез. Хотя чего зря рассуждать, так или иначе, все сложится, как сложится. И, в конечном счете, только от меня самого зависит, насколько благополучным окажется для меня исход. Не наделаю больше глупостей, и появятся все шансы выбраться сухим из этого мутного водоема. За шиворот потекла струйка холодной воды, и я сообразил, что метафору подобрал не самую удачную.