Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

— Дайте мне майора Дамона, — приказал он, когда начальник Генштаба дал отбой. — Дамон? Приказ Верховного. Мы найдем его до полудня вторника по их времени. Иначе он получит то, что хочет. Сделай все, что можешь.

Бэкхарт откинулся назад и закрыл глаза. Он чувствовал себя старым и усталым. Адмирал снова и снова продумывал одно и то же. Должен быть какой-то способ выкурить Томаса. Надо только взглянуть на дело под нужным углом.

Но, Боже, как же найти этот чертов угол!

Маус очнулся первым. В метре от себя он увидел Мак-Кленнона. На лице Томаса была печать гробовой серьезности.

Маус застонал:.

— Боже! Голова раскалывается. Что за чертовщина случилась?

— Я стрелял в тебя. Парализатором.

— Зачем? — Шторм попытался сесть. И не смог. Руки и ноги были связаны. — А, черт, Томми, какого дьявола? Брось, освободи меня.

— Не могу.

— Да что с тобой, приятель? Я четыре месяца пыхтел, все устраивал, чтобы мы могли выбраться. Я не мог оставить тебя одного… Мы выполнили задание, Мойше. Томми. Выполнили на десять тысяч процентов… Черт! Голова. Дай мне аспирину. — Таблетки уже были у Мак-Кленнона в руках. На грязном полу между ним и Маусом стоял пластиковый стаканчик.

— Открой рот. Я тебя приложил слишком сильно, да и не одного тебя. Надо было стрелять быстро. А твоей точности у меня нет.

Лицо Мак-Кленнона осунулось от усталости. Ему не пришлось спать. Больше воды попало на пол, чем Маусу в рот.

Маус сглотнул, но слишком поздно, во рту все же остался горьковато-кислый вкус аспирина. Он сплюнул.

— Ты бы объяснил мне.

— Меня загнали в угол, Маус. Мне пришлось делать выбор. Ты как раз дежурил, вдруг появился Старик и выложил на стол все карты.

— Бэкхарт? Наш бесстрашный вождь, который так и родился без языка?

— Да. — Мак-Кленнон слово в слово повторил рассказ Бэкхарта об угрозе миру от центральной расы.

— Ты ему поверил?

— Он был убедителен.

— Он всегда убедителен. И не становится от этого меньшим лжецом. Здесь с ним никто не сравнится.

Мак-Кленнон был удивлен. Ему казалось, что Маус разделяет его веру в то, что адмирал, в сущности, правдив.

— И все же эта басня проливает определенный свет на странные события на Луне-Командной за последние четыре-пять лет. Я ведь не купился на сказки о том, что улантиды снова готовятся к нападению. Ты уверен, что он говорил правду?

— Ты бы видел его глаза, когда он описывал записи, сделанные улантской разведкой. Но что меня действительно убедило — это когда он сказал, что клаймеры расконсервируют.

— Правда?

— Точно.

— Ого. А что ты об этом знаешь? — Маус задумчиво покачал головой. Это было нелегко, учитывая, что он лежал навзничь на грязном полу. — Ты собирался объяснить мне, почему я валяюсь в этой грязи, связанный так, что не могу даже задницу себе почесать.

— Я встал перед выбором, Маус. — Голос Мак-Кленнона потерял всякое выражение. — Предать либо флот, либо звездоловов. Когда услышал о смерти Ярла.

— Я что-то тебя не понимаю, Томми. Кажется, ты и сам себя не понимаешь. Ты теряешь стабильность. Надо бы доставить тебя в Психоцентр.

— Знаю. Я вполне понимаю, что со мной происходит. И не могу остановить. — Он на мгновение закрыл глаза. — Но я могу затормозить процесс. Я должен. Потому что Ярл покончил самоубийством, значит, остаются только двое, кто может сообщить Бэкхарту координаты Верфей, а он пытается блефовать и заявляет Граберу, что если рыбаки не сдадут ему Звездный Рубеж и траулеры, то он разнесет их сверхновой. Эми, я и, быть может, ты — единственные, кто может сообщить ему координаты.

— Только не я, Томми. Этого мне никто не рассказал. Они не доверяли мне настолько, насколько доверяли тебе. Да и не должны были.

— Я не знал этого наверняка, иначе я мог бы оставить тебя в парке. Нет. Не мог бы. Ты слишком хорошо знаешь Город Ангелов. Ты нашел бы меня.

— Черт возьми, скажи мне, что ты делаешь?

— Я хочу обменять Звездный Рубеж на звездоловов.

— Что?

— Я собираюсь скрываться до тех пор, пока Луна-Командная не согласится оставить сейнеров в покое. Письменно. Публично. Тогда я сообщу адмиралу, где находятся Верфи, и он сможет обменять их на Звездный Рубеж. И проигравших не будет — кроме меня.

— Да ты спятил, Томми. Тебе этого не вытянуть. У него слишком много времени. А когда он тебя поймает, зажарит живьем.

— Нет, он будет со мной чертовски мил. Ему нужно будет еще заставить меня говорить. Здесь у него нет психозонда, а к физическим методам он, быть может, не сразу приступит…

Мак-Кленнон принял свое решение внезапно. И с тех пор каждую секунду ему приходилось обдумывать бесконечные ходы и способы выиграть. Он рассчитывал, что ему придется скрываться около недели.

Он решил на все это время залечь на дно и выйти только сейчас, чтобы сделать то, без чего никак не обойтись. Нет движения — нет следа, на который может напасть охотник.

— Мне нужно отлить, Томми. Очень нужно. — Маус огляделся по сторонам. — Боже! Да это та самая дыра, где сангарийцы прятали очищенную звездную пыль!

— И этого не было в наших отчетах. Что ты собираешься делать, Маус? Прыгнуть на меня при первой возможности? Или переждешь?

Маус просто посмотрел на него. Он натянул на себя свою маску игрока в покер. Мак-Кленнон слабо усмехнулся и перерезал веревки, стягивавшие лодыжки Мауса.

— Отлей в углу.

— Без рук?

— Они у тебя связаны спереди. Не заметил?

На губах Мауса мелькнула едва заметная улыбка.

— Ты слишком долго ошивался около меня. Становишься слишком крутым.

— Иди делай свое дело.

— Ну и провоняет же это место.

— Не сомневаюсь.

Они находились в погребе с земляным полом, где и без того было достаточно сыро и порядком пованивало.

Маус, спотыкаясь, побрел в угол.

— Проклятие, ноги как ватные.

Он расстегнулся, прислонился к стенке и, тяжело дыша, помочился.

Действие парализатора могло нарушить работу организма на несколько дней.

Закончив, Маус повернулся.

— Ну, хоть от этого освободился.

Мак-Кленнон позволил Шторму сделать три шага, после чего выстрелил ему в бедро.

— Твою мать, Томми! Зачем ты это делаешь?

— Приходится.

— Да, ты становишься жестким, приятель.

— Компания у меня такая.

Мак-Кленнон бросил взгляд на сангарийку. Она уже пришла в себя и наблюдала за происходящим холодными стальными глазами. Он развязал ей щиколотки.

— Твоя очередь.

Она встала и молча отправилась в угол. Когда Мак-Кленнон парализовал и ее, она не удивилась и не произнесла ни слова жалобы.

— А она какого черта здесь делает? — спросил Маус.

— Ну, скажем, это карта, которую я прячу в рукаве.

Ни она, ни Маус не знали о гибели Метрополии. Ей можно было сказать об этом и отпустить. Ее ответные действия могли отвлечь внимание преследователей.