Александр Афанасьев - Час негодяев

– Не знаешь?

– Не знаю, мужик. Честно. Сказали, по телефону отзвонят.

Гнида…

– Убивать приказа не было?

– Нет.

– Точно?

– Точно… мужик, я не мокрушник какой…

– Не мокрушник? А кто ты?

– Из АТО я. Работу потерял, идти некуда…

Ладно. Ясно всё.

– Мужик… не убивай.

– А чо, в больничку тебя отвезти?

– Надо идти, – резкий голос Катерины с переднего.

– Все поняла?

– Поняла…

Да. Поняла. Да поздно только.

Этого козла можно было пристрелить. Можно было просто выбросить из машины. Но я придумал кое-что другое. На глазах этого мужика я потащил здоровенную сумку с винтовкой, расстегнул ее. Мужик мелко застучал зубами от страха, запахло то ли мочой, то ли еще чем – кисло и неприятно.

– Понял, кто я?

– Д-д-д-да… – На глазах у мужика выступили слезы. – Не убивай… никому не скажу… не убивай.

– Мне пофиг, скажешь ты или нет. – Я выбрался из машины и забросил тяжеленную сумку за спину. – Отползай куда-нибудь и потеряйся. Сделай, чтобы тебя искали. На отходе увижу – грохну. Всосал?

Думаю, молчать он не будет. Не тот тип. А если и захочет – не сможет. В местном ДБК тоже немало любителей постучать по сломанной ноге.

И пусть все думают, что это я – Днепропетровский снайпер.

Это будет правильно. Потому что я виноват в том дерьме, что происходит. Я. Я и буду отвечать…

Катерина ждала у машины, у нее была сумка. В сумке автомат и гранаты.

– Справишься? – Я показал на сумку.

– Тебя поучу.

– Значит, так. Выжди пять минут, я займу позицию на прикрытие. Потом иди. Спускаетесь и сразу к машине. Ждете меня. Я прикрою как смогу. Ну, чего? Слава Украине?

Она мрачно посмотрела на меня, кивнула…

– Героям слава…

Телефон… греб твою мать… телефон.

Телефон у меня был необычным. Такие разработали совсем недавно – они могут работать как обычные телефоны, а могут существовать в так называемом «стелс-режиме». Стелс-режим – это когда телефон не посылает никаких сигналов на местную вышку сотовой связи и не принимает звонки. Но при этом он автоматически каждую секунду ищет свободный вай-фай, и если таковой находится, выходит в сеть и со специального сервера скачивает текстовые сообщения, напа́давшие на определенный номер. Сам номер совмещается не с номером аппарата, а с EMAY-кодом телефона. То есть попадает на нужный телефон вне зависимости от того, какая на нем симка. Телефон у меня, конечно же, левый, и такая система дает возможность держать его без симки и все же получать на него какую-то информацию.

Я устраивался на чердаке… это был старый дом, постройки… годов пятидесятых, наверное, а дома тех лет обязательно строили с чердаком и с идущими через весь дом трубами системы отопления. С «барреттом» я не имел дела давно, но ничего сложного не было. Все армейские винтовки обязательно делают «юзер-френдли», в расчете на не совсем подготовленного солдата. А дальности, на которых мне предстояло работать, – максимум четыреста метров – при калибре 50BMG не требовали поправок вообще. Так что я снарядил два имеющихся магазина и сейчас подбирал себе позицию как можно лучше. И тут телефон нашел вай-фай, возможно, чей-то разлоченный [57] То есть без пароля. в квартирах, возможно, на первом этаже был магазин или парикмахерская и там для привлечения клиентов был бесплатный вай-фай – как бы то ни было, телефон подключился, всосал информацию и звякнул радостно, известив меня об этом. Прочитав, я выругался – этого только не хватало…

Вставил симку, набрал номер.

– Алло.

– Катя?

– Алло.

– Катя, не делай вид, что не слышишь? Сюда едут американцы. Руки в ноги, и быстро к машине.

– Дай нам десять минут.

– Какие, б…, десять минут?! Ты что, не соображаешь? Здесь американцы! Что вы там делаете, трахаетесь? Быстро в машину.

Тишина и какое-то шуршание. Потом новый голос, знакомый и незнакомый одновременно.

– Что ты здесь делаешь?

– Я приехал за тобой.

– Ты мне не нужен.

– Не нужен?!

– Я остаюсь здесь. Уходи…

Я досчитал до десяти… во мне поднималось нехорошее… завязывалось в узел где-то внутри…

– Слушай сюда, сопляк… – сказал я, – типа мужчина. Мне плевать, что ты предал меня. Мне плевать, что ты предал свой народ. Мне плевать, что из моего сына ты превратился в фашиста и убийцу. Но ты должен помнить, что у тебя есть мать и сестра. К ним уже приходили и задавали вопросы. Так что быстро подорвался и побежал к машине, понял? Нет – и я разнесу тут всю улицу. Открою огонь по всему что движется, и будь что будет… Две минуты у тебя, время пошло…

– Две минуты!

– Две минуты до цели!

У американцев не было бронетранспортеров, поэтому они передвигались на бронированных «Шевроле Субурбан» и «Форд Экспедишн» с проблесковыми маяками за решеткой радиатора. Три таких автомобиля с морскими пехотинцами и оперативниками ФБР сейчас шли по улицам Днепропетровска, приближаясь к своей цели.

Козак ехал в первой машине, одетый и вооруженный – бронежилет, шлем, сильно похожий на фашистский, времен Второй мировой, но из высокомолекулярного полиэтилена, и автоматический карабин «М4». Настроение у него было хуже некуда, весь его опыт кричал о том, что они напрасно во все в это ввязались.

Рядом ехал Митич, тоже с оружием, он похлопал его по плечу. Тот обернулся.

– О’кей?

– Эй, а мы уверены, что это наш подозреваемый?

– Беспилотник не ошибается. Ты же сам стрелял там, на набережной.

– За домовладением следят?

– Да, беспилотник. Все ОК.

– Надеюсь…

Митич взял микрофон автомобильной рации.

– Босс, всем машинам…

А вон и они…

Идиоты, взяли три машины, которые видны так же хорошо, как и слоны в саванне.

Вынести их двумя полными магазинами к «барретту» – да нет проблем. Проблема в том, что есть у меня должок… который только что появился. И его надо отдавать…

Нехорошо иначе получается.

– Так, тридцать секунд! Зарядить оружие!

И в этот момент бронированная, почти пятитонная машина содрогнулась от удара, а капот взлетел вверх.

– Контакт!

Заглох двигатель, машина катилась по инерции. Запахло горелым. Вторая пуля разворотила часть моторного отсека и правое переднее колесо второй машины!