Игорь Резун - Укок. Битва Трех Царевен

— Есть. В деревне, — Кузнечик шмыгнул носом.

— Воевал?

— А то! Кавалер Ордена Славы, полный.

— Отлично! Как раз на монументе — братская могила воинов-сибиряков, Героев Советского Союза и полных кавалеров Ордена Славы. Это поможет. Это даже не ВКМ, это самая что ни на есть грубая реальность, хоть и немного пафосная. Поехали!

— Погодите, погодите! — засуетился парень. — А как же мои джинсы? Я ведь… ну, не могу же я так…

— А мы из них сделаем шорты! — предложила девушка. — Смотри, у тебя выдрано чуть выше колена. Давай, снимай!

Кузнечик сжался в углу и залился краской. Майя поняла, в чем дело.

— А вы… — пролепетал он.

— А мы все будем такие! Правда, Леша? В шортах. У тебя же есть шорты в багажнике? Помнишь, мы после пляжа оставили?

— Конечно!

— Доставай!

Кузнечик с благоговейным трепетом наблюдал, как совсем незнакомая ему девушка тут же, в тридцати сантиметрах от него, разделась до белого бельишка, натянула на себя шорты с торчащими лоскутками, какую-то маечку и сняла свои белые кроссовочки, оставшись босой. Все это было не то чтобы внове, просто дико и сказочно. В шорты переоделся и Алексей. Тогда Кузнечик, набрав полную грудь воздуха, как перед нырком, потянул с себя разорванную ткань джинсов.

У монумента Славы в этот ранний час только бегали маленькие ребятишки и чинно сидели на скамейках мамаши. Несколько пенсионеров, громыхая палочками, прогуливались по гранитным плитам. У Вечного Огня застыл караул десятиклассников в новенькой, почти военной парадной форме.

По пути Майя, Алексей и Кузнечик заехали в магазин, где закупили реквизит. Выкладывая его на сидение машины, Алексей приговаривал:

— Настоящее ТАКование на Победу. Погоди, мы тебя еще ТАКовать научим! Настоящее ТАКование невозможно без реперных точек ВКМ. Вот шоколад фабрики «Победа», его ты съешь! Не сейчас, глупый! Вот у нас «Салют-Кола». Какая же Победа без салюта?! Вот у нас печенье «9 мая». Ага, что еще есть? Ну, а это от нас двоих…

Молодой человек достал из кармана фигурку божка в пластиковом пакете. Божок был пузат, бородат и широко улыбался.

— Император Юй, — сообщил Алексей. — Помнишь, Майка, мы в ресторане «Шанхай» его получили в подарок? Это Победитель Драконов. Жил в пятом веке до нашей эры.

— А что, тогда драконы были? — пораженно спросил Кузнечик. — Нам на биологии говорили, что они все вымерли вместе с динозаврами.

— Ну да? А Лох-Несс? А чудовище озера Хайыр на полуострове Таймыр?! А драконы острова Комодо?! Видимо-невидимо было драконов, да и сейчас не меньше. Ну, готовы? Пошли.

Они шли по пустынному полю перед стелами с именами павших и Вечным Огнем, бодро стуча по плитам голыми пятками. Для Кузнечика это ощущение было новым, и он озадаченно, но радостно улыбался.

— Итак, нужно наполнение. Стихотворное. Давай, Майка, ты у нас творческий центр — рожай!

— Прямо здесь?

— А чего тянуть?

— Смотри, — хмыкнула девушка, — рожу, не будешь знать, куда прятаться… Ладно, сейчас!

Подошли к черным стенам с металлическими буквами. Алексей сказал:

— Тут мы только постоим немного и монетки кинем.

— А можно?!

— Конечно. Этот ритуал не смогла даже советская власть запретить. Вообще, это древний языческий ритуал. Помнишь, Майка, в «Шанхае» мы в чашку Императора Юя скидывали медь? А что такое Огонь? Это метафора самого Бога Яхве, имя которого в переводе — «Огонь Рождающий». Сорок девять огней Брамы являются центрами Высшего Сознания. В огне рождается Саламандра — знак его стихии, который разрушает любые формы, но своей потенцией несет очистительную функцию. Между прочим, Вавилонская армия, шедшая в поход, брала с собой не знамя — знамена появились гораздо позже, — а Огонь, и нес его специальный юноша-огненосец. Огненосцем будешь у нас ты, — Алексей ткнул пальцем в Кузнечика, попятившегося от такой чести, и достал из кармана свечку.

— А вы что, всегда это носите… свечки, да?

— В кармане у Мага не только бумага, — туманно пояснил Алексей. — Ну, что еще? Из чистого Огня Платон создает Чистых Богов. Огонь живет смертью Земли, Воздух же живет Смертью Огня — круг замыкается. Ты Библию читал, юноша?

— Проходили. На уроках религиоведения.

— Так вот, до первого греха люди на Земле огня не имели. После же их грехопадения, — в этом месте Кузнечик покраснел от слов Алексея, уже догадываясь, что эти двое совершенно безбашенных и голоногих связаны между собой прочной эротической цепью, — в райском саду отворились адские ворота, оттуда вырвалось пламя и явилось на Землю в виде пожаров, вулканов и так далее. Оно стало пугать людей вспышками в тех местах, где зарыты клады, и смущать появлением огненных бесов в воздухе. Кстати, когда умирает, например, алтайский шаман, сгорает его юрта. И все внутри сгорает, даже вещи из камня! Он сам обращается в Огонь. В общем, давай, возжигай свечу, юноша БЕДНЫЙ с взором ГОРЯЩИМ!

Кузнечик неуверенно вступил на гранит, к медной звезде с пожухлыми от жара гвоздиками, опасливо косясь на Почетный Караул с бутафорскими автоматами. Но девочка с бантиками и юноша лишь снисходительно смотрели на парня одними глазами, замерев. Они видели тут и похуже компании: гопников, пытавшихся плевать и даже мочиться в пламя, бьющее из центра звезды.

Алексей толкнул Майю в бок:

— Смотри, что я говорил? АКМ — Автомат Калашникова, Алогичная Картина Мира. Работает!

Они продолжили путь: впереди шел Алексей, контролируя соблюдение ВКМ, затем, прикрывая огонек свечи, следовал Кузнечик (к счастью, день был безветренный), и за ними уже следовала Майя. Они приближались к военной технике, установленной в глубине парка на постаментах: самоходным орудиям, гаубицам, танкам Т-34 и ракетной установке «Катюша».

Неожиданно у Майи родилось. Она тихонько, чтобы не распугать мамашей, запела, но ее голос слышали Кузнечик с Алексеем.

— Браво! — похвалил Алесей. — В тридцатые ты бы сгинула в застенках Лубянки или стала Генсеком.

Он подхватил:

Они прошли мимо стел с именами кавалеров Орденов Славы. Над стелами колыхались алые знамена. Обернувшись, Алексей рассказал:

— Вообще, магическая Орифламма…

— Оба-на! — воскликнула девушка. — А у меня в сумочке косметика-то «Орифлейм»! Набор…

— Отлично! Так вот, Орифламма первоначально была не золотой, а алой. Это знамя было послано папой Львом Третьим королю Карлу Великому в конце восьмого века нашей эры перед коронацией его на императорский престол. С конца десятого века Капетинги стали называть Орифламмой свое родовое знамя. Это уже было раздвоенное белое полотнище с тремя золотыми лилиями. Но в тысяча девяносто шестом Орифламма снова приняла форму раздвоенного красного знамени и стала стягом Французского Королевства! Знамя поднималось, когда война велась против врагов христианства или иных недругов Франции. Такая вот история, ребята, у стяга Красной Армии!