Никита Аверин - Метро 2033: Крым-3. Пепел империй

На последних словах голос Командора пошел по нарастающей, будто бы не перед беспамятным мутантом он выступал, а толкал речь перед личным составом всего Легиона.

– А при чем тут листоноши?

– Листоноши – выродки и мутанты. Им – вернее, их предкам – удалось сохранить некоторые технологии по манипуляции генами, в результате чего они сумели отсеивать неблагоприятные мутации организма и культивировать желательные. Ну, как у тебя – сила, выносливость, способность к регенерации, ночное зрение. В общем, наполовину мутанты, наполовину – плод генной инженерии и селекции. По стопам Мичурина, так сказать… Ладно, неважно. Они появились в Крыму. Давно. Никто не знает, сколько лет назад – связь с островом Легион наладил только недавно. Штаб у листонош в Джанкое. Главный – некто Филателист, хитрый старый лис. Он задумал захватить всю власть в Крыму…

– Как? – не понял Мут.

«Это что же получается, – подумал он про себя, – я тоже – наполовину мутант, наполовину плод генной инженерии?»

– Тихой сапой, вот как. Мол, цивилизацию будем возрождать. Начнем с почты, потом телеграф, наладим связи, культурный обмен… Втирают эту чушь аборигенам, а те и уши развесили. Письма пишут, на деревню дедушке. Листонош привечают. А на самом деле листоноши задумали геноцид: прибрать к рукам наши бункеры и вырезать все людское население острова. Ну или не все – нужны же им рабы. Они круто развернулись – и с татарами у них связи, и с казаками, и хрен поймешь с кем еще…

Командор замолчал, удрученный могуществом вражеской организации.

– Подозреваю, что тебя послали к нам с «грязной» бомбой, когда наши разведчики спалились. Мы потеряли связь с тремя агентами в один день. Наверняка Контейнер постарался, это их шеф службы безопасности, матерый мужик. Так они узнали о нашем существовании – и решили нанести упреждающий удар. Гады. Мутанты. Хуже – мутанта сразу видать, что твоего ахатина, а листоноши под людей маскируются, добренькими прикидываются. Тебя вон на верную смерть послали…

Мут молчал, пытаясь уложить описанную картину мира у себя в голове. Вроде все логично. Все сходится. «А я, как дурак, работал на листонош, верил им, рисковал ради них жизнью. Может, и к лучшему, что я все забыл…»

– Как я могу отблагодарить Легион за спасение своей жизни? – по-военному четко спросил он.

Командор улыбнулся.

– Молодец, Мут, верно мыслишь! Эх, был бы ты человеком – мигом бы тебя в кандидаты записал, а там глядишь, и легионером бы стал, вместе бы цивилизацию возрождали! Но увы – у нас в Уставе записано: легион – только для людей, «Закон о чистоте генофонда» называется.

– Что же мне делать? – растерялся Мут.

– Да ты не расстраивайся, боец, – успокоил его Командор по-отечески. – Найдем применение твоим талантам. Не мытьем, так катаньем приберем Крым к рукам, вычистим скверну листонош. Сделаем из тебя не легионера, а шпиона.

– Я не умею шпионить, – честно признался Мут.

– Научим. Навык специфический, но не такой уж трудноосвояемый. С твоей рожей, конечно, незаметным тебе не стать, но есть и другие пути… Спросишь у Шкафа.

– У кого?

– Он тебя провожал сюда, вместе с Оксаной, – объяснил шеф. – Ты не смотри, что он такой здоровый и молчаливый. Это маскировка. Все смотрят – думают: тупой амбал. А он у нас начальник по боевой подготовке и специалист по координации тайных спецопераций. Как тебе Оксана, кстати? – невпопад спросил командор.

Мут пожал плечами.

– Огонь баба. Присмотрись. Одни сиськи чего стоят! А чего вытворяет в горизонтальной плоскости…

У Командора масляно заблестели глаза. Он совершенно по-мальчишески хихикнул:

– Нравится она тебе, а, Мут?

– Не знаю. Я ж мутант, зачем я ей…

– Для дела она у меня и с мутантом ляжет! Проявишь успехи в боевой подготовке – будешь премирован Оксаной. Легион своих не бросает!

Если бы у Мута оставалась кожа на лице, он бы, наверное, покраснел. Так он ощутил жар, исходящий от кровеносных сосудов на лице. Прекрасный теплообмен.

Почему-то именно это глупое, ребяческое обещание «премировать Оксаной» дало почувствовать Муту, что Последний Легион может стать его домом. Если уж сам Командор – мужик ой непростой – позволяет так по-дружески, запанибрата шутить с ним, беспамятным мутантом… Хорошие они ребята, легионеры.

– Я готов исполнить любое ваше приказание, – отчеканил Мут.

– Тогда ступай к Шкафу и передай ему, чтобы подготовил тебя к тайной миссии. Сроку вам – месяц. Знаю, что мало, но больше не дам.

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте!

Перед третьим полигоном Шкаф принес холщовый мешок и протянул Муту:

– Держи.

Мут не спрашивал, что внутри – задавать дурацкие вопросы Шкаф отучил его на первом занятии, когда в лабиринте вместо безобидных ужей оказались ядовитые гадюки. Настоящий разведчик никогда ничего не спрашивает, он узнает информацию тысячью других способов.

– Значит, даю вводную, – как всегда медлительно, изображая тугодума, проговорил Шкаф. – На полигоне будут люди. Не актеры, не подставные легионеры. Реальные цивилы. Чтоб ты знал – они пленные, их взяли при рейде на ГЭС… хотя этого тебе знать не обязательно. Побили слегка, конечно, но не сильно, и теперь уже третий день томят неизвестностью. Твоя задача: втереться в доверие, вычислить авторитетов, сместить их, взять власть в свои руки, развязать свару, довести конфликт до убийства. Первое же убийство не твоими руками будет считаться успешной сдачей экзамена. Понял?

Мут молча кивнул. «Раз у человека два уха и один рот, слушать следует в два раза больше, чем говорить», – еще одна любимая присказка Шкафа.

Перспектива послужить причиной чьей-то гибели Мута давно уже не пугала. Во-первых, ему доводилось убивать и раньше – на службе у листонош. Это стало ясно в первые дни тренинга: рефлексы убийцы от амнезии не пострадали. А во-вторых, люди – цивилы – с точки зрения Последнего Легиона были расходным материалом, сырьем, и относиться к ним следовало соответственно.

Вот Мут и относился.

– Ну открой мешок, чего тянешь-то? – добродушно разрешил Шкаф. – Тебе ж любопытно!

– Команды не было, – заученно повторил Мут, копируя туповато-вялую интонацию учителя.

Шкаф хохотнул:

– Открывай, в этот раз там гранаты не будет!

Мут открыл. Внутри лежало… ведро? Нет, маска. Железная маска с прорезями для глаз и рта, на тонких нейлоновых ремешках.

– Ух ты! – вырвалось у него.

Прочие разы перед выходом на полигон Мут заматывал обезображенное лицо бинтами и косил под раненого. Теперь у него была маска.

– Я покумекал тут на досуге, – сказал Шкаф, – что хватит тебе на жалость бить, калеку изображать. Пора научиться внушать людям ужас. Страх – вот самый главный стимул. Второй какой?