Галина Нигматулина - Со-рин твоего дома

– Глупая, ну почему с тобой так сложно? – это обратились уже ко мне. Приподнял за подбородок, заставляя на себя посмотреть. – Спасибо хоть заранее предупредила о том, что меня может ждать. – Мягко улыбнувшись, вытер большими пальцами бегущие по щекам слезы. – Поэтому я могу тебя понять и простить тебе большую часть слов, хотя не спорю – в них есть доля правды. Между твоей жизнью и жизнью потомства я, как и любой нааганит, выберу потомство… – Мягко коснулся моих соленых губ и, прижав к себе, стал укачивать, как ребенка. – Но между своей жизнью и твоей выберу твою – вот это ты и должна запомнить, Лена. Слово дис-иссаэра, моя надин!

Последнюю фразу Анаишшш произнес не совсем уж и мягким голосом. А я поняла, что, признавшись в своей природе перед Шэйтасссом и Грраном, он действительно выбрал меня, а заодно кое-кого предупредил о том, что не так безобиден, как о нем думают, и, если понадобится, может показать и свои клыки. Ядовитые клыки. Смертельно ядовитые.

Поверила и снова разревелась, не сдержавшись. Только это уже были другие слезы.

Ниид же молча за нами наблюдал. Внимательными черными глазами. И не только он…

Ну а в следующие пять минут, постепенно успокаиваясь и согреваясь в объятьях своего холоднокровного нага, наблюдая за тем, как Грран с помощью игл и трубок соединяет два инопланетных аппарата, поняла, какая я идиотка! Это же надо было такую истерику закатить на пустом месте?! Щеки просто пылали. Мне было стыдно за свое поведение перед Анаишшшем, да и перед Шэйтасссом тоже. Я ему таких слов наговорила в запале, да еще при свидетелях, а он снова меня простил и теперь так тяжело смотрит. Жадно смотрит и о-о-о-чень ревниво, осмысливая признание Анаишшша. Если бы я так себя не вела…

– Готово. Сейчас посмотрим, как там наши эны. – От самоедства меня отвлек довольный голос красного нааганита, закончившего настраивать свой транксис.

Щелчок, и над непонятной конструкцией засветилась довольно приличная мутно-серая объемная сфера. А потом доктор взял небольшой щуп с самой длинной трубкой и вставил его в свой нуарр до упора. Высокий звук, и браслет засветился ровным голубым светом, обволакивая мягким сиянием мужское запястье. Змей подошел ко мне. Попросил прилечь на спину и попытаться расслабиться. Подождав со снисходительной улыбочкой, пока иссаэр меня осторожно вернет в кровать, присел рядом и положил свою светящуюся ладонь на мой живот прямо через ткань платья. Нажал на браслете пластинку. Как только наг это сделал, сфера-экран вспыхнула тусклым желтым светом, высветив внутри какие-то тени. Недовольно цокнув, Грран сосредоточенно нахмурил брови и, сдвинув руку чуть в сторону, послал внутрь меня импульс тепла, а потом я увидела их…

Тени наполнились объемом и превратились в два маленьких, вполне уже сформировавшихся плода с ручками и ножками, с довольно большой головкой и закрытыми глазками. Маленькие бледно-розовые тела, сжатые в позу эмбриона, с тонкими светящимися нитями пуповин. Такие хрупкие. Нежные. Беззащитные. Выглядящие, как зародыши на третьем месяце человеческой беременности – по телевизору в передаче смотрела – правда, один из двойняшек был заметно крупнее второго, и, может, мне это только казалось, но плод все время пытался повернуться к нам так, чтобы прикрыть собой эна поменьше.

«Боже! – от нахлынувших эмоций снова не сдержала слез. – Мои близнецы! Неужели они уже что-то чувствуют и брат пытается защитить сестру? Вон как недовольно сморщился, когда Грран со смешком сдвинул руку в ее сторону. Малыш даже ножками дернул! А я почувствовала внутри себя далекий глухой толчок. Неужели?! Но ведь еще очень рано, или для второй фазы, о которой говорил Грран, нет? – Довольно улыбнувшись и словно дразня малыша, Грран чуть сдавил мой живот. И плод снова зашевелился, хмуря личико, а я вновь почувствовала биение его жизни. – Ой, опять! Да что же сегодня за день такой! В жизни столько не ревела. Точно беременность во всем виновата! Жаль, что Дэй этого чуда не видит и не чувствует».

Зато когда живота коснулась рука Анаишшша, малыш явно расслабился и успокоился. А девочка, наоборот, шевельнулась навстречу своему дяде и, открыв еще белесые, мутные глазки… улыбнулась…

Кажется, не только у меня от умиления перехватило дыхание. В комнате наступила неестественная тишина. Мы все четверо смотрели на них, и смотрели, и смотрели… Пока доктор со словами «все понятно» не убрал руку и не прервал этот удивительный сеанс.

И кто это так недовольно шипит на Гррана, что мог и не торопиться? Шэй-тассс! А кто подхватывает меня на руки и целует, целует, целует, благодаря за то чудо, что он увидел и почувствовал? Ана-ишшш. А кто так глупо улыбается и восторженно щебечет, не сдерживая эмоций и чуть не прыгая на кровати, что это просто фантастика? Я!

Короче, насмотрелся Грран на бесплатный цирк вволю. Когда все немного успокоились, нам с усмешкой сообщили, что пока никакой патологии в развитии детенышей он не увидел – наоборот, все даже лучше, чем могло быть. Очень сильное потомство и развивается быстрее обычного, но, чтобы до конца завершить обследование, нужно еще взять у меня немного крови и слюны для анализа.

Взял.

А через несколько минут на консоли появились неутешительные цифры. Беременность начала меня убивать…

Странно, услышав свой приговор, глядя на помрачневших враз трех здоровенных нааганитов, я не испытала отчаянья. Перед глазами все еще стояли мои малыши: мальчик и девочка.

«Не переживайте, Аналлин, Александр, – положила руку на свой едва заметный животик, печально улыбнувшись, мысленно обращаясь к тем, кто меня еще не слышал и, может, никогда не услышит. – Я сделаю все, чтобы вы смогли родиться здоровыми и сильными нааганитами, дети. Слышите? На все соглашусь и буду выполнять все рекомендации ваших родичей».

Слабый толчок, словно ответ.

И не реветь. Не реветь, Лена. Ведь надежда умирает последней…

Следующая неделя прошла для меня как в тумане. Под озабоченным присмотром Анаишшша, Гррана и часто наведывающегося «в гости» Шэйтассса я в основном только спала и ела. Ела и спала, с трудом разлепляя сонные глаза, чтобы утолить свой голод и сходить в туалет. В ванную меня относил Анаишшш и полностью сам купал, аккуратно скользя своими мягкими ладонями по моему заметно подросшему животу и болезненному телу, постоянно шепча мне ласковые слова в попытке поддержать и успокоить. Хотя чего меня успокаивать? Я свой выбор уже сделала, когда увидела малышей. Продолжая надеяться, что у нас все будет хорошо. А нет, молила Бога только об одном – взять их на руки и успеть прижать к своему сердцу…

И снова тяжелый сон, после которого чувствовала себя так, словно всю ночь вагоны с цементом разгружала, таская на плечах тяжелые мешки. Постоянная усталость, ноющие суставы и все возрастающий аппетит.