Александра Гардт - Эпоха лишних смыслов

– Не смей. – Я даже не подняла глаз. – Просто – не смей.

Телефон, конечно, я же разбила его столько долгих часов назад.

– Я вынуждена извиниться за звонок, Максим, мой айфон пал жертвой. – Я стрельнула глазами в сторону Эйдана, и тот отозвался на взгляд, протянул до меня невидимую нить, отчего на мгновение стало теплее. – Жертвой обстоятельств. Откуда мой бойфренд Алексей, – опять Эйдану, – знает твой номер, я не в курсе. Могу лишь предположить, что скопировал его самовольно.

– Роза, – примирительно проговорил Гамов, но я лишь резко качнула головой.

– Дай закончить. Я вынуждена извиниться за это и пообещать, что ничего подобного больше не повторится. А еще я догадываюсь, что он улетает на какую-то тусовку? – Я все так же смотрела на Эйдана и все так же разговаривала с Гамовым.

– С тобой вместе. Просил напоить перед рейсом, – отозвался, как ни странно, именно Эйдан, и беседа приобрела совсем уж сюрреалистические черты.

Я, правда, сообразила, что Гамов проболтался.

– Я, значит, в вашей беседе не поучаствую? Вот это да.

Было действительно жаль, и на пересказ надеяться даже не приходилось.

– Оливин, ты про этот их диалектический спор, что ли? – подозрительно проговорил Туров.

Я наконец оторвала взгляд от пола и поняла, что не видит меня в упор один только Гамов; даже Катька и задержавшийся около нее Лешка улыбались и махали, а вот Гамов… Поди ж ты.

– Какой спор? Быстро, быстро, у меня тут карета подъехала.

– Повезло тебе! – сказал Туров, и Гамов фыркнул.

– О том, что первично, прорывы реальностей и вынос всяких артефактов в наш мир или изначальный артефакт, вызвавший все это, – быстро пояснил Эйдан.

– И где этот твой артефакт находится? – среагировал Гамов.

– На всю ночь теперь. – Туров махнул рукой.

Я только и смогла, что кивнуть и дождаться, пока Лешка доберется наконец до столика и уведет меня чуть ли не за руку из этого ада наложившихся друг на друга смыслов и эмоций.

То ли к счастью, то ли к сожалению, от меня не укрылись ни холодные лучистые глаза Гамова, ни осторожный взгляд, которым меня проводил Эйдан. Туров был слишком занят телефоном, чтобы сказать хоть что-то.

На выходе я обернулась. Катька отсалютовала мне высоким бокалом и стрельнула глазами в сторону приглянувшегося ей брюнета.

– Как кому-то может понравиться Туров? – поинтересовалась я у Лешки и, не выдержав, обняла его изо всех сил.

Качать права Лешка начал уже на пути обратно, когда я, измученная непрекращающейся двухдневной тусовкой, начала засыпать, кое-как устроившись в кресле из кожзама.

– Значит, Гамову можно знать, где ты, а я должен обзванивать морги?

Я схватилась за гудящую голову и нажала на кнопку вызова стюардессы. Та не замедлила появиться, расплывшись в широкой улыбке; хоть мы летели и не бизнесом, карты постоянных клиентов у нас были самые что ни на есть золотые.

– Вина можно? – спросила я и почти ойкнула от боли, сдавившей нервные окончания и сосуды в затылке.

– Конечно! Белого или красного?

– Белого.

Девушка испарилась куда-то в сторону переднего салона.

– Смотри-ка, Леш, – протянула я, кутаясь в плед, – похоже, нормального принесет, не пакетированной дряни.

Против ожидания, мой красавчик даже не думал поворачиваться. По-прежнему глядя вперед, он процедил:

– Не ответила.

Я со вздохом развернулась на своих двух креслах. Ночной рейс, возвращающийся в утро понедельника, кому такое счастье надо? Правильно, никому, поэтому мы спокойно пересели на пустующие задние ряды.

– Ваше вино.

Я кивнула стюардессе и пригубила из пластикового бокала. Шли четвертые сутки бодрствования, и мне было просто отвратительно. Старость все-таки не радость, в семнадцать лет я во сне не нуждалась вовсе.

– И чем вы там занимаетесь, можешь популярно объяснить, для идиотов? Желательно, ни слова о Гамове. А то я этих восторгов наслушался с третьего курса, тошнит.

Я закатила глаза. Понеслось так понеслось. Последний раз Лешка смотрел подчеркнуто мимо меня, кажется, еще когда я диплом защищала. Приревновал к научнику – и обиделся, вдрызг, чуть не до слез. Никакой гордости, отсутствует как класс.

Допив вино, я немного поразмыслила и дернула его за рукав, перегнувшись через проход. Не подействовало. Попыталась поцеловать, но мне досталась лишь колючая щека.

– Да и черт с тобой.

Я достала из сумки плеер, включила «случайное воспроизведение» – кто бы мог подумать, выпали Muse – и попыталась отключиться. Вышло не то чтобы очень. Остатки сна разогнало вино. Адреналин, впрочем, тоже постарался на славу. Надо было что-то соображать насчет услышанного напоследок от Эйдана и Гамова, но в свете хамского поведения нашего мистера «посмотрите на меня, я мэтр фантастики в тридцать два года» не хотелось совсем. Впрочем, насчет фразы, брошенной мне пограничником, он оказался совершенно прав. Я потерла лоб рукой, припомнила слова Эйдана про артефакт – и снова не смогла ни с чем их увязать. Не лез артефакт ни в какие вероятности и ни в какие смысловые слои.

– Леш, – позвала я, выключая плеер. – Не валяй дурака, а? Потом стыдно будет. Как с Евгением Петровичем. Только силен выдумывать, что ко мне Беллами клеился, мы с ними и близко на афтерпати не пересекались. Ну находились в одном помещении, и что.

– Это я для Гамова твоего сказал, – буркнул Лешка в ответ, и мне захотелось биться головой о спинку кресла: настолько правильно я угадала причину его лжи.

– Гамов – не мой, – твердо отозвалась я. – Гамов женат. Так что давай закроем эту тему.

– Тогда почему ты то на его дне рождения, то с ним в ресторане?

Лешка держался как лев. В моем понимании, он должен был сломаться еще на неуклюжей попытке его поцеловать, а вот поди ж ты, сидел обиженный до сих пор. Отрастил зубы, красивый мальчик-модель.

– А ты почему приходишь домой пьяный в ноль?

Задав вопрос, я поняла, что проштрафилась. Ссору надо было гасить и сводить на нет. Вместо этого я – неизвестно зачем – подбросила дровишек в огонь.

– Да потому что ты накануне весь вечер с ним провела!

Рявкнул Лешка знатно. Где-то впереди заплакал ребенок, и я схватилась за лоб, сползая вниз по креслу.

– Ты задолбал меня ревновать, Красильников, – прошипела я и отвернулась к иллюминатору. – Что, Леночка умных мыслей подкинула?

– Конечно, я же у тебя дебил и сам дважды два не посчитаю! Ты говоришь о нем, ты проводишь с ним время…

– Ой ли, Красильников? – Я сделала страшные глаза. Судя по реакции Лешки, они мне удались. – Ой ли? На дне рождения было, наверное, человек тридцать, в ресторане мы вообще ужинали с нашим английским коллегой.

– Видел я этого твоего коллегу. Тот еще тип, новая надежда английской прозы, сплошные женщины, сплошные тусовки.