Олег Борисов - Палач

– Давай мимо ткацкой слободы на каток заглянем и домой. А то уже к вечеру, мороз будет все сильнее. Ну и послезавтра – всем отделом после обеда пойдем к ратуше, обещают большой праздник.

– А завтра?

– Завтра до обеда начальство обещало тебя выгулять. Шольц сказал, что должен тебя в старое управление сводить. Хочет с народом познакомить и книжек набрать. Там одно время унтеров из деревень учили грамоте. Пообещали с тобой позаниматься, чтобы совсем дремучей у нас не была. А то не годится, чтобы младший сержант департамента – и ни читать, ни писать толком не умел.

– Неправда! – Девушка нахмурилась, поворачивая следом за палачом в длинный переулок. – Умею я читать, чего наговариваешь?

– А то я не видел, как ты пальцем по буквам бродишь, слова разбираешь. Нужно – бегло, как Шольц – на страницу взглянула, пять секунд подумала – и все в памяти по полочкам разложила.

– Ты сам-то так не умеешь! Газету откроешь и тут же засыпаешь, будто по голове подушкой наподдали. Я ведь не слепая, все вижу!

– Мне положено. Зато я бегаю быстро и пинаюсь неплохо. А газеты – для умных, вроде тебя. И…

Не закончив фразу, Клаккер неожиданно пихнул Гжелику в ближайший сугроб, с другой руки метнув тесак вдоль забора. У фонарного столба шевельнулась серая тень, потом в слабо освещенном углу чавкнуло разрубленным мясом, и железо пришпилило к бревну выпавшую из чужой реальности тварь. Зверь еще возил лапами, харкая кровью, цеплялся когтями за рукоять тесака, а палач уже рубился с тремя низкорослыми шипунами. Монстры отчаянно атаковали, но лишь безуспешно теряли куски тел и визжали от боли, не пытаясь сбежать.

Когда девушка сумела выбраться на утоптанную тропинку, охотник уже добил последнее порождение Тени и вымученно улыбнулся:

– Слушай, это явно на тебя хотят впечатление произвести. Лезут, как тараканы из раскаленной печи…

Гжелика кивнула, смахивая налипший на воротник полушубка снег, потом покосилась на хвост переулка, мимо которого только что прошли, и спросила:

– А эти тоже «за впечатлениями»? Шумят оттуда сильно. Правда, ни слова не разберу. Дикие, не иначе…

Клаккер закрыл на секунду глаза, потом метнулся к спутнице и потянул ее дальше, переходя на бег:

– Черт, да там целая стая! Ходу, моя хорошая, ходу! Бежим, пока не догнали!..

Дальнейшая «прогулка» в памяти девушки отразилась плохо. Сначала в голове метались обрывки мыслей: «Надо же, я тоже умею прыгать через высокие заборы!» Потом появилось желание лечь и передохнуть, лучше – пару часов, только чтобы отдышаться. А затем вместо мыслей пришла звенящая пустота, которая сопровождалась хриплым рваным дыханием и калейдоскопом подворотен, покосившихся досок и сугробов, мимо которых парочка проносилась, подобно литерному поезду, сорвавшему расписание: с шумом и без остановок.

Клаккер успевал еще отмахиваться от самых прытких тварей, норовивших вцепиться в спину. То одна, то другая серая тень вываливались в Изнанку, чтобы потерять лапы, обронить кишки под ближайший забор или вообще лишиться головы. Но потеря бойцов стаю ничуть не останавливала, и вой за спиной бегущих лишь нарастал. Охотник, ощущая накатывающий остервеневший вал ненависти, специально забирал все левее, ближе к старым пустырям, отводя нечисть от рабочих кварталов, где зубастые гады устроили бы форменную бойню.

Взлетев по сваленной у стены поленнице, палач с девушкой на буксире ловко отфутболил мелькнувшего у ног мохнатого паука и пробежал по узкому коньку крыши. Ни на секунду не замедляя гигантские прыжки, сиганул вперед, приземлившись на фонарную перекладину, затем прогремел сапогами по застывшей рядом бочке водовоза и приземлился в сугроб. Пара молодых парней в латаных пальтишках оборвали смех и изумленно уставились на красного, как рак, мужчину, выдернувшего из-за пазухи обрез.

– Первый, – просипел палач, выбивая из закрутившегося снежного смерча кривозуба – гротескную пародию на человека: худую тварь с клыками в палец длиной и весом под две сотни килограммов. – Вот же привязались… Второй!

И еще один монстр кувыркнулся на дорогу, расшвыряв остатки башки по всей округе.

Перебросив Гжелику парням, Клаккер рявкнул:

– Приглашение нужно? Бегом отсюда, бе-гом!!! Сейчас жарко станет, не прикрою вас! И девочку – чтобы, как родную сестру! Чтобы волосок с головы не упал! А то найду потом и!..

Не обращая внимания на протестующий крик спутницы, охотник выдернул себя из сугроба навстречу набежавшей первой волне и замолотил руками, будто гигантская косилка, кромсая чужие тела, попавшие под острые клинки. Сдвигаясь правее, Клаккер оттягивал клацающие пасти от бежавших со всех ног парней, давая им шанс выжить, круша все новых врагов. И лишь когда три еле видных в сумерках силуэта скрылись в дальнем переулке, пнул между ног ближайшего двухметрового монстра, наступил сапогом на скрючившуюся к земле морду и выскочил из мешанины тел, оставив кучу-малу позади. Прежде чем стая перестала грызть друг друга и разобралась, куда именно подевался человек, палач успел пробежать к пустырям почти полусотню метров. И продолжал наращивать дистанцию, ощущая затылком, как все новые тени выскакивают на дорогу и берут его след, не пытаясь уже прятаться в отражениях Изнанки. Зверье осатанело и пыталось добраться до глотки потрошителя, залившего чужой кровью всю округу. Догнать – и убить…

Старший мастер закрыл глаза на проброшенную с динамо-машины времянку, и уже какой вечер широкая гладь катка сияла голубым льдом под яркими фонарями. Взрослые и малышня всех возрастов катались на коньках, примотанных к калошам, сапогам и валенкам, вежливо раскланиваясь со знакомыми или организуя шумную веселую свалку в углу. На утоптанной до каменного состояния площадке, сбоку от крохотного снежного заборчика, выстроились лотки с кренделями и горячим сбитнем. Пытавшийся торговать наливкой бородач в мохнатой шубе проболтался рядом пару вечеров и вернулся к себе в лавку у складов: клиентуры не было. Гулявшие семьями рабочие вместо спиртного налегали на горячие чай и морс с травами, отдыхая после смены. В предпраздничные вечера больше хотелось повозиться с детьми, поиграть в снежки или пообсуждать сложные вопросы городской политики с соседями. Стопочку-другую можно было поднять и дома, а сейчас…

Один из добежавших до края катка парней обессиленно рухнул на четвереньки, загнанно хватая пересохшим горлом морозный воздух. Второй, покрепче и пошире в плечах, сумел удержаться на ногах и прохрипел в удивленные лица:

– На пустырях палача убивают… Нечисть пришла, без счета… Хана мужику, нас прикрыл, а сам…

Повисшая на рабочем Гжелика посмотрела полными слез глазами на замолчавшую толпу и попросила: