Илья Тё - Броневой

За лишние эмоции пришлось раскошелиться немедленно.

Возле длинного полуразрушенного дома, открывшегося за подъемом грунтовой дороги, стояла еще одна вражеская машина. Видимо, она была повреждена, так как с большим трудом (крайне медленно) разворачивала к Малярийкину башню. Маляр дал тормоз, навелся, и пушка тут же поймала в прицел бочину соперника. Выстрел, точный и верный, последовал молниеносно. Пушка «Смоки» выплюнула снаряд, вражеский танк качнулся, как от пинка.

Сквозь шлемофон Маляр услышал отчетливый и на удивление чистый металлический звон, словно кто-то ударил в колокольчик – это сказывалось попадание на сверхкороткой дистанции. В следующее мгновение глаза Малярийкина уловили в воздухе странное движение – вертясь юлой, над песчаным полем порхала срубленная его выстрелом вражеская башня, мотая стволом орудия, как клювом. Грохнулась, почти в метрах семидесяти от основного корпуса. Охренеть! Если бы Маляр такое не увидел собственными глазами – никогда бы не поверил. Семьдесят метров! Остались ли внутри живые, также выяснять не стоило. Насколько Малярийкин знал, в устаревших корпусах нубов посадка пилота была «совмещенной» – для большего комфорта кабину делали большой, и кресло пилота устанавливали точно в середине. Пилот сидел, таким образом, ногами в корпусе, плечами в башне. Что становилось с телом в случае, если башня вздумала полетать – не стоило даже воображать себе. Чтобы не тошнило.

В этот момент из-за здания, видимо привлеченный звуками артиллерийского противостояния, показался третий гость. Реакция опять Малярийкина подвела. Гость выстрелил первым.

Мимо! Нервишки, видать, ни к черту. Маляр дал газ и на ходу выстрелил в ответ. Тоже в «молоко». Стрелять на ходу он умел не так показательно, как из стационарной позиции. Вражеская пушка, совершив перезаряжание, уже развернулась к «сундуку» Малярийкина, но «Васп», как более современный корпус с автоматической подачей снарядов в казенку, снова всех «победил». Хотя Малярийкин выстрелил позже, он перезарядился раньше. Остановился и дал второй выстрел с места. Точно. Угодив прямо под намалеванную на башне эмблему игры «КТО». На этот раз башня не отлетела, но подбитый танк сменил цвет, замерцав! Видимо, пилот оставался жив, но машина получила повреждения, не совместимые с продолжением боя. Танк выбыл. И этого Маляру было более чем достаточно. Кровушки он сегодня уже попил вдоволь.

Сейчас Малярийкин впервые наблюдал, что такое «модуль игровой защиты «КТО» в действии. Подбитый сундук не просто сиял и переливался. Маляр знал, с данного момента ни одно орудие из подключенных к игре танков, будучи наведенным на деактивированную машину, выстрелить не сможет. И слава богу. Хоть кто-то получит шанс выжить в этой звериной бойне. Маляр хотел понаблюдать за процессом работы защитного модуля более внимательно, но не смог, так как по нему открыли огонь.

Перевалив высотку, Малярийкин, сам того не ожидая, оказался в самой гуще парных дуэлей, которую разыгрывали между подбитых корпусов нетерпеливых нубов, погибших в первые минуты боя, более продуманные игроки. Они прятались за руинами, за уцелевшими корпусами строений, за холмами и низинами, выскакивали, меняли позиции и раз за разом выплевывали снаряды. В чести у выживших новичков, как понял Малярийкин, были снайперские подачи. Которые, правда, постоянно лажали. А может, просто снаряды подходили к концу после тридцати минут беспрерывной пальбы. Поэтому и стреляли редкими одиночными. Как бы ни было, Маляр, простоявший половину времени в укрытии, не был обременен подобной проблемой. На циферблате фронтального монитора не промелькнуло и шестидесяти секунд, как Маляр сбил гусеницу четвертому танку (снова засиял модуль защиты, танкист был жив) и ввязался в перестрелку между пятым, шестым и седьмым. Сделав по касательному попаданию в каждого из противников, Маляр решил отказаться от предложенной партии и выйти из артобмена. Все три машины были далеко, стреляли друг в друга из укрытия, но, самое главное, увидев заведомо более сильный «Васп М3» Малярийкина, стали концентрировать огонь не на друг друге, а конкретно на Маляре. Это нехорошо. Превосходство корпуса – превосходством корпуса, но одному против трех (даже трех лохов) играть неприятно. Дав задний ход, Малярийкин снова исчез за бугром дороги так же, как минутами ранее показался из-за него.

Но это, как ни странно, тоже не помогло!

Обстановка на карте менялась слишком быстро, чтобы ее можно было контролировать даже с помощью пресловутой логики и выдержки, про которые постоянно твердил старший старшина. Пока Маляр пятился, к нему со спины, по той же самой дороге, по которой только что поднялся он, несся новый соперник. Также очевидно – ничего не подозревавший о выкатывавшемся к нему из-за бугра сюрпризе в виде зада танка Маляра. Что интересно, враг отражался на экране заднего вида, но Маляр, занятый перестрелкой с троицей, находящейся на противоположной стороне бугра, в задний монитор попросту не смотрел.

Судьба-злодейка, словно заметив желание Малярийкина дистанцироваться от прямого боестолкновения, бросила на него нового оппонента.

Почуял врага Маляр только после страшного попадания.

Словно молот долбанул по затылку!

Маляр, даже не глядя на экран, принялся судорожно разворачивать башню. Но жестко не успевал.

Второй снаряд врезался в корму корпуса.

Попадание!

Индикаторы тревожно заверещали. Еще один такой выпад – и мерцать будет уже «Васп». Если выживет. Что делать, отъезжать? Продолжать разворачиваться? Башню явно клинило. Маляр долбил ручку гашетки, но изображение на фронтальном экране поворачивалось еле-еле.

Малярийкин понял, что не успеет, и остервенело даванул газ. Если орудие невозможно развернуть башней, надо провернуть корпус! Гусеницы взревели, выбрасывая из-под треков камни и пыль! Верткая машина крутанулась на месте. Видеонаведение башни не функционировало, однако с такого близкого расстояния особо целиться и не было необходимости.

Огонь!

Выстрел оглушительно рявкнул.

Однако вместе с Малярийкиным выпустил последний, третий снаряд и его безымянный враг. Два потока пламени в сопровождении двух кусков высокоуглеродистой молибденовой стали весом в двадцать три килограмма врезались в оба корпуса почти одновременно.

Перед глазами блеснула вспышка. Малярийкина отбросило к стене кабины, вворачивая голову в плечи и разнося в бисер задний монитор. Противно заскрежетал металл…

Спустя несколько мгновений Малярийкин открыл глаза. Голова «плыла», как после самогона. В кабине было темно, сверкало аварийное освещение в виде двух оранжевых ламп возле аптечки и контейнера с кислородной маской. Экраны погасли. Деформированный корпус сжимал тело со всех сторон. От превращения в фарш спасла только защитная клетка с жестким скелетом, установленная вокруг места пилота. Впрочем, металлические дуги, составлявшие основу клетки, были согнуты под острым углом. До смерти, в общем, Малярийкину не хватило совсем чуть-чуть. А вот вражеский танк с короткого расстояния был разворочен, как раскрывшийся цветочный бутон.