Илья Тё - Броневой

В тот же момент из комнаты прозвучали два выстрела. Элена резко шатнулась в сторону и рухнула на пол, размазав собственную кровь по стене. Мешок и Веник тут же вскочили на ноги, но Лена, оказавшаяся все же раненой, а не мертвой, тут же срезала обоих двумя пулями в грудь.

Реакция Малярийкина, в отличие от его способности управлять танками, оказалась медленнее на порядок. Сжав собственный ствол двумя руками, Маляр попытался выстрелить, но потом вспомнил, что не передернул затвор. Чертыхнувшись, он запоздало снял предохранитель, заслал патрон в ствол и направил оружие в сторону комнаты, из которой стреляли в Лену.

Дверной проем был темный, ни черта не видать. Малярийкин смотрел туда, спрятавшись за посудным шкафом. Лена, отталкиваясь ногами, уже отползла с линии огня и сидела в углу, возле «арсенала», также посверкивая стволом в сторону темного дверного проема. Вероятно, там укрылся один из бандитов, которого они не заметили. Услышав выстрел Лены, он, наверное, в панике выскочил из-за скрывавшей его стены, выдал дуплет и спрятался обратно. О том, что он никуда не убежал, говорила краткость огневого контакта. Два бандитских выстрела заняли буквально секунду. Потом всякое движение и шум с той стороны прекратились.

– Обоссался он, по ходу, – первой сказала Лена. – Возможно, вообще не бандюк. Много бздит. Хотел бы – нас обоих бы уже положил. Так нет, шкерится.

– Ты сама-то как? – поинтересовался Маляр.

– Жить буду, – успокоила Лена. – Но бочину он мне порвал, сучоныш. Не бандерлог, но стреляет, видимо, хорошо.

– С шести метров в бочину, это хорошо?

– Стрелял в панике. Два выстрела за секунду. В движении. И попал. Это неплохо.

– А ты сама-то где так шмалять научилась?

– Где училась, там уже не учат. Страна развалилась, сам понимаешь. Москвичка я.

– Ну, понятно. Видимо, не просто так берут в телеведущие «КТО»?

– Видимо, да.

– Как кровь? Нормально?

Лена рассмеялась.

– Кровь всегда нормально идет, Маляр. Только иногда наружу. Ты дверь контролируй, я перебинтую.

Следующую пару минут Малярийкин сидел на заднице, уставив ствол в темный дверной проем, а раскрасотка Элена Прекрасная наматывала на себя грязный обрывок простыни, которую тут же отрывала и наматывала, наматывала, перехватывая вонючую ткань красивыми зубами. После этого она подползла к Малярийкину и кивнула в сторону двух отдельно лежащих трупов.

– Помню, ты хотел с Мешком и Веником потрещать. Не забыл тему разговора?

– Отпала необходимость. Думаю, беседа у нас не заладится, – хмыкнул в ответ Маляр.

– Но ты хоть рад? Месть вроде как и свершилась.

– Ну да. Только как-то быстро. И если они вообще поняли, что совершилась месть. У меня лично создалось впечатление, что никто из бандитов даже толком не проснулся.

– Ну, в мире ничто не идеально, – философски заключила Лена. – Но они мертвы, это главное. А нам бы отсюда надо убираться.

– Думаешь, выстрелы услышали?

– Не в том дело. Это же дом бандерлогов. Забыл? Они тут каждый день наверняка постреливали. Просто для удовольствия. Ну и для порядка, конечно. Так, для солидности. Из уважения к собственному статусу. В общем, думается мне, ночные выстрелы вряд ли кого в округе удивят. Просто надо сваливать. Не хрен здесь до утра тусоваться. Или ты думаешь переспать тут?

– Помеха у нас, однако. – Маляр кивнул подбородком в сторону дверного проема, полностью игнорируя сексуальные намеки подруги. – Как думаешь, откуда он взялся-то вообще тут?

– А ты не понял? Это, видать, твой паренек снизу. Тот самый, которого ты арматуркой-то не добил. Очнулся, если вообще сознание терял. Взял пушку. Поднялся сюда за нами по лестнице. Спрятался в одной из комнат. Ждал. Как палить начали, не сдержался, выскочил, чтобы товарищей спасти. Сейчас переживает.

– Думаешь, это он? Точно?

– Конечно. Так-то мы комнаты хорошо обыскали.

– Надо было кроме того, что оглушили его, еще связать.

– Разбудили бы всех. Надо было убить.

– Ну, твое мнение мне понятно. Что будем делать?

– Ты же мужчина. Предлагай.

Малярийкин задумался.

– Так, – сказал он, анализируя ситуацию. – Знаешь, то помещение, из которого стрелял наш паренек, это, кажется, хозяйственное что-то. Вроде кладовочки. Там, я видел, запор есть снаружи. Можно подкрасться и запереть его там.

– Ты сбрендил? Во-первых, на кладовке запор такой, что он его выбьет одним пинком. А во-вторых… Не стоит его оставлять. Чехи, сам понимаешь.

– Ты страшно кровожадная женщина.

– И страшно логичная… Короче, его надо валить.

– Как?

– Взять пистолет. Пройти в комнату и убить. А что, есть еще какие-то способы?

– Это бред. Он же там в выгодной позиции, в темноте.

– В комнате включается свет. К тому же, сдается мне, что он и правда не бандит. Заметил, что он спал отдельно на первом этаже? Это какой-то гость, «практикант», послушник в бандиты, молодой курьер или что-то в этом роде. А может, вообще гей-проститут.

– Но стреляет он, ты говоришь, неплохо для гомолюба. Я думаю, очень опасно пытаться взять его в комнате. Он может тебя еще раз зацепить. Ты ведь уже ранена.

Элена заржала в голос.

– А с чего ты взял, что его буду брать я ? Ну и мужики пошли, млять. Я хренею.

Малярийкин смутился.

– Ты не очкуй, – подбодрила его Лена. – Возьми второй пистолет. Хорошо продумай, как будешь действовать. Настройся. Настройка – это главное в таком деле. А потом пришей этого кондома. Уверена, ты справишься.

– Хорошо!

Малярийкин взял второй пистолет. И аккуратно пополз к двери.

Прежде всего, знаком предупредив Елену, он вырубил свет в мансарде. Потом мягко, едва ступая по скрипучим доскам, дошел до дверного косяка во вражескую комнату. Протянул свободную левую руку и толкнул дверь. Та послушно распахнулась. Маляр послал в комнату пулю. Затем еще одну, в другой конец комнаты, не надеясь, впрочем, кого-то задеть. Затем быстро ударил по выключателю (во всех комнатах они находились примерно на одном уровне). Пригнулся, почти с уровня пола быстро заглянул в комнату и сразу отпрянул.

– Его там нет! – проорал он Лене.

– Рада за тебя! – проорала она в ответ. – Посмотри, куда он мог деться из кладовки! Там есть еще выходы?

– Да, вижу дверь! Кажется, идет на лоджию!

– Осторожно!

И без необычайно ценного напутствия Лены сердце Малярийкина учащенно билось, во рту пересохло. Язык, казалось, прилип к нёбу.

Собрав мужество в кулак, а очко – в бесконечно малую математическую точку, Маляр прыгнул в комнату и тут же, не сбавляя темпа, вылетел на лоджию, осеняя пространство перед собой дулом пистолета.

На лоджии, однако, никакого продолжения не последовало.

Спрятавшись за одной из колонн, Маляр напряженно всматривался во тьму. Руки дрожали так сильно, что с трудом удерживали оружие. Наконец, в лунном свете, он внимательно осмотрел каждый уголок, сектор за сектором.