Алексей Калугин - Переговорщик

Не прошли они и двадцати шагов, как земля под ногами содрогнулась. А затем, разбрасывая в стороны валявшиеся повсюду небольшие камни, по поверхности прошла волна высотою около метра.

Алексей попытался перепрыгнуть через нее, но оступился и упал.

– Не хотел бы я жить на этой планете, – сказал, поднимаясь на ноги, Шотер.

Опершись руками о землю, Алексей тяжело поднялся на ноги и молча зашагал дальше. Он вдруг подумал о том, что сами фортаны не работают на этой жуткой планете, а заключают договоры на обслуживание харвестеров с землянами. Алексей хорошо относился к фортанам, но эта мысль была ему неприятна.

А тут еще и Нокуар, как нарочно, сказал:

– А в харвестере сейчас, наверное, хорошо.

– И что же там хорошего? – не оборачиваясь, мрачно буркнул Алексей.

– Ну, тихо, спокойно. Не трясет. Хочешь – спи, хочешь – читай, хочешь – в стак-и‑стакс играй.

– Ну надо же! – саркастически хмыкнул Алексей. – Даже странно, почему фортаны сами не работают на Три-Два-Пять, а отправляют сюда землян?

За спиной у него воцарилось молчание.

Похоже, фортаны пытались понять, с чем связан столь резкий перепад в настроении их предводителя.

А Алексею было все равно. До обнуления таймера оставалось восемь минут. После этого у них в запасе останется еще две, три, может быть, четыре минуты. Следующие за ним фортаны должны думать не о том, как хорошо, сидя в тепле, без скафандра, играть в стак-и‑стакс, прихлебывая из большой синей кружки горячий тан-ун. В таком настроении спасти их могло только чудо или счастливая случайность. Что, по сути, одно и то же. Для того чтобы человек начал не просто бороться, а драться за свою жизнь, цепляясь за нее ногтями и зубами, его первым делом следовало вывести из состояния равновесия. Только так он сможет по-настоящему понять, что смерть – это вовсе не абстрактное понятие и даже не закономерный финал любой жизни, а та тварь, что стоит сейчас у тебя за спиной, приставив нож к горлу. Это Алексей не сам придумал. Именно эти слова сказал ему когда-то поднявшийся на борт «Золотого Компаса» Хром Ветер, тогда еще не генерал, но уже немало повидавший в жизни сайтен. Фортаны были слишком спокойны. Они относились к происходящему как к игре. А это была вовсе не игра, а испытание. Которое еще неизвестно чем могло закончиться.

– Ты считаешь, что мы посылаем на Три-Два-Пять землян, потому что сами не хотим тут работать? – спросил Шотер таким тоном, как будто то, что он говорил, у него самого вызывало недоумение. В смысле – и как только такое могло прийти мне в голову?

Он находился на шаг позади Алексея, но голос фортана звучал прямо в ухе у главного переговорщика.

Не оборачиваясь, Алексей поднял руку – как будто с гантелью, зажатой в кулаке, – и помахал над плечом. Собственно, понимать это можно было как угодно. В зависимости от настроения, умения фантазировать и стремления находить в самых обычных вещах некий тайный смысл. На что Алексей и рассчитывал.

– Ты заблуждаешься, – сказал Шотер.

Алексей ничего не ответил.

– Нет, серьезно, ты не прав! Дело вовсе не в том, что для фортанов работа на Три-Два-Пять не подходит по каким-то там причинам! Просто земляне справляются с ней гораздо лучше!..

– Ну конечно. – Алексей постарался вложить в свои слова максимум скепсиса.

– А почему ты согласился вести переговоры от лица фортанов? – спросил неожиданно Нокуар. – И согласился лететь ради этого на Три-Два-Пять?

– Давно не виделся с генералом Ветром.

– Выходит, ты все же служил в космофлоте?

– Нет.

– Но генерал Ветер…

– Я был юнгой на «Золотом Компасе». Это не официальная должность. Понимаешь? Информации о моем пребывании на «Золотом Компасе» нет ни в каких документах. На самом деле меня там как бы вообще не было.

– У нас на корабле нет юнги.

– Зато у вас есть кот. Это примерно то же самое. – Алексей остановился. – Все. Решайте, куда дальше пойдем, налево или направо?

– Налево, – сказал Нокуар.

– Направо, – решил Шотер.

Земля под ногами снова содрогнулось, а затем мелко-мелко затряслась. Но волна на этот раз не появилась.

– Там что-то есть, – указал в ту сторону, куда он предлагал пойти, Нокуар.

И в самом деле, если как следует присмотреться, то, когда штормовой ветер рвал в клочья туман, во временно образующихся просветах можно было разглядеть какую-то большую темную массу. С трудом – но можно. Хотя, конечно, видение это могло оказаться и игрой воображения. Чего только не увидишь в облаках густого тумана, постоянно перемещающегося и меняющего форму.

Но поскольку выбирать, в какую сторону идти, все равно приходилось наугад, можно было согласиться с предложением Нокуара.

Примерно через сорок шагов стало ясно: то, что Нокуар, а следом за ним и остальные увидели в разрывах туманной завесы, было обманом зрения. Но поскольку они шли по кругу, возвращаться назад не имело смысла.

– Хорошо еще, что местность ровная, – заметил Нокуар.

– Это следствие высокой силы тяжести, – сказал Шотер. – Я как-то раз высаживался на планету с силой тяжести в двенадцать с половиной «же». Так она была вообще плоская, как стол.

– А зачем ты на нее высаживался? – поинтересовался Алексей.

– Просто так, ради любопытства, – ответил Шотер. – Мне нравятся новые планеты. Такие, что не похожи на остальные. И, если есть такая возможность, я стараюсь на них побывать.

– То есть ты проводишь все свое свободное от службы время, летая по другим планетам?

– А что в этом плохого?

– Я не сказал, что это плохо.

– Но явно это подразумевал.

– Вовсе нет.

– А чем ты сам занимаешься в свободное время?

– Я… я езжу в Кан-Да-Кан.

– Ну конечно. Мы видели запись в биоме.

– Нет, я регулярно езжу в Кан-Да-Кан.

– Каждый год на день рождения?

– Примерно раз в неделю.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– И что ты там делаешь? Ну, в смысле, когда не спасаешь прекрасных дам?

– То же самое, что и все. Гуляю, ем мороженое, смотрю театральные представления, катаюсь на аттракционах. Или просто сижу на скамеечке на смотровой площадке. Мне нравится там бывать.

– А что мы будем делать, если пройдем полный круг и ничего не найдем? – резко сменил тему разговора Нокуар.

– Вернемся немного назад, ближе к капсуле, и сделаем еще один круг. Харвестер должен быть где-то неподалеку.

– Нам не хватит времени на то, чтобы сделать еще один круг, – уныло произнес Нокуар.

– Второй круг будет вдвое меньше.

Нокуар ничего не ответил – бессмысленно было спорить об очевидном. Тем более что каждый из них и сам понимал: они ограничены во времени настолько, что каждый шаг делает их шансы на удачу не больше, а меньше.

По весьма примерным прикидкам Алексея, они прошли примерно треть круга, когда путь им преградило плотное скопление тумана. По форме оно напоминало удава, проглотившего слона. В своей центральной части, где и подошли к нему переговорщики, туман поднимался на высоту около двадцати метров, где образовывал плоское плато, тянущееся примерно на тридцать-сорок метров в каждую сторону. По краям же густой, словно кисель, туман быстро сходил на нет и тянулся в стороны невысокими выступами, способными ну разве что только коленей коснуться. Смотрелось все это в высшей степени странно, поскольку за пределами «удава» шквальный ветер рвал и трепал туман, сворачивал его в розетки, а затем заставлял взрываться, подобно петардам, скручивал в тугие пружины, которые тут же сжимал до предела, а затем позволял им распрямиться, чтобы они с воем унеслись куда-то вдаль, пронзая другие не менее странные туманные образования. Все вокруг находилось в постоянном, дико хаотичном движении. А «удав» пребывал в глубокой медитативной неподвижности, как будто на самом деле переваривал слона. Казалось, его поверхности можно было коснуться рукой. Что и попытался сделать Нокуар. Рука провалилась в туман до середины предплечья. Смотрелось это жутковато – как будто руку отрубили. Энсину это, видно, тоже не понравилось – он резко выдернул руку из тумана и прижал к груди.