Олег Верещагин - Очищение

— Сдерживать прогресс? Не слишком умно, — возразил Романов. Почему-то ему всегда хотелось в разговорах с Лютовым возражать снова и снова. То ли из-за спокойного менторского тона… то ли потому, что возразить, в сущности, было нечего, даже если профессор говорил странные или страшные вещи.

— Да, — Лютовой легко, по-молодому, поднялся с кресла, — не слишком умно. Это я что-то… — Он подошел к окну и, стоя возле него, глядя наружу, сказал: — Погода опять мерзкая… Ну что, домой мне как добираться — такси вызвать или на автобусе?

— Я понял, — буркнул Романов почти тут же. — Хватит.

Профессор повернулся к нему и покачал головой:

— Постарайтесь на самом делепонять. Не на словах. Ваш прогресс — вон он, за окном. Это все вообще и произошло потому, что прогресс прогресса обогнал прогресс совести. Возьмите это в толк наконец. Нам надо спасти цивилизацию — согласен. Всю, целиком, — согласен. Но мы не должны быть идиотами и стараться ее поскорей вернуть. Иначе все начнется сначала. Рано или поздно. Наша задача — воспитать нового человека. Это надо делать с чистого листа. С абсолютно чистого. Чтобы ни на ногах, ни на руках ничего не висело. Ни презумпция невиновности, ни МР3-плеер. Не нужны они при отсутствии совести. Просто-таки опасны они в таком случае. Если уж выпал нам шанс — то его надо использовать на полную мощь, я не устану повторять это вам снова и снова. Тем более что мы за этот шанс заплатили так, что… — Лютовой не договорил и снова отвернулся к окну…

…Может быть, именно мысли о том разговоре не давали сейчас сосредоточиться на армейских вопросах. Поэтому Романов почти обрадовался, когда появился Жарко.

Он был не один. Вместе с ним пришла женщина лет сорока — неожиданно хорошо одетая, моложавая, с аккуратной прической и уверенным поведением. Романов насторожился — прическа явно была сделана недавно, да и одежда производила какое-то… какое-то немного странное впечатление. Словно ее долго не надевали, а потом надели хоть и умело, но в спешке.

— Знакомьтесь, Алина Юрьевна, — Жарко чуть поклонился, — вот это как раз и есть наша нынешняя власть. — Он почти изящным жестом указал на вставшего тоже с легким поклоном Романова. — Можно сказать, государь Владивостока. Товарищ Романов.

— Государь — и товарищ? — Алина Юрьевна улыбнулась. Видно было, что это у нее отработано — начинать разговор с легкой шутки, но начинать первой — в некоторой степени ставя собеседника, пусть и облеченного властью, в подсознательно подчиненное положение.

— Насчет государя — неудачная шутка Вячеслава Борисовича. — Романов указал на одно из кресел. — А насчет товарища — посмотрим. Подобное обращение надо еще заслужить. Итак, я вас слушаю. Думаю, что, если Вячеслав Борисович провел вас… по знакомству, когда я работаю с документами, для этого должна быть основательная причина.

Женщина расположилась по-хозяйски, привычно, много раз, видимо, бывала в кабинетах… может быть, даже в этом. Но снова в ее поведении на короткую секунду мелькнула какая-то… неуверенность. Точней Романов определить не мог и просто приготовился внимательно слушать. Жарко расположился у подоконника, глядя тоже с неким непонятным интересом.

— Слава, наверное, не говорил вам… — начала посетительница, с улыбкой посмотрев на Жарко.

Романов суховато спросил:

— Вячеслав Борисович ваш младший родственник? Или вы с ним в близких отношениях?

— Н… нет, — удивленно отозвалась Алина Юрьевна. Чуть покраснела и поправилась: — Вячеслав Борисович, наверное, не говорил вам обо мне: я была, так сказать, его начальством — заведующая ГорОНО. Алина Юрьевна Салганова. — Романов кивнул, имея в виду «очень приятно». — Я внимательно слежу за происходящим в городе, и, должна сказать, вы кажетесь мне представителем твердой власти. Прежний мэр явно не справлялся со своими обязанностями в этот кризисный период. Я бы сказала — в страшный период. Но ведь вы военный?

— Точно так, если сейчас это имеет значение… — медленно проговорил Романов.

Алина Юрьевна удовлетворенно кивнула и продолжила:

— Тем не менее вы не можете не согласиться, что каждый должен заниматься своим делом. Вы простите меня, — на этот раз улыбка ее была искренней и немного виноватой, — я говорю слегка плакатным языком, но я так привыкла… и я прошу вас поверить, что намерения мои искренни. Я, сами понимаете, ничего не могла поделать раньше для установления хоть какого-то порядка… — Она на миг запнулась. По лицу промелькнула тень, и Романов прочел все, что пряталось в этой тени: темная квартира, нелепо придвинутый к двери стол, страх выдать себя хотя бы звуком, настороженное прислушиванье к звукам на улице, ужас — шаги на лестничной клетке… Но уже через миг тень исчезла — в кресле снова сидела уверенная в себе, спокойная деловая женщина. — Я бы хотела вам предложить свои услуги. По прежней специальности. Как я понимаю, детей вы без внимания не оставите? — В голосе было почти обвинение. Словно она сомневалась, что Романов вообще способен думать о детях.

— Ни в коем случае, — покачал головой Романов. Повторил задумчиво: — Ни в коем случае.

— Ну вот. — Алина Юрьевна решительно кивнула. — Думаю, что следует в первую очередь озаботиться созданием для детей максимально комфортных условий… конечно, я понимаю, что с учетом нынешних реалий, но… вот, например, по дороге сюда я видела группу мальчиков лет по восемь-десять, кажется, которую вывозили куда-то за город, на посадку картошки, это…

— Прервитесь, — Романов решил все для себя в одну секунду. Салганова удивленно и даже слегка оскорбленно умолкла. — Я верю, что у вас очень большой опыт. Возможно, просто грандиозный. Я ничего не знаю о вашей деятельности до… этих событий. Но я вижу, что произошло. И вы видите, что произошло. И мне почему-то кажется, что в немалой степени ваша деятельность на прежнем посту к этому финалу и привела.

— Что? — Глаза Алины Юрьевны стали непонимающими.

Романов вздохнул и подвел черту:

— С мальчишками вы работать не будете. Может быть — я пока не уверен и в этом, — но может быть, вам найдется место при девочках. А мальчишек должны учить и воспитывать мужчины.

— А я, например, одна ращу сына, — возразила Салганова.

Романову стало смешно: «Ращу сына!» Но тема была не смешной совсем. И он спросил с интересом:

— У вас один сын?

— Да…

— Сколько вам лет?

— Женщинам таких… — улыбнулась Алина Юрьевна.

Голос Романова стал жестким, откровенно повелительным — он ждал ответа:

— Сколько вам лет?

— Сорок пять… — Женщина стушевалась.

— Выглядите моложе… И один сын? Плохо. Очень. А его отец?

— Я в разводе уже три го…

— Сколько мальчику лет?