Олег Верещагин - Очищение

У меня только просьба будет. Вы поскорей решите, кому куда идти. Я ждать очень не люблю. Извините.

Агенты Немой, Гитара, Атос и Мажор (Евгений Белосельский, Антон Медведев, Олег Горин и Олег Щелоков) должны были отправиться через две недели — столько нужно было времени на минимальную более-менее серьезную подготовку. Немому предстояло добраться до Буреи и пройти по ее течению на северо-восток. Гитаре — выбраться к развалинам Хабаровска и следовать дальше в направлении Зеи, сколько это будет возможно, исходя из местных условий и граничных сроков возвращения. Атосу — исследовать берег Татарского пролива. Наконец, Мажору поручалось самое сложное — проникнуть в Китайскую Маньчжурию и изучить обстановку там. Фактически предполагалось, что, в отличие от остальных троих агентов, он не имеет права даже просто показываться на глаза местным (если там кто-то есть еще)…

Романов возвращался в Думу, снова и снова перебирая в уме все обстоятельства плана. Ветер утих, стало суше и холодней. Небо висело над головой по-прежнему беззвездное, но какое-то белесое, словно бы светящееся изнутри. Вокруг царила странная, полная и тревожная, тишина, и в этой тишине отчетливо различался шум огромной стройки с сопок — почти пугающе четкий и близкий. Казалось, работы идут совсем рядом, за поворотом. Но за повортом — все та же наполненная шумом с сопок безлюдная полутемная улица…

В свете следующего фонаря Романов неожиданно различил какой-то рой черных мушек. Прежде чем он успел понять, что это такое, его лица неожиданно сразу в нескольких местах коснулись холодные искорки, обернувшиеся на коже, словно по волшебству, капельками воды. Он вытер щеку перчаткой и только теперь понял: мушки лишь кажутся черными в какой-то момент стремительного падения через фонарный свет, на самом же деле они — белые.

Это был снег. Первый снег первого года нового мира.

Лето наступало. Неохотно, сыро, неуверенно, погода была совершенно не майской (даже для начала мая), еще не везде по тенистым местам стаял снег — но все-таки лето наступало. И невольно хотелось верить, что прогнозы оказались ошибочными, что все как-то устаканилось… В конце концов, зима была не более холодной и не более снежной, чем обычно, разве что лишь чуть ветреней…

Большой Круг собрался в первый раз за два месяца. Это было связано с недавней эпидемией и общей загруженностью работой. Стоя под огромной картой, Романов с удовольствием разглядывал собравшихся людей, слушал, как они переговариваются друг с другом. Несколько человек — вполне почтительно, впрочем, — высмеивали Лютового; все испытывали радостный подъем от того, что все-таки, похоже, будет лето. Романов вполне понимал людей и давал им время выразить эту радость, медлил с началом совещания, даже повернулся и стал рассматривать карту.

Это тоже было приятное зрелище. На карте тут и там утешительно пестрели флажки. В основном просто черно-желто-белые флажки РА. Но тут и там видны были и другие, причем отстоявшие далеко от основных границ.

Черный кельтский крест, «СВД» и рогатина на золотом фоне Русакова.

Черно-желто-белый с белой окантовкой круг с бегущим над ним красным волком Жарко.

Белое перо и красный меч Белосельского.

Золотой витязь Севергина.

Красный рубежник Батыршина.

Синяя сварга Юрзина.

Белые стропила с золотым солнцем Шумилова.

Традиция использовать личные гербы у витязей крепла с каждым днем, хотя официально тут никакого правила не было. Сам Романов, например, так и обходился пока без герба. А Муромцев, если взять его, просто отмахивался и от звания витязя, и от разных прочих мелочей типа гербов.

Начинать было все-таки надо. И когда люди в большой комнате увидели, что Романов прочно устроился на своем месте и молча, выжидательно, смотрит в зал, внимательная тишина довольно быстро наступила сама собой.

— Рад всех вас видеть вместе. — Романов поднялся с кресла, вышел и встал перед столом. — Рад, что мы живы, рад тому, что, похоже, у нас будет еще как минимум несколько месяцев…

— А я этому рад особенно — именно этим месяцам, — сказал сидевший в переднем ряду Хегай Ли Дэ.

Кореец практически не изменился — он выглядел плохо, но стабильно плохо, и его плохой внешний вид никак не отражался на работоспособности. Не раздалось ни единого смешка. Все понимали, о чем говорит Хегай, — о еще одном, возможно, урожае, собранном с земли. Романов кивнул и продолжал:

— В данный момент нас, витязей РА, двадцать семь человек. У одиннадцати имеются дружины численностью от двух десятков до сотни бойцов, всего около полутысячи человек, причем все — хорошо вооруженные и тренированные, многие — с боевым опытом. Считая сюда же все имеющие с нами связь и выразившие желание сотрудничать группы, в частности группу генерала Белосельского и его Селенжинский лицей…

— Мальчишки… — подал голос Батыршин. Молодой физик, он оказался еще и отличным бойцом и организатором — в феврале, по собственному почину проникнув в Уссурийск, он на месте за несколько дней создал боевую группу и за одну ночь уничтожил пять небольших, но жестоких банд, скрывавшихся в пригородах. Большой Круг счел его достойным звания витязя и в перспективе — вопрос все еще дебатировался — дворянского достоинства. Тем не менее двадцатидвухлетний ученый с постоянной иронией относился к «молодежи». Видимо, это помогало ему поднять самооценку.

— Забудьте это слово на ближайшие годы, — отрезал Романов. — В общем, людей мало, но, я думаю, как организованная сила мы достаточно мощны. Тем не менее я подписал указ о создании на основе ополчения отрядов Добровольного общества содействия армии и флоту… ДОСАФ… — Романов улыбнулся смущенно: — Ну, право, больше просто ничего не пришло в голову… в которые войдет все боеспособное и имеющее разрешение на ношение оружия мужское население от 14 до 49 лет — в обязательном порядке, мужское старше 49 лет и женское от 18 до 40 лет — в добровольном порядке. Все остальные — мальчики старше 10 лет и девочки старше 12 лет, женщины старше 40 лет и мужчины старше 49 лет, а также те, у кого нет разрешения на оружие, — мобилизуются на работы в Трудовую армию. Да, еще. Для наиболее подходящих по физическим и умственным кондициям мальчиков-сирот старше 5 лет будет создан на базе школы Жарко еще один лицей по образцу Селенжинского генерала Белосельского — Владивостокский — и открыто пять новых кадетских школ. В них из мальчиков-добровольцев старше 10 лет будем готовить пополнение для будущей регулярной армии. Для остальных детей младше 10 лет будут начальные школы, а дальше — как это? — фабрично-заводские училища и сельскохозяйственные школы при Трудовой армии. Тут еще даже разработок толком нет, все вчерне. Мне не нужно напоминать вам, что эпидемия ударила по нам очень и очень сильно, и придется снова и снова работать и закрывать бреши.