Андрей Смирнов - Возрождение Бога-Дракона

Я вернулся к билетам…

Вопрос: Какой год принято считать годом образования Норригского государства и почему? Каковы были причины его возникновения?

Ответ: 904 от Сошествия, когда была подписана «Новгардская уния», объединившая Швецию и Новгардскую республику в одно государство. Причины объединения: шведские короли, незадолго до этого покорившие финские земли, искали союзника на юго-востоке; в то время как Новгарду, желавшему сохранить свою самобытность, требовалась помощь для противостояния набиравшему силу Московскому ханству.

…Со стороны подоконника послышалось чавканье. Повернувшись, я увидел сотканное из тусклого белого света существо, похожее на смесь ящерицы и головастика. У него были только две короткие неуклюжие лапы, вытянутое тело, переходящее в мощный хвост, и множество тонких отростков вдоль туловища — то ли сенсорные волоски, то ли какие-то загадочные астральные плавники. Морда определенно принадлежала пресмыкающемуся, хотя в ней было и что-то от собаки. Немногим больше метра в длину. Средняя часть тела покоилась на батарее, задняя раскачивалась в воздухе, словно паутинка, колеблемая малейшим движением воздуха, когтистые лапы вцепились в подоконник, а морда уткнулась в чашу с кровью и молоком. Белесого дыма в комнате стало меньше, он как будто бы весь сосредоточился в одном месте, вызвав прямо из воздуха это странное чудо. Ярдзич не отрывался от чашки, пока не вылакал все, что было, но все это время левый его глаз шарил по комнате, периодически останавливаясь на мне. Что делал правый, не знаю, но могу предположить, что точно также лихорадочно осматривал территорию за окном.

Когда он поел, то отпихнул чашку и довольно заскользил по полу. Я ощутил его томление — с самого начала нашего знакомства его эмоциональный настрой я определял безошибочно. Кровь и молоко — лишь две трети его рациона. Последней третью было желание. Когда он выберется отсюда, то найдет женщину, расставшуюся с любовником или потерявшую мужа, проникнет в ее дом, и по дороге сна выведет ее из унылой человеческой реальности. Женщина увидит серию ярких, волнующих снов, а будет ли их характер в большей мере развратным или романтическим, или же совместит первое со вторым — зависит не столько от Ярдзича, сколько от нее самой. Ее нерастраченная сексуальная энергия надолго напитает смока, а когда он уйдет, она еще много недель будет вспоминать ту волшебную ночь и даже не взглянет в сторону обычных мужчин…

— Здесь была девушка, которую ты запретил трогать, — сообщил Ярдзич. — Она пыталась приманить меня.

Я улыбнулся. Значит, он все-таки ее слышал…

— Тебе помешало стекло?

— Нет. Есть и другие пути проникнуть в дом.

— Тогда почему ты не принял подношения?

— Твой запрет.

— Я запретил влиять на нее, а не принимать от нее дары.

— Как я мог войти в ее мир, не влияя? Даже от одного только наблюдения за ней мне делалось дурно. — Пожаловался смок.

Я задумался. Смок весьма трепетно относился к своей персоне, но насколько в данном случае его страдания преувеличены? Не могло ли быть так, что я наложил на него заклятье, не вполне осознавая, что делаю? Мой приказ, совмещенный с усилием воли, породил барьер, преодолеть который Ярдзич не смог бы, даже если бы пожелал?.. Могло ли такое случиться? Я знал, что далеко не всегда способен контролировать свои способности: я пользовался ими столь же естественно, как и своим телом, но не все мои действия были полностью осознаны и не всегда я мог приложить именно то усилие, которое требовалось, не большее и не меньшее. Ситуация осложнялась еще и тем, что разные существа обладали различной восприимчивостью к моему влиянию. Я всегда легко находил общий язык со змеями и ящерицами, а вот с теплокровными такой внутренней связи не было, мне приходилось ломать их для того, чтобы чего-то добиться. Такой же неопределенной ситуация была и в мире духов. Горгона плевать хотела на мои запреты, и поэтому пришлось ее уничтожить, зато смок, забавная астральная змееящерка, явно выделял меня из человеческого рода. По непонятным причинам мой приказ имел для него определенное значение, и дело было не только в том, что я лишу его жратвы в случае нарушения запрета. Он мог находить пропитание и без моей помощи — как, собственно, и делал до нашей встречи. Со стороны процесс этот выглядел не слишком привлекательно, потому что кровь и молоко он мог употреблять только вместе, но не по отдельности (к счастью, для этой цели ему больше подходили коровы, а не женщины, и в наш рациональный век пропажу молока и поврежденное вымя фермеры списывали на какие-нибудь рациональные причины, не выискивая иных).

— Ну хорошо, — сказал я. — Теперь ты сыт?

— О, да. Благодарю.

— Тогда освободи помещение. Мне нужно заниматься.

Когда смок ушел, я включил компьютер. В почтовом ящике обнаружилась пара десятков писем — в основном, спама, но были и те, которые стоило просмотреть, а на некоторые можно было даже ответить. Чтобы не скучать, я залез в папку с аудиофайлами и ткнул на первую попавшуюся песню. Из динамиков полилась протяжная плавная мелодия, стилизованная под старинные русские распевы.

В моем аудиоархиве — не так много песен, и эта — одна из любимых. Чем-то она задела меня еще в самый первый раз, когда ее услышал, и продолжает цеплять до сих пор. Она стала одной из причин, побудивших меня приручить и откармливать смока — было интересно, сможет ли он когда-нибудь вырасти до размеров существа, о котором поется в песне?.. Сомнительно, конечно, но вдруг...

Последний куплет. Я невольно напрягся. Мне не нравилась концовка песни.