Роман Глушков - Ржавый Клык

– Могу я задать вопрос, высший? – поинтересовался Ржавый Клык, полагая, что у Безголового наверняка есть связь с флагманом и его запросы штаб вряд ли игнорирует.

– Если вы решили узнать у меня, что творится на орбите, боюсь, мне известно не больше вашего, – огорчил Ржавого старший вождь. – Связь с «Громогласным» полностью утрачена. У меня даже нет возможности уточнить у Даггера, как быть дальше: продолжать выполнять его задание или срочно возвращаться и защищать флагман. И все же я предпочел дождаться ваш отряд, потому что намерен отменить ваш текущий приказ и забрать вас с собой туда, где вы будете в данный момент гораздо более полезны. Хотя, если бы вы задержались еще ненадолго, мы улетели бы без вас.

– Передав вам пленников, мы намеревались вернуться в анклав и присоединиться к десанту, – заметил Клык. – Но вы абсолютно правы, высший: сейчас «Громогласный» нуждается в нас больше, чем наши братья на Гамилькаре. Поэтому мы с радостью отправимся с вами на его защиту… Каковы будут дальнейшие приказы?

– Возвращайтесь на вертолифт и летите до конца ущелья. Там есть небольшая долина и озеро, на берегу которого мы посадили наш курьерский шаттл. Здесь недалеко – вы обгоните нас совсем ненамного, и мы прибудем туда вскоре после вас. Пилоты в курсе, что вы можете появиться, и не станут открывать по вам огонь. А пока мы пригоним багги, вы перегрузите сайтенов к нам на борт и подниметесь туда сами, поскольку вертолифт, как понимаете, придется бросить. Задача ясна?.. Тогда не будем терять время – приступайте…

Известие о том, что скоро все они примут участие в обороне «Громогласного» – если, конечно, их шаттл не собьют еще на подлете к нему, – бойцы Клыка восприняли с большим воодушевлением. Каждого из них угнетала перспектива издохнуть на Гамилькаре, глядя на падающие с небес обломки родного флота. Но погибнуть в бою, защищая флагман и вождя-хранителя – такая благородная кончина за неимением других перспектив всем пришлась по душе. Какое там – даже гибель при штурме анклава выглядела бы для них не столь почетно, чем подаренный им шанс войти в историю Роммеля, даром что та история грозила в скором времени закончиться. Как для армии Клинков, так и, вероятно, для всего народа Зазубренного Клинка, раз уж ему объявили войну народы всех лун Тисоны вместе с любителями поживиться на чужой крови Цуруги.

Прежде ненавистный и солдатам, и вожакам, и вождям старший вождь Безголовый вдруг стал для идущего в свой последний бой отряда Ржавого чуть ли не родным отцом. Сидя в кабине с Вертуном, Клык не слышал, о чем говорят сейчас в десантном отсеке солдаты. Но он видел, как воодушевленно блестели их глаза при посадке в вертолифт, и догадывался, что все их обиды на Йоргена были уже забыты. И они не посрамят перед ним своего командира, даже если им не повезет прорваться к «Громогласному», либо тот погибнет, не дождавшись их прибытия. В таком случае они придут на подмогу ближайшему нуждающемуся в ней кораблю и будут сражаться плечом к плечу с членами его экипажа до самого конца. А каким выдастся тот конец – славным или бесславным, – это уже как получится.

Сам Ржавый Клык особого желания пасть смертью храбрых не испытывал. Едва над армией Роммеля замаячил призрак вероятного поражения и гибели, вождь вдруг понял, насколько в действительности он ценил жизнь. Ценил и дорожил ею, даже несмотря на то, что провел ее в бесконечных войнах.

Ему не однажды доводилось бывать в неприятностях, когда смерть виделась ему неизбежной. Но тогда его не покидала уверенность: выжив, он обязательно вернется в свой привычный мир, где его народ наводит страх на своих врагов, а его самого окружают почет и уважение. Сегодня был совершенно особый случай. Сегодня одно только выживание мало что решало. Ибо какой от него окажется прок, если при этом умрет все то, что прежде составляло для Ржавого смысл жизни? И как бы он ее ни любил, пустая и бесцельная она была ему даром не нужна. Вот почему он безропотно шел за Безголовым в бой и вел туда же своих людей. Пускай он не планировал умирать, но новый мир, в котором он мог очутиться, выжив в этой мясорубке, не нравился ему гораздо хуже смерти.

Долина, куда Йорген отправил Ржавого, также была отмечена на его карте. Окруженная со всех сторон горами, она походила на огромную чашу, большая часть дна которой оставалась сухой, и лишь в его центре поблескивало озерцо с грязной водой. Курьерский шаттл – маленький, но быстрый и способный взлетать вертикально, без взлетно-посадочной полосы, – был посажен на берегу озера и накрыт маскировочным тентом. Сразу, как только вертолифт взлетел, пилоты шаттла, не выходя на связь с Вертуном, приветливо поморгали ему бортовыми прожекторами. Вертун ответил им тем же и начал снижаться, намереваясь посадить свой транспорт рядом с транспортом Безголового.

И вдруг стряслось такое, чего уже настроившийся на героический прорыв к «Громогласному» Клык никак не ожидал.

Когда сбавляющий скорость вертолифт очутился над мутной гладью озера, пусковые установки шаттла выплюнули сразу четыре ракеты. Которые тут же устремились прямиком к винтокрылой машине, в чем не было ни малейшего сомнения, поскольку других целей, кроме нее, в ущелье не наблюдалось…

– Тревога! Тревога! Мы под обстрелом! Боескафы в боевой режим! – прокричал Вертун по громкой связи. И, не мешкая ни мгновения, выполнил противоракетный маневр.

Вот только пилоты шаттла тоже знали свое дело. Они дали залп, когда вертолифт был уже достаточно близко и, сбросив скорость, опустился на неподходящую для маневров высоту. Поэтому заложенный Вертуном вираж получился неуклюжим и слишком медленным. Что, однако, все равно позволило ему уклониться от трех ракет и задрать нос машины так, что четвертая угодила ей в брюхо.

Курьерские шаттлы не являлись боевыми кораблями, и ракеты в их скромном арсенале были довольно маломощными. Такими, которыми было удобно отстреливаться от врага при стремительном бегстве, поэтому они предназначались для поражения лишь уязвимых частей летательных аппаратов – реактивных двигателей. Для пробивания бронированных корпусов эти снаряды уже не годились. А тем более для пробивания такой толстой брони, что защищала днища десантных транспортов.

Раздавшийся под брюхом у вертолифта взрыв не разнес ему обшивку, но встряхнул его так, что Вертун едва удержал машину в равновесии. Что было лишь временной полумерой, так как на пульте сразу заморгали несколько тревожных красных сигналов. Они извещали о том, что осколки ракеты все же нанесли урон поворотному винту, и тот, пойдя вразнос, грозил вот-вот выйти из строя.

– Минус одна ракета, – известил Вертуна Клык, который, как второй пилот, отвечал за применение бортовых защитных систем. – Три все еще на хвосте! Выпускаю ловушки!