Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Шереметьево

А рядом с вертолетами по всей площади поля кучковалась неслабая тусовка, напоминающая толпу фанатов на концерте какой-нибудь не особо известной звезды эстрады. Давки нет, но в то же время народу довольно много. Правда, здесь собрались не поддатые фаны музыки, а существа, способные серьезно травмировать своим видом психику неподготовленного человека моего мира.

Само собой, были тут и люди. Но мутов шастало меж вертолетами нисколько не меньше. В основном, вормы – измененные отравленной экологией потомки несчастных, выживших после ядерной войны. За века постапокалипсиса природа поиздевалась над ними довольно жестоко… Впрочем, это мое восприятие. Вполне возможно, что им, детям своего мира, я кажусь чудовищем-хомо с безжизненной белой кожей, слабыми зубами, тонкими ногтями и хилым волосяным покровом. Типа, удивительно, и как такое существо вообще живо до сих пор?

Были тут и нео – огромные, волосатые, похожие на горилл… И осмы с лысыми, пупырчатыми головами и гибкими руками, смахивающими на щупальца… Я даже вроде как настоящего дампа разглядел. Стоит себе возле вертолета, завернутый в тряпичные полоски, словно мумия, и рыскает туда-сюда из-под грязных повязок воспаленными, красными глазами. Хотя, может, и не дамп, а ворм какой-нибудь, пораженный кожной болезнью. Как бы там ни было, я к такому торговцу точно не подошел бы. Чисто на всякий случай.

Кстати, все присутствующие на вертолетном поле делились на продавцов и покупателей. На то она и Мертвая Зона, для чего-то другого, кроме безопасной торговли, использовать эту аномалию нереально. Возле каждого из вертолетов тянулись самодельные прилавки разной степени убогости, на которых были разложены самые разнообразные товары. Понятно. А сами некогда винтокрылые машины для продавцов наверняка что-то типа контейнеров на наших стихийных рынках. На ночь товар туда запихал, сам залез – и спи себе до следующего торгового дня.

Кстати, вон в одном из самых здоровенных вертолетов какой-то предприимчивый мут организовал нечто типа фастфуда с выдачей подозрительного вида жратвы через рваную пробоину в борту. Из трубы, торчащей из иллюминатора, черный дым идет, видать, в недрах вертолета еще один мут строгает какую-нибудь фирменную шаурмень из дохлой крысособаки. Ну, прям цивилизация, куда деваться.

При этом я наметанным глазом приметил десятка полтора угрюмых молодцев, на поясах которых висели гибкие кожаные дубинки с заметным расширением на конце. Тоже понятно. Местная охрана, практикующая бескровную вырубку нарушителей спокойствия. Дубинки, небось, с песком внутри, перемешанным со свинцовой стружкой. Шмякнешь такой штукой по верхней половине черепушки – и привет, глубокий нокаут обеспечен. Бескровный абсолютно. Жить-то всем хочется, и охране – тоже.

– Гнилое место, – проворчал Рудик, надвигая кепку поглубже – только усы из-под козырька торчат. – Ты, Снар, продавай-покупай чего нужно, а я туда лучше не пойду. Я в лесу посплю пока.

– Не боишься дендромутантов? – поинтересовался я.

– Нас, спиров, живые деревья не трогают, – сказал Рудик.

– Вредны вы для пищеварения?

– А без подколок никак? – огрызнулся спир. – Может, и так, не знаю. Не трогают – и все. Ладно, пошел я. Как закончишь, свистни, я подойду.

– Это соловьем-разбойником надо быть, чтоб тебя спящего свистом разбудить, – хмыкнул я. – Ладно, иди дрыхни. По храпу тебя в кустах найду.

Рудик спорить не стал, повернулся и побрел к зарослям кустов, зевая на ходу. А мне, значит, опять за двоих работать. Ладно, хвостатый, я тебе это припомню.

Территория Мертвой Зоны была огорожена металлической сеткой-рабицей, местами порванной, но аккуратно заштопанной проволокой. Возле входа в Мертвую Зону стояли два мордоворота.

– Лицензия торговца оружием есть? – лениво осведомился один из них, когда я подкатил свой байк поближе.

Вот это поворот…

– Нету.

– Хреново, – зевнул второй, окинув взглядом мой багаж. – Тогда один автомат пойдет в уплату торговой пошлины, а остальные вместе с пулеметом придется продать администрации по оптовой цене.

– Администрация – это вы? – уточнил я.

– Ага, – вновь зевнул мордоворот щербатой пастью так, что удивительно, как у него нижняя челюсть от хари не оторвалась. – Как я понимаю, «Вал» ты ни за что не продашь. Так что один «соболь» за «калаш», три за ПК, столько же за РПГ.

– Может, даром отдать? – поинтересовался я.

– Можешь и так, – кивнул «администратор». – Мы подаркам всегда рады.

Ясно. Неместных нигде не любят, так что ничего путного тут выловить не получится.

– Два «соболя» за каждый АК, и без всяких пошлин, – отрезал я. – Иначе я уезжаю. За пулемет – пять. РПГ не продается.

Охранники переглянулись. Потом тот, что был покрупнее, еще раз окинул взглядом меня, потом байк, более внимательно оглядел пулеметы.

– Двенадцать за всё, – подытожил он. – Иначе – уезжай.

У московских маркитантов за тот же товар я взял бы втрое больше. Но московские цены на периферии не котируются, плюс учитываем, что чужой я на этом празднике жизни. Так что я кивнул.

– Ладно, договорились.

– Только это, остальное личное оружие сдать придется, – сказал старший, снимая с моего мотоцикла связку автоматов. – Сам понимаешь, Мертвая Зона, мало ли что. Все сдают, закон такой.

Действительно, с внутренней стороны сетки тянулись деревянные открытые ящики, забитые оружием – начиная от дубин нео, утыканных гвоздями, до американского пулемета «М240».

– И мотоцикл здесь оставь, – сказал второй «администратор», отвязывая от своего пояса объемистый кожаный кошель. – Пулеметы на нем несъемные, значит, он тоже оружие.

– Логично, – сказал я, забирая двенадцать увесистых серебряных монет с изображением соболя. Ладно, пусть будет как они скажут. Далеко я отходить не собираюсь, и, шастая меж торговыми рядами, буду поглядывать за своим добром.

В общем, сложил я свое оружие в свободный ящик, поставил рядом мотоцикл так, что не отодвинув тяжелый байк никак мое добро из примитивной камеры хранения не достать – и пошел гулять по рынку.

Надо отметить, товар тут был неплохой. Видимо, в округе много как Полей Смерти, так и энергичных маркитантов, серийно восстанавливающих в этих Полях продукты, вещи, оружие и боеприпасы, пользующиеся наибольшим спросом.

Из продуктов, понятное дело, основными были консервы – овощные, мясные, рыбные, даже собачьи и кошачьи имелись. В смысле, те, которыми до войны кормили домашних питомцев. Говорят, кстати, самый чистый и натуральный продукт был, ибо хозяин зверюшки человечьей консервой отравится – никто и не почешется. А вот если та зверюшка нажрется некачественного корма и сдохнет, владелец обожаемого питомца вполне может взорвать фабрику-производитель, причем как в переносном, так и в прямом смысле.