Павел Иевлев - Операция «Переброс»

– Просто взять и соединить?

– Да. Это важно. Важнее этого, можно сказать, ничего нет.

– И ты нам, конечно, не скажешь почему?

– Не могу! Честно слово, не могу! Поверьте мне!

Артём смотрел на Ольгу – подавшуюся вперёд в порыве, с горящими глазами, нежным румянцем и натянувшейся на груди блузкой, – и был готов поверить во что угодно прямо сейчас. Соединить? Да запросто! Но Борух медленно и неотвратимо приходил в ярость.

– Поправь меня, если ошибаюсь… – скрипучим железным голосом сказал он. – Этот ящик, по твоим словам, принадлежит Сутенёру. Так?

– Так, – кивнула Ольга.

– Устройство ящика предполагает, что статуэтка в какой-то момент должна соединиться. Верно?

– Верно.

– Следовательно, это соединение задумано Сутенёром – что бы это за фигня ни была и зачем бы это ни было ему нужно… И тут ты, такая красивая, предлагаешь её именно соединить и при этом утверждаешь, что твои планы с сутенёрскими противоположны. И в эту херню я должен поверить?

– Да, именно так. Только на самом деле он не хочет её соединения – это была его страховка на крайний случай, который не состоялся. По принципу: «Так не доставайся же ты никому!»

– Что произойдёт, если мы её соединим? – вмешался Артём. – Принцип «не доставайся никому» наводит меня на странные мысли…

– Появится электричество, прежде всего. Одного этого достаточно, чтобы разрушить планы Сутенёра.

– Это настолько важная деталь Мироздания, что от её положения зависят фундаментальные законы физики? – засомневался Артём. – А выглядит как кустарное творчество народов Севера…

– А ты проверь! – подмигнула ему Ольга.

Но Борух встал и резко захлопнул дверцу ящика:

– Так! Никто ничего не проверит. Либо ты всё рассказываешь, либо – извини – всё останется как есть. Слишком мутная история.

Он выжидающе посмотрел на Ольгу, но та молчала.

– Значит, решение принято.

Борух отнес ящик в сейф и запер его там.

– Прости, – сказал он Ольге. – Я не готов решать судьбы мира, исходя из твоих слов. Давайте подождём развития событий. Если эта штука такая важная, то кто-нибудь непременно объявится.

– Возможно, будет уже поздно… – сказала Ольга. – Но, разумеется, вы можете поступать как вам кажется правильным.

– Можем, – подтвердил Борух, успокаиваясь. – И поступим. Предлагаю всем отдохнуть и прийти в себя – что-то мне подсказывает, что затишье не продлится долго… Идите, хоть поспите немного. Кто знает, когда ещё получится…

В комнате, которую он решил считать своей, Артём выгреб из рюкзака новую камуфляжную майку, прихваченную ещё из охотничьего магазина (казалось, что это было чуть не год назад), пакет с трусами и носками, замародёренный во время «фуражирского рейда» по магазинам, и брюки армейского натовского образца, количеством карманов способные устыдить стаю кенгуру. В душе вода уже еле текла – напорные баки замка опустели, и заполнить их без насосов было невозможно. Артём подумал, что им, наверное, скоро придётся рыть во дворе яму под деревенский сортир с дыркой… Переодевшись в чистое, он уселся на кровать и уставился на брошенную посреди комнаты грязную одежду. Убирать её было лень, а уж стирать…

– Стирать не собираешься? – В дверях стояла бесшумно вошедшая Ольга.

– Я не стираю! – гордо ответил Артём.

– Принципиальная позиция?

– Если я, вдобавок ко всем прочим достоинствам, буду ещё и стирать, Вселенная не выдержит такого совершенства! – доверительно понизив голос, сообщил Артём. – Мирозданию придётся убивать котёнка за каждый постиранный мной носок, чтобы восстановить равновесие. Маленького, мягкого, пушистого котёнка с трогательными зелёными глазками! Разве тебе не жалко маленьких пушистых котят?

– Очень жалко, – засмеялась Ольга. – Поможешь?

Она достала из кармана перевязочный пакет:

– Надо повязку сменить, а одной рукой неудобно… Надеюсь, такой поступок не отразится на поголовье котят во Вселенной?

– Придётся для равновесия совершить что-нибудь неожиданно аморальное… – озабоченным тоном ответил Артём. – Не знаю, что это будет, но я придумаю! Давай сюда руку.

Ольга уселась верхом на стул и положила вытянутую руку Артёму на плечо. Наклонившись над повязкой, он оказался лицом прямо над вырезом блузки и, разматывая бинт, изо всех сил боролся с косоглазием. От Ольги пахло здоровым, чистым женским телом и слегка – всё той же полынью и миндалем. Когда Артём размотал повязку, этот запах заметно усилился, вызывая легкое головокружение. Удивительно, но под бинтами оказался лишь тонкий шрам, почти царапина. Артём попытался вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как её ранило осколком боруховой гранаты, – но не смог – кровь стремительно отлила от головы к совершенно иной части тела.

– Кажется… перевязка тут не нужна… – хрипло сказал он.

– И правда… – Ольга чуть подалась вперёд, и взгляд Артёма неудержимо скатился в декольте. – Всё зажило! Но это же не помешает нам совершить что-нибудь неожиданно аморальное? Для равновесия?

Раненая рука переместилась с плеча на шею, потянув его губы к её губам, а вторая рука поспешила убедиться, что кровь прилила именно туда, куда нужно.

Они совершили «нечто аморальное» – и не один раз, и не два. Артём сам не ожидал от себя такой прыти, но он просто не мог оторваться от её тела. Ольга была само совершенство. Потом, когда они уже просто лежали, обнявшись, он слушал её легкое дыхание и думал, что это лучшее, что случилось с ним за очень долгое время, а может быть, и за всю жизнь. И что он будет идиотом, если упустит эту женщину. И тут же принёс себе торжественную клятву, что не будет этим идиотом, а будет вовсе наоборот.

– Я в душ! – шепнула Ольга, поднимаясь.

– Воды нет, вся вылилась…

– В моём есть ещё, я быстро! – И, подхватив с пола одежду, она исчезла за дверью.

Проснулся Артём от шума воды. Вода шумела в душе, в комнате горел свет, а в дверь кто-то стучал. Подушка рядом была пуста, и он принялся разыскивать, куда делись его трусы.

– Открывай, писатель! – Из-за двери донёсся голос Боруха. Интонации не обещали хороших новостей.

Натянув трусы и майку, Артём, пошатываясь спросонья, отправился к двери и обнаружил, что она заперта на врезной замок.

– Да ты там жив вообще?

Артём ещё не решил, какого ответа требует этот вопрос, как дверь с треском распахнулась от удара ногой в область замка и, раскинув веером щепки, с размаху грянула в стену.

– Стой-стой! – обалдело сказал Артём прямо в ствол винтовки. – У меня всё нормально!

– Да что ты говоришь? – ехидно сказал Борух. – Таки нормально у него, поглядите на этого поца! Воду закрой!

Артём открыл дверь в ванную – из крана хлестала вода. Он вспомнил, что не закрыл кран, когда бак опустел, – а теперь, видимо, насосы снова работали. Глянув мельком в зеркало, он увидел обалделую встрёпанную физиономию с шальными глазами, припухшими губами и парой засосов на шее. На спине, кажется, были царапины от ногтей, но в маленьком зеркале их было толком не разглядеть. Он пожал плечами и подмигнул своему отражению: «А мы ещё кое на что годимся, да?»