Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера

Пару десятков метров двигались вдоль берега. Я выбирал подходящий склон для спуска – чтоб пологий и чтоб рядом не колыхались бугорки. Наконец пустил «Фалкон» вниз.

Хрум! – что-то отдалось под колесами, будто мы заехали на тонкий лед. Но поверхность выдержала. Только чуть колыхнулась, рябью разошлась по всем впадинам и холмикам.

Вперед!

Хрясть! Хр-рум!

Мотоцикл подпрыгивает на неровной серой корке. Иногда из-под колес брызгает буроватая жижа. Но метр за метром мы уверенно двигаемся к дальнему берегу.

Все-таки под нами не лед. Поверхность Пади кое-где пружинит, но не проваливается. Только с каждой минутой сильнее вздрагивает, раскачивая «Фалкон». Берег впереди уже можно различить. Он более крутой. И в ближайшей к нам полосе вообще обрывистый.

Значит, надо двигать левее!

Туда, где серая корка начинает растрескиваться, разлетаться осколками…

– Глеб! – вскрикивает Катя. Но я и сам вижу. Поверхность Пади вздыбилась, лопнула, и наружу полезло что-то бурое, бесформенное…

Я вдавливаю рукоятку газа. Прибавляю скорость на максимум – надо объехать это по длинной дуге, выруливая к пологому склону с перекошенными чахлыми остатками леса…

Проклятие!

Сильный толчок швыряет мотоцикл в воздух.

Нас переворачивает.

К счастью, приземляемся отдельно от «Фалкона» – на что-то резко пахнущее торфом, мягкое, словно резина. Мотоцикл падает набок метрах в пяти, продолжая бешено вращать колесами.

Я выбираюсь из вязкой массы на серую корку бывшего озера. Рядом барахтается Катя. Я подаю ей руку:

– Цела? – и не дождавшись ответа, бросаюсь к «Фалкону». Переключаю движок на холостые обороты, поднимаю своего железного коня, вскакиваю в седло. Чего мешкает Катя?

Торопливо озираюсь и цепенею.

Там, где секунды назад был горб посреди озера, вырос огромный цветок. Если это можно так назвать. Темная, влажно блестящая на солнце поверхность и огромный нераскрывшийся «бутон» на толстой, как бетонная колонна, «ножке». «Цветок» медленно тянется вверх, и рябь идет по чаше «бутона». Словно он вот-вот раскроется…

– КАТЯ! – зову я хриплым, неузнаваемым голосом. Но она уже рядом, оседлала мотоцикл у меня за спиной. И я судорожно вдавливаю рукоятку газа.

«Фалкон» летит, подпрыгивая на бугристой «шкуре» Пади. Эта корка вся сейчас идет волнами. Но самое худшее происходит за спиной – этого я не вижу, но чувствую затылком.

Остались секунды, а до пологого берега – несколько сотен метров!

Гулкий хлопок бьет по ушам.

Что-то происходит там, в центре бывшего озера. И оттого холодные мурашки бегут по спине – несмотря на увесистый рюкзак, несмотря на плотные объятия прижавшейся ко мне девушки…

Вздыбливается впереди серая корка, и я бросаю мотоцикл еще левее. Он мчится почти параллельно обрывистому берегу. Спасение близко – я отчетливо вижу зеленые ветки сосен над обрывом, до них метров пятьдесят, не больше. И все-таки пять метров вверх по круче делают их недостижимыми…

Теперь опасность не за спиной.

Теперь мне достаточно чуть повернуть голову, чтоб увидеть трещины, которые ползут по «бутону» огромного цветка. А вся Падь будто сходит с ума. Словно невиданный шторм раскачивает ее изнутри – пока что медленно, но с каждой секундой волны становятся круче. Фонтанами бьет из глубин бурая жижа. И настоящий девятый вал катит навстречу, готовый отшвырнуть нас к центру Пади!

Чтоб его объехать, надо еще сильнее отдалиться от берега. И с болезненной ясностью я понимаю – так вырваться не удастся.

Самонадеянный болван!

Сумасшедшие, нереальные события последних суток вспышкой проносятся у меня в мозгу. И где-то вдалеке – вся моя никчемная жизнь, до последних, озаренных огнем смысла месяцев.

«Ну уж нет!» – со злостью мелькает в голове.

Я успеваю ощутить горечь. Успеваю подумать о Кате, свято верящей в фарт никчемного охотника за товаром . И круто закладываю руль, направляя мотоцикл навстречу новой волне.

Это кажется безумием.

Но мы еще живы.

Взлетаем по бугристому склону – серая корка на поверхности волны хрустит, но все-таки выдерживает. А мы уже у гребня, с каждым мгновением выше над Падью. Я не сбавляю скорость и до ломоты в пальцах стискиваю руль. Мы летим вверх, каждую секунду рискуя сорваться и разбиться в кровавую лепешку.

Берег теперь близко – волна несет нас мимо, хотя так же нереально далеко.

Я поворачиваю руль, каким-то чудом удерживая «Фалкон» на вершине гребня. Стрелка спидометра ползет к отметке «100» – это максимум! Через долю мгновения мы слетим вниз, камнем рухнем к серой, в бурых потеках, шкуре ожившей Пади…

И последним движением я выправляю руль навстречу пустоте.

Катя отчаянно вскрикивает.

Бесконечную пару секунд мы летим по воздуху – по длинной дуге, будто сложившая крылья чайка.

Только у нас нет крыльев. И хрястнув амортизаторами, «Фалкон» приземляется на обрывистый берег.

От удара темнеет в глазах. Болью пронзает все тело – от пяток и хребта до последней косточки скелета. Но руки продолжают намертво сжимать руль.

«Фалкон» уже проломил чахлый молодой сосновый подлесок, несется, вздымая пыль и песок, сшибая хвою с низко нависающих веток. И несмотря на боль, каждый толчок, каждая выбоина в надежной земле радостно отзывается внутри.

Вперед!

Сквозь лес, сквозь колючий боярышник, отматывая километр за километром.

Лишь бы мотор не заглох!

Я останавливаю мотоцикл только у опушки – рядом с едва различимым в зарослях проселком. Теперь, когда от бывшего озера нас отделяет почти десяток километров, я оглядываюсь. Там, за спиной, какие-то неясные звуки – то ли вздохи, то ли шорохи. Будто что-то невидимое следует за нами по пятам.

– Мне страшно, – шепчет Катя.

– Теперь не бойся, – глухо отзываюсь я.

– Что это было?

– Какая разница…

К дьяволу проклятую Падь! К чертям наверняка распахнувшийся темный «бутон». Я не желаю знать, что он скрывал. Летучие твари хлынули из «цветка» или попрыгунчики, за пару минут даже от слона оставляющие обглоданный костяк.

Пускай сейчас жрут хвою и высохшую осеннюю травку!

Пусть роятся по нашему следу – все равно далеко не отойдут от берега. Эта мерзость слишком привязана к аномальному участку и к своему огромному телу – проклятой Шершавой Пади…

Я запускаю мотор и направляю «Фалкон» вдоль заброшенного проселка.

Я стараюсь не думать о том, что осталось позади.

Сейчас главное – перехватить нашу «Газель». И чтоб для этого хватило оставшегося бензина…

Всего через сотню метров мы выехали к развилке.

Надо же, хотя от Пади я летел почти наугад – с направлением не ошибся. То самое, указанное на карте место, где дорога разделяется.