Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера

Нет, это не погоня.

Тем более что бандиты и полицаи в одиночку по лесам не шляются. А тот, кто приближался, был один, я понял это еще до того, как он показался из-за дальних кустов.

Человек в полинявшей куртке, в какой-то нелепой помятой шляпе…

Увидел нас и замер, словно вкопанный.

– Здравствуйте! – произнес я как можно более миролюбивым тоном и приветственно поднял ладонь.

Незнакомец вяло шевельнулся.

Я подумал, что сейчас он развернется и бросится наутек. Но вместо этого он отозвался слабым, старческим голосом:

– Добрый день! – и неторопливо стал приближаться.

Когда путник поравнялся с нами, я рассмотрел, что он действительно очень стар – минимум лет семьдесят. Из-под помятой шляпы торчат седые пряди нечесаных волос. В руке корзинка – не плетеная, а синяя пластиковая, похожая на те, что используют в супермаркетах. Только ручка была самодельная – из скрученных в жгуты разноцветных проводов. На ногах незнакомца драные и чиненные с помощью таких же проводов сандалии – обутые поверх толстых вязаных носков.

– Не подскажете, куда ведет эта тропа? – дружелюбно спросил я.

Путник резко притормозил. И внимательно осмотрел нас с ног до головы.

Во взгляде, кроме настороженности, читалось искреннее любопытство.

– В Коровино ведет, – объявил он, наверное, удовлетворенный итогами осмотра.

– Далеко?

– Километров восемь.

Коровино? Было на карте такое название? Кажется, да…

Пока я вспоминал, старик вкрадчиво уточнил:

– Вы сами-то откуда путь держите?

– А мы типа заблудились, – изобразил я растерянную улыбку. – Полночи кружим – еле отыскали тропу…

– И чего ж вас в лес-то понесло – на ночь глядя?

– Вот, думали срезать путь…

– Все-то вы торопитесь! Эх, молодежь-молодежь… – вздохнул он. Лицо оставалось серьезным, но в глазах, сквозь прищур, угадывалась насмешка.

Не верил он ни единому моему слову.

– Всего доброго! – я сухо попрощался. Плевать мне на его недоверие, запущу мотор – и поминай как звали…

– Через Коровино вам лучше не ехать, – вдруг объявил старик.

Я смерил его внимательным взглядом и убрал палец с кнопки стартера.

– Это еще почему?

– А туда нагнали полицаев – как тараканов. Выставили оцепление вдоль опушки. Но соваться в лес боятся… После того как кто-то прикончил Варавву и половину его банды.

– Надо же, – я озабоченно покачал головой, – половину банды… Какой ужас!

Старик улыбнулся:

– Так что вам лучше повернуть направо – километра через полтора, возле болота. Двигайтесь вдоль него и еще через десяток километров попадете на мертвый хутор. А дальше начнется Чертова чаща …

– Оригинальное название.

– Мало кто осмеливается ездить по тем местам. Но вы ведь не боитесь?

Я пожал плечами:

– Спасибо за совет. Мы подумаем…

Он постоял еще немного, рассматривая нас бледно-голубыми, будто выцветшими от времени глазами. Казалось, старик хотел еще что-то сказать. Или спросить.

Но так и не спросил.

Попрощался и двинулся дальше по тропе.

Он удалился почти на десяток метров, когда я крикнул вдогонку:

– Скажите, а не знаете, что за деревня недалеко от Огненной реки?

Старик вздрогнул и замер, будто наткнувшись на невидимую стену. Резко развернулся и уставился на меня острым взглядом:

– Вы видели там деревню?

– Ну, да… – растерянно кивнул я.

– И как эта деревня выглядела?

– Дома – обычные, церковь – высокая, красивая… Там еще резной узор на дверях – будто птицы порхают над цветами…

Старик молча, не мигая, смотрел на меня – так, будто я сообщил ему что-то необыкновенное. Потом выдавил:

– Не возле реки. До реки там десяток километров… И деревни – давно нет. Все местные попали под «эвакуацию». А дома сожгли. Церковь – тоже…

Он опустился на траву, будто ноги перестали его держать, и глухо добавил:

– Никто не спасся. Ни один человек.

– А я видел…

– Врешь, – резко оборвал меня старик. – Не мог ты видеть! – он отвернулся и опустил голову, пряча глаза. А потом и вовсе закрыл лицо ладонями, будто его слепил утренний свет, пробивавшийся между кронами сосен.

Я выждал еще минуту, неловко кашлянул. Старик отнял ладони от лица, медленно повернулся. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Глаза его оказались сухими, и взгляд был пронзительный, совсем не старческий.

Больше я не стал задавать вопросов. Только тихо сказал:

– Спасибо.

– Прощайте, – чуть слышно отозвался он и хрипло напомнил: – От болота надо идти направо…

Все исполнилось в точности.

Очень скоро повеяло сыростью в набегавшем потоке воздуха, а потом справа от тропы замаячили камыши. Полтора километра – как старик и говорил. «Фалкон» пролетел их за считаные минуты.

Я заглушил мотор и осмотрелся.

Вправо тропы не видать, если и была – давно заросла. И верно, кому охота наведываться на мертвый хутор? Но если держаться подальше от края болота – проехать можно.

– Глеб… – тронула меня за плечо Катя.

Ясно. Все время нашего общения с лесным путником она терпеливо молчала. А сейчас не выдержала:

– Глеб… О какой деревне вы говорили?

Угу. Вероятно, со стороны та беседа выглядела чистым безумием.

– Какая деревня? Не знаю, – честно ответил. Может, я и правда контуженый, который видит то, чего видеть не дано? «Резной узор на дверях – будто птицы порхают над цветами…»

Я вздохнул.

Потому что следом из памяти пришло еще одно видение – огненный водоворот, вонзающийся в мою грудь. Я сморщился. Воспоминание – такое ясное, что даже кожа на груди засаднила…

Да, реально засаднила!

Я испуганно пощупал тело сквозь футболку. Чуть-чуть болит…

– Катя, – глухо пробормотал я, – у тебя не найдется… зеркальца?

Конечно, идиотизм.

Отважный трикстер в роли мнительной барышни. Да и откуда у Кати зеркальце? После всех этих передряг.

Но зеркальце нашлось. Совсем крохотное… и вполне достаточное.

Через секунду, задрав футболку, я растерянно изучал чуть припухшие, красноватые линии на своей коже. В том самом месте!

Нет, это был не просто шрам. Линии складывались в фигуру…

– Катя, – выдавил я неловко, – глянь, пожалуйста… Что это за хрень?

– Клещ? – встревожилась она.

Соскочила с мотоцикла, обошла его и озабоченно уставилась на мою «разукрашенную» грудь. Потом недоуменно подняла взгляд:

– Татуировка воспалилась? Болит, да?

Я едва не выругался. Но все-таки сдержался. Глупо. Хотя как ей объяснишь, чтоб не выглядеть психом? Я ведь и сам в себе до конца не уверен.

– Катя… а что это за фигура? Это чего-нибудь значит?

Она улыбнулась:

– Ну ты даешь! Забыл, что сам себе наколол? Это ж Крест Богородицы, древний символ света и возрождения… Да ты не волнуйся. Красиво получилось. И скоро заживет.