Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера

Да, он не один. Из густой тени мне навстречу уже шагнула вторая, хрупкая фигура:

– Глеб… – долетает робкий голос.

– Катя? – По скользким камням я перепрыгиваю ручей. Поднимаюсь по склону.

– Глеб! – бросается она мне на шею. – Прости… Ради бога! Почти неделю тебя не было, и я…

Молча киваю. Сам виноват – бросил девчонку караулить фургон с чудовищем. И оставил ей свою записную книжку – на случай, если не вернусь. А в книжке записаны многие сетевые координаты – в том числе друзей.

Настоящих. И бывших…

Левая рука обнимает девушку, я чувствую, как бьется ее сердце, чувствую тонкий аромат пшеничных волос. Но моя правая – снова сжимает рукоять «АКМ»:

– Локки, ты ведь понимаешь… Я не отдам тебе груз.

В светлеющем сумраке блестят его веселые карие глаза:

– А Ракетчику отдашь?

– Что? – бормочу я растерянно. Перевожу взгляд на Катю. – Ты… неужели, все им рассказала? И привела к фургону?

– Видишь? – констатирует Локки. – Он не только хамло, он еще и тормоз.

Я слегка отстраняю девушку, забрасываю «АКМ» на ремень за спину. Качаю головой:

– Здесь не будет никакого навара. Такое не для тебя.

Лицо Локки становится хмурым.

– Хочешь меня разозлить? Прошлый раз мы друг друга не поняли. Хоть сейчас не будем тратить время на глупости!

– Это не ваша с Ракетчиком боль. И не ваша тропа…

– Иногда тропы сходятся.

Мы смотрим друг на друга – без единого слова. И оба поднимаем глаза в небо, на восток – оттуда идет нарастающий гул. Вертолеты?

Плохо. Обычно они боятся летать так близко к Зоне…

– Пора на колеса, – бормочет Локки.

– Езжайте. А я без «мотора»…

– Какие проблемы? – щурится он. – Мы тебя подвезем.

Несколько десятков шагов в глубину леса, и там действительно обнаруживаются два мотоцикла.

– Ты умеешь водить? – удивленно спрашиваю у Кати.

– Чуть-чуть…

– Прибедняется, – без тени сомнений говорит Локки. – Вообще ты гад – скрывал от нас такую девчонку!

Она улыбается. Но я чувствую ее волнение.

Садимся на «Хонду», я проверяю бензобак – больше половины. Катя обхватывает меня руками, крепко прижимаясь к моей спине – так, будто еще не верит, что я сумел вернуться из-за периметра.

– На север едем – вдоль Петровской трассы, – уточняет Локки.

– Солнце уже всходит, – качаю я головой, – Там будем как на ладони.

– Отсюда нет другого пути.

– Есть – на северо-запад. Через Мертвую Пустошь…

Он оборачивается и изумленно смотрит на меня несколько секунд. Наконец выдавливает:

– Ты уверен?

Хороший вопрос. На который я не рискну ответить. Только в одном можно не сомневаться:

– Это единственный шанс уйти от вертолетов.

Гул моторов все ближе. Нет, совсем не случайно поднялись они в воздух.

Локки молча кивает.

– Идешь за мной – колесо в колесо. – Я направляю мотоцикл влево.

Сотню метров двигаемся наискосок, потом сворачиваем к опушке, идем напрямик, пока лес не расступается. Впереди кустарник, одинокие развалины маячат у горизонта. И утренние звезды дрожат в мареве над полями дробилок .

Я заглушаю двигатель. Внимательно всматриваюсь, прикидывая нашу траекторию. Я знаю, что впереди не только дробилки . Там, за полуобвалившимся сараем, пространство искажено линзой . А в трещинах асфальта кое-как сохранившейся дороги чернеет что-то поганое.

И это лишь с краю. Один дьявол ведает, сколько подобных сюрпризов ждет впереди: бьющие из-под земли столбы белого огня, спрятанные в траве зубастые глотки, невидимые издали электрические завесы .

Мертвая Пустошь не считается Зоной. Но все равно гиблое место – даже для пешего путника.

Тем более для дикой гонки на мотоциклах…

Доктор сказал, что верит в меня. И мои товарищи – тоже верят. Погибшие и живые.

« Хватит ли у тебя сил, чтоб поднять эту ношу? » – опять звучит в памяти пытливый голос знахарки.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к себе. И «татуировка» на груди постепенно наливается теплом.

Я должен быть спокойным и сильным. Очень сильным…

Поднимаю веки и опять смотрю вперед.

Да, это кажется безумием. Но нет иного выхода – кроме как спастись и победить.

А еще я знаю, что мы не одни.

Оглядываюсь вправо и влево – они сейчас рядом. Девушка-воин на белом коне. Лейтенант-пограничник на трофейном мотоцикле. И бывший десантник на пробитой пулями «Хонде».

Окутанные светлым ореолом. Вечно живые. Как звезды и ветер, как земля под ногами. Родная земля…

Я вижу все отчетливо – до вздрагивающих волосков в гриве белого коня. Он нетерпеливо бьет копытом. Девушка взмахивает мне рукой. А угрюмый фермер и лейтенант в фуражке с зеленым околышем кивают и ожидающе всматриваются.

Я киваю в ответ.

Первый красный луч рождается на востоке. И вместе с солнцем оттуда идет совсем близкий вертолетный гул.

Вслушиваясь, я шепчу:

По-моему, так было в любимой Ромкиной песне?

Все точно. Линия крови наших товарищей. А еще память нашей земли – та, что всегда с нами, что горячей волной смоет любую усталость и боль…

– Чего ждем? – нервно бормочет Локки.

Я оглядываюсь – горизонт уже пылает алым огнем. Тает сумрак. И кажется, что нам не укрыться от приближающейся по воздуху смерти.

– Глеб, мне страшно, – вздрагивает Катя.

Мягко касаюсь ее руки:

– Ты ведь помнишь, я – трикстер , я умею делать невозможное.

Теперь пора!

Запускаю двигатель и, выжав газ, бросаю мотоцикл вперед…

Трикстер – от англ. trickster, дословный перевод – «ловкач».

ОКАМ – Отдел по Контролю за Аномалиями и Мутантами.

«Сталкеровка» – спиртовая настойка на сером мхе . Обладает слабонаркотическим действием.

Lucky boy – счастливчик ( англ. ).

«Песня о далекой Родине» из фильма «Семнадцать мгновений весны», стихи Роберта Рождественского.