Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера

Полночи сегодня мы тряслись на мотоциклах под проливными струями. Отличная погода для того, чтоб объезжать полицейские блокпосты. Но теперь я мечтаю о солнце – ярком, почти летнем…

Пару дней тепла – разве это несбыточное желание? После Сумерек российская осень стала заметно мягче – единственное, что изменилось к лучшему.

Хорошо хоть успели просушиться. И плотно позавтракали дома у Егорыча. Заплатили всего двадцать баксов, но внутри до сих пор блаженное ощущение сытости. Одно худо – чай у него дрянь. То есть, конечно, лесные травы – это приятно. Только ни хрена не бодрит. А дорога – однообразна, безопасна. И веки после бессонного ночного марш-броска сами собой начинают слипаться…

Я полез в карман куртки и достал плеер – старенький корейский, с трещиной в корпусе, залепленной скотчем.

Ромкино наследство.

Надел наушники, включил плеер. Запустил какую-то бодренькую попсу. Но минут через пять понял, что от нее еще сильнее хочется зевать. Я чуть приглушил звук, начал листать список на экранчике. И курсор почти случайно остановился на той самой песне.

Той, которая была последней в жизни Ромки…

– Музыку слушаешь? – будто через вату, долетел голос Егорыча. – Может, врубишь на громкую, чтоб веселее ехать?

Я вздрогнул, оглядываясь на его улыбчивую физиономию, и качнул головой:

– Веселее не будет…

Подумал и сухо добавил:

– Не хочу вас отвлекать.

– От чего отвлекать-то? – удивился он. – Это ж не проспект в Москве – обгона по встречке не будет. А поезда тут уж лет десять не ходят!

– Извините, батарейка почти сдохла, – криво усмехнулся я. Снял наушники и вместе с плеером спрятал в карман.

Будто в ответ на мои желания, утреннее солнце понемногу наливалось слепящим огнем. Тучи ползли с запада, обходили справа и слева, но в небе над нами пока маячил просвет голубого неба. И через этот островок тепла доходило в избытке.

Пропитанный влажными испарениями ветерок не разгонял духоты.

Я расстегнул куртку, поудобнее взбил мешок с соломой и умостился так, чтобы хорошо все видеть слева от насыпи. Мимо проносились кусты, а за ними – ползла однообразная стена хвойного леса.

Кустарник тут был совсем чахлым, и сосны чуть дальше стояли свободно. Так что вся округа отлично просматривалась метров на пятьдесят от полотна.

Хорошо и спокойно. А ехать нам еще не меньше получаса.

Я снова широко зевнул. Однообразная картинка леса плыла, затягиваясь пеленой перед глазами.

Может, зря мы не остались в поселке? После тяжелой ночи не помешала б хоть пара часов сна…

Нет.

И так потеряли целую неделю.

Вот сейчас пожую серого мха – у меня еще немного осталось, и дремоту как рукой снимет. Сейчас… Только чуток отдохну.

Я опустил веки.

Спать не собирался. Просто вспоминал события последнего месяца и прокручивал в голове план действий. Слишком многое теперь надо наверстать. И пусть чистая логика подсказывает, что план нереальный, но Ромка был прав – надо делать невозможное. Я еще смогу их переиграть. Ведь сильный козырь до сих пор у меня на руках – рыжий упырь укрыт в надежном месте.

И даже Карен не знает где…

Что-то кольнуло в груди. Наверное, плохо зажившее ребро.

Морщась, я открыл глаза.

И растерянно моргнул.

Мотодрезина плавно, будто парусник по волнам, катилась среди облаков – так высоко, что земли не видно. А рядом со мной сидели прекрасная охотница Лада, угрюмый фермер Григорий и молодой лейтенант Андрей в фуражке со звездой на синем околыше.

Я видел их ясно, как наяву, – до последней морщинки на кожаной портупее лейтенанта. А меня будто не замечали – все смотрели туда, где с каждой минутой сужался просвет между облаками.

Пряди волос Лады развевались на ветру, ее рука сжимала короткий кривой меч. Григорий взял автомат наизготовку. Андрей передернул затвор ТТ.

Что они могу разобрать там, впереди?

Сколько ни вглядываюсь – ничего. Лишь клок ясного неба. Лишь молнии проскакивают вокруг в густеющих тучах. Грома не слыхать, но дрезина чуть вздрагивает, как на невидимых ухабах…

Еще вспышка. И снова резкий толчок.

– Ого! – я торопливо хватаюсь за поручни. Как бы не вылететь вниз!

Лада оборачивается на звук моего голоса.

Гнев и испуг мелькают в ее огненно-голубых глазах. Целую секунду мы смотрим друг на друга. Она что-то взволнованно говорит, только я ни хрена не могу разобрать. Глупо улыбаюсь, теряя чувство реальности происходящего. Ведь нельзя же поверить в летящую по небу дрезину!

И нахмурив брови, Лада бьет меня рукояткой меча – прямо в грудь. По не зажившему ребру!

– А-ай! – боль, реальная боль пронзает тело. Что ж ты творишь, дурочка?!

Я дергаюсь… И открываю глаза.

– Опять заныло? – сочувственно спрашивает Карен.

Однообразная стена леса ползет мимо. Егорыч насвистывает себе под нос что-то бодрое. И убаюкивающе гудит мотор дрезины.

«Все-таки заснул! Идиот!»

Я окидываю окрестности лихорадочным взглядом.

В воздухе разлита безмятежность, а высоко поднявшееся солнце так же пригревает. Все идет гладко. Почему ж я не могу совладать с нарастающей тревогой?

И до сих пор, как наяву, вижу огненно-голубые, испуганные глаза Лады?

Сердце бестолково колотится, струйка пота сползает за воротник куртки.

Должно быть, со стороны напоминаю психа. «Ты трикстер или истеричный сопляк?!» Возьми себя в руки, вон и Карен уже недоуменно косится.

«Расслабься!» – командую я сам себе.

Но вместо этого вскакиваю на ноги – так, словно неведомая сила меня подбрасывает. До рези в глазах вглядываюсь вперед. И хватаю Егорыча за плечо:

– Тормози!

– Что? – удивленно поворачивает он голову.

– ТОРМОЗИ! – отчаянно ору я. И он испуганно хватается за массивный рычаг, опуская тормозные колодки, вырубая двигатель на холостой ход.

Дрезина начинает замедляться.

Но слишком долго. Полотно тут идет под уклон, а Егорычу все-таки удалось на полную мощность раскочегарить мотор колымаги. Мы не успеем!

В долю секунды я успеваю это оценить и командую:

– Прыгаем!

– Да что случилось-то? – бормочет Карен. Ни он, ни пилот нашего «болида» пока ни черта не смогли рассмотреть. А когда поймут – будет поздно. Я почти не сомневаюсь в этом, хотя сам увидел ненамного больше.

– Объясню потом.

Седой бросает на меня внимательный взгляд. И в следующий миг, подхватив свой рюкзак, соскакивает, катится в густой траве вниз по насыпи. Егорыч изумленно трясет головой:

– Наркоты вы объелись, ребята?

– Ты тоже прыгай! – хрипло выдыхаю, всматриваясь вперед. – Сейчас, слышишь?

Он бы мог догадаться – по призрачному колыханию воздуха над рельсами, меньше чем за сотню метров от нас. Только старик не хочет видеть. И тем более не желает бросать свою драгоценную колымагу.