Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера

А чтоб тебе!

Проклятый ветер!

Теперь он сменился на северо-западный. С отчаянием я понимаю, что нас несет влево.

Одинокая ель уже где-то сбоку. И недоступная стена леса опять уходит в дымку.

Медленно наливаясь огнем, облако движется вдоль оврага.

Пятнадцать метров до чахлых кустов, до пожухлой осоки внизу склона. Почему, почему я не «сошел», когда вниз было только десять?

Сердце гулкими ударами отмеряет наш путь.

А что это желтеет там впереди?

Я отчаянно вглядываюсь.

Но мгла опять все скрывает. И очень скоро мы входим в нее вместе с облаком . Дождь опять слабеет до противной мороси. Земля и небо растворяются в тумане.

Я утираю лоб рукавом – пот смешался с дождевой водой.

Сколько сейчас до земли?

Я не знаю – ни черта не рассмотреть в этом белом молоке…

– Тень… – бормочет Седой, трогая меня за рукав.

– Тише, – и сам вижу полосу яркого света, медленно приближающуюся к нашему краю облака . А еще, затаив дыхание, я вслушиваюсь.

Секунда… Вторая…

Хотя что там надеюсь разобрать сквозь стук сердца в висках?

Стоп. Угомонись, «пламенный мотор», гоняющий кровь по жилам… Я почти не дышу.

Показалось?

Или нет.

– Прыгаем! – хрипло озвучил я за пару мгновений до ослепительной вспышки и раскалывающего мир грохота…

…Вода.

Она везде. Не дает дышать, холодной массой забивая горло. Тянет вниз – в зеленоватую тьму.

Но я еще жив.

И потому в несколько мощных гребков достигаю поверхности. Выныриваю, отфыркиваюсь, откашливаюсь…

Я жив!

Ведь все угадал точно – смог уловить за густой дымкой чуть слышный плеск воды. Облако взорвалось, уже когда я падал в реку.

Автомат потерял, но это мелочь. Главное, я дышу!

Кожу на руках и лице печет, но не сильно. Кажется, меня обожгло. Здорово, что одежда раньше успела промокнуть под дождем. И хорошо, что электрический разряд не ушел в реку, – иначе бы тут плавал труп.

Кстати…

А не плавает ли он рядом?

Я ведь не знаю – успел ли Карен прыгнуть вместе со мной? Если замешкался хоть чуток…

Я оглянулся по сторонам. Мгла слегка поредела после взрыва, но опять быстро затягивалась. И там, где я мог видеть, – была только темная речная гладь.

– Карен! – позвал я.

Плеск воды, и ничего.

– Седой! – крикнул я громче.

Никто не ответил. « Значит, не успел… »

Я выждал еще немного, плавая кругами по ледяной воде. И двинулся прочь через туман.

Рюкзак тянул меня вниз, но я не собирался его бросать. Хотя понятия не имел, где берег. Главное, что где-то он есть!

А спустя пару минут я увидел моторную лодку.

В ней сидел человек в брезентовом прорезиненном плаще с капюшоном. По-моему, его слегка контузило. Когда я начал карабкаться в лодку, он медленно повернулся, глянул на меня осоловелыми глазами и выдавил что-то испуганно-невнятное.

Я перелез через бортик, тяжело плюхнулся на скамью и сказал:

– Добрый день.

Снял рюкзак. Расстегнул куртку, как бы невзначай поправил кобуру. Вода уже вылилась из пистолетного ствола, и оружие опять готово к делу – но сейчас это и не требовалось. Хозяин лодки, мужик лет пятидесяти в латаном плаще, – точно не из бандитов. На носу лодки – рыбачьи снасти, а вон там, на борту, закреплен решетчатый судок для улова.

Ага, не пустой.

Только сегодня, боюсь, клева уже не будет.

Я тронул хозяина за плечо:

– Дружище, мне надо к пристани…

– А может, сперва меня подберем? – послышался рядом недовольной голос.

Я дернулся, оборачиваясь. Почти не поверил глазам. И засмеялся, подавая Карену руку:

– Что, такие, как мы, не горят?

– Главное, что не тонут… – пробурчал он, забираясь в лодку.

В его коротких седых прядях запутались водоросли, рукав куртки почти оторвался, и все-таки Карен был цел. Взрывом его отшвырнуло в другую сторону. Но получается, что даже в тумане он плыл мне навстречу.

Видать, надолго повязала нас судьба.

Невидимыми ниточками, которые бывают крепче стали…

– Запускай мотор, – приказал я контуженому рыбаку и подкрепил слова энергичными жестами. Тот испуганно кивнул.

Двигатель затарахтел. Лодка плавно двинулась вверх по течению.

Карену я объяснил:

– Поднимемся вверх до излучины, а там от старой пристани километров семь по лесу…

– По аномальному лесу? – мрачно уточнил он, оглядываясь на проплывающую во мгле стену деревьев. Берег – тот самый, с которого мы пришли в логово Цебеля, думаю, до железнодорожного моста тут всего минут пятнадцать на моторке. – Извини, Тень, но больше я туда не сунусь…

– То есть как? – опешил я.

Седой поежился – то ли от холода, то ли от воспоминаний – и качнул головой:

– Не те у меня годы… Хватит на сегодня приключений!

– Забыл? Мы оставили в поселке мотоциклы.

Он криво усмехнулся и вдруг полез во внутренний карман своей куртки – извлек оттуда герметично перемотанный скотчем файл. Внутри были упакованы какие-то бумаги и пара банковских карточек:

– Сейчас я могу купить тебе хоть десять таких мотоциклов!

Понятно. Не зря он так долго рылся в столе Цебеля.

– И что ты предлагаешь?

– Поднимемся прямиком до Лебяжьего, а там разживемся транспортом.

Я вздохнул.

На мой взгляд, особого выигрыша в этом не было – по безопасности, так точно. Нет аномалий, зато место людное.

Одно здорово – не надо тащиться пешком. Да еще в насквозь мокрой одежде. После купания мышцы буквально сводит судорогой, все тело ноет. Вероятно, меня все-таки зацепило взрывом.

– Согласен, – кивнул я.

Помню карту – до Лебяжьего хорошей моторке полчаса ходу. Там, если что, легко будет разжиться и сухой одеждой. А еще в городке имеется банк…

– Прибавь жару своей колымаге! – фыркнул Седой на лодочника.

Ну да.

Мне стало почти смешно. Понятно, почему мой компаньон навострил лыжи именно в речной городок. Ему не терпится заняться обналичкой. Несмотря ни на что – Седой все-таки в выигрыше.

Мой напарник ставил вполне конкретные цели. И уверенно шел к их достижению.

А вот куда идти мне?

Теперь, когда со смертью Цебеля и Джокера обрублены все концы этой паскудной и запутанной истории?

Куда?

Я снял куртку, футболку, кое-как отжал воду и опять напялил на себя влажную одежду. Сел, обхватив плечи руками и пытаясь согреться.

Получалось не очень. Вдобавок опять заныло ребро. И, кроме муторного настоящего, впереди маячило такое же темное будущее.

Я выжил. Но еще дальше от разгадки, чем сегодня утром…

Единственный уцелевший из моей группы. И по-прежнему главный кандидат на роль предателя. Обреченный бегать и от своих, и от чужих – пока реальная, неведомая мне «крыса» продолжает вольготно сидеть в Центре и вести новые группы к гибели.

Я не смог этого изменить…