Алексей Соколов - Терпение дьявола

– Ах ты, ублюдок! – еле слышно, почти мысленно проговорил он, вставая и поворачиваясь к Питону, с твердым намерением прострелить, наконец, его тупую башку.

Но было поздно. Питона уже били.

Шалый, Кузя, Чиф и Варяг, сгрудившись вокруг спортсмена, с размаху опускали тяжелые ботинки на его ребра. Питон лежал на боку и, инстинктивно съежившись под градом сыплющихся ударов, старательно прикрывал одной рукой голову, а второй прижимал к животу автомат, который в пылу гнева у него никто не додумался отнять.

Тюлень, Колода и Татарин стояли в стороне, безмолвно наблюдая за этой экзекуцией.

– Ты что наделал, варнак! – прохрипел Шалый, занося ногу для очередного пинка. – Ты же наших ребят сжег, паскуда. Хмыря и Гнуса похоронил! Каз-ли-на!

Каждый слог «казлины» сопровождался глухим ударом, и Сапсан, с которого при виде расправы уже слетела слепая ярость, стал даже немного бояться за жизнь Питона. Нет, ему не было его жалко. Даже наоборот – на его глазах происходило то, что он не единожды хотел сделать самостоятельно. Слишком борзеет Питон, слишком умным себя считает. И считает необоснованно, потому что до сих пор его самонадеянность только чудом не стоила жизни всей их троице.

В одиночку провести подобную воспитательную акцию затруднительно, да и последствия будут непредсказуемы. К тому же, как ни крути, а его, Сапсана, цель – не наставление на путь истинный какого-то тугодума, но исключительно и только собственный барыш. Голый расчет, при котором личные эмоции – только помеха в решении основной задачи. Однако без Питона, или, по сути, без еще одного ствола, дорога до Припяти и обратно приобретет совсем призрачные очертания. Дурак-то он, конечно, дурак, но вот если его убьют – все, только назад. А назад дороги нет.

Неизвестно, погиб ли в Жженых топях кто-нибудь из знакомых бродяг, но тех двоих жильцов, если уж положа руку на сердце, он совсем не знал. Жили-были – и перестали жить и быть. В Зоне такое сплошь и рядом. Лес рубят – щепки летят.

С этой мыслью Сапсан приготовился принять свою порцию колотушек, которые, во время попытки успокоить не на шутку разъяренных – и справедливо разъяренных – сталкеров, наверняка будут им получены.

Подойдя к Шалому, он, насколько мог резко, сказал:

– Хватит. Убьете. А мне его тушка еще нужна. Кого я аномалиям буду скармливать, если вдруг потребуется.

Вместо ответа на Питона снизошли еще два крепких удара.

– Кого бьем? – вдруг раздался сзади веселый голос.

Обернувшись, Сапсан нос к носу столкнулся с коренастым улыбающимся парнем лет тридцати. Широкое веснушчатое лицо незнакомца прямо-таки лучилось любопытством и искренностью заданного вопроса.

Рядом с веснушчатым стоял худой долговязый брюнет, мусолящий обветренными губами сигарету с серебристым фильтром.

– Кого надо – того и бьют, – важным баском сказал брюнет, залихватски выдохнув из ноздрей голубоватый дым. – Не мешай, Гнус. Устанут – сами скажут.

– Нет, ну интересно же. – Веснушчатый не переставал улыбаться. – Эй, бугор, отвлекись. Мы с Хмырем уже за холм ушли, увидели фейерверк, сюда побежали. Беспокоимся за них, понимаешь, а они тут заняты, оказывается.

Последние слова он уже еле выдавливал, силясь вырваться из крепких объятий налетевших товарищей.

– Живые! – воскликнул Чиф.

– А ты думал, – ответил Гнус. – Нам без тебя помирать не в кайф.

– Почему аномалии перестали отмечать? – спросил Шалый, не подавая вида, что удивлен неожиданным воскрешением преждевременно оплаканных товарищей. Он забрал-таки оружие у вытиравшего кровь Питона и теперь, держа в каждой руке по «калашу», выглядел как заправский, хоть и довольно грязный, герой боевика. – О полтергейстах не предупредили и присылаете чушь какую-то.

– Что успели – скинули. – Хмырь выплюнул окурок. – А потом полтеры налетели, и реально не до вас стало. Вы скольких видели?

– Троих, – сказал Чиф. – Бодрые такие, жуки майские.

– А мы шестерых и двое из них – огненные. Еле улизнули. Шалый, я же отправил, чтоб вы назад шли. Ты принял?

– Принял, да. – Бригадир развел руками. – «Идите в зад». Ай, юмористы. И что мне делать? Раскорячиться посреди аномалий и сказать мужикам, что нас Хмырь с Гнусом в жопу послали? Как-то, знаешь, неудобно получится. Ответить же я тебе не могу – в слепом режиме идем.

– Ну мне тоже неудобно лежа на пузе романы строчить в такой компании, – пожал плечами Хмырь. – Написал коротко и понятно, как еще надо-то?

– Слитно надо, двоечник. Да ладно, разобрались.

Увидев, что остальные сталкеры, слушая их разговор, пытаются спрятать улыбки, Шалый прикрикнул:

– Не многовато смеха на один день, а? В баре поржем. И пожрем, кстати, тоже. Собираемся, пока на этот апокалипсис мухи не слетелись! – Он повернулся к Питону, который с видом оскорбленной невинности стоял в стороне и ощупывал бока. – Слышь, отбивной, сзади пойдешь. Или, может, останешься?

Спортсмен шмыгнул расквашенным носом и сказал:

– Пойду. Автомат верни.

– Разбежался, ухарь. Чтоб ты со спины всех нас положил? Я же вижу, какой ты твердолобый. Ты жив остался только потому, что парни вовремя появились. В следующий раз так может не повезти. И на будущее имей в виду – если сам себя не перекроишь, то это сделает Зона, но только по-своему. А кроит она с фантазией, поверь мне.

Питон в ответ даже не огрызнулся. То ли осознал вопиющую дурь своей выходки, то ли понял, что сила сейчас не на его стороне. В любом случае такая встряска пойдет спортсмену на пользу. Теперь важно, чтобы он находился под впечатлением от нее как можно дольше. Возможно, и в голове прибавится чего-нибудь полезного. Не ума, так хотя бы осторожности.

Сапсану не нужно было вспоминать карту, дабы понять, где они оказались. И его топографических знаний об этой части Зоны хватало, чтобы разделить беспокойство Шалого о «мухах».

На западе недалеко отсюда расстилалась долина, посреди которой колыхались темные воды полувысохшего озера Малахит. Артефактами тамошние места небогаты, зато мутировавшей фауны в округе хоть отбавляй. Неудивительно, что озеро и его окрестности быстро облюбовали ученые. К сталкерам они относятся неплохо, видя в вольных собирателях хабара поставщиков материала для изучения. Ученые по хорошим ценам выкупают как артефакты, так и информацию, поэтому их бронированный исследовательский бункер со шлюзом-переходником знаком, наверное, каждому, кто забредал в те места.

А места на Малахите гиблые. И не только потому, что вышедший к обмелевшему озеру сталкер рискует влететь в аномалию или радиоактивное пятно – такие подлянки в Зоне на каждом шагу. Главная опасность долины – психотропное поле. Ее центром является находящийся неподалеку от озерной чаши старый научный комплекс, о котором достоверно известно лишь то, что в его глубоких подвалах скрывается одна из таинственных Z-лабораторий.