Андрей Буторин - Играй и умри

– Где мы, Тимоха? На Хрюкасе?.. Это что, правда?

– Нет, мы не на Тохасе, – помотал головой тохасианин. – У нас не такое солнце. И растений таких нет. Но ты же говорил, что это Земля…

– На Земле тоже нет таких растений. И солнце не висит на одном месте, редить твою рябь…

– А почему ты стал ругаться по-другому? – стало вдруг интересно Теонгу. Наверное, из-за того, что очень страшно было продолжать начатую тему. – И тогда, когда самок увидели, ты тоже по-другому ругался.

– Так я ругаюсь, когда с катушек слетаю.

– Что это значит?

– Ну, когда репа больше не варит.

– Понятней не стало…

– Когда мозги клинит, ковать твою медь! – разозлился землянин.

– О! – радостно воскликнул тохасианин. – Заварила репа? Залез на катушки?

– Залез. Но ты хвостом не верти, йодистый калий! Говори, где мы сейчас?

– Сом, да ты что? – заморгал Теонг. – Откуда ж я знаю? Я могу только сказать, где нас сейчас нет. На Тохасе точно нет, на Земле тоже, видимо, нет.

– А что ты там плел про какую-то розу-мимозу?

– Про Розу Миров? Что есть Центральный мир, а есть еще много других. И между ними иногда открываются проходы. Я думал, через такой проход ты попал на Тохас, а потом мы с тобой вместе попали на Землю. Но, вероятно, заключительная часть моего предположения оказалась ошибочной.

– Сейчас ты сам окажешься ошибочным! – рявкнул сталкер. – А ну по-русски говори, солить твою плешь!

– По-русски я не умею, – помотал головой тохасианин. – А вообще я хотел сказать, что с Тохаса мы, скорее всего, попали еще в какой-то мир Розы.

– В какой?

– В этот.

– Железная логика, валять твою кладь. И если ты такой умный, ответь: кто же тебя тогда вылечил?

– Не могу ответить. Тем более, меня и вылечили как-то… неправильно. Зачем мне поменяли тело?

– Ты у меня спрашиваешь? – повертев головой, спросил Сом.

Теонг тоже поглядел по сторонам, никого не увидел и ответил:

– Ну да, у тебя. Больше не у кого. И ты же сам говорил, что это сделали какие-то ученые.

– Эпический опус! Я могу сказать на это только одно: это сделали, чтобы ты стал похож на человека. Но!.. – поднял палец сталкер. – Где живут люди? И где те ученые, йодистый калий, о которых я тебе говорил?

– На Земле.

– Значит, мы должны быть на Земле. А мы где?

– Здесь.

– Как хорошо, что я тебя встретил, солить твою плешь! – всплеснул руками землянин. – А то так бы дурнем и помер. Тогда еще вопрос: как нам вернуться назад?

– Снова попасть в проход.

– Так идем скорей обратно, ковать твою медь! Проход же где-то в этих долбаных туннелях?

– Скорее всего, да, – задумался Теонг. – Только вот…

– Что еще, тук тебя в так?!

– В легендах говорится, что проходы открываются редко. Иногда раз в несколько лет. Если мы будем сидеть там и ждать, то погибнем от голода и жажды. А я уже пить хочу…

– А я уже и есть, – почесал затылок Сом. – Тогда сделаем так. Сейчас найдем воду, потом какой-нибудь еды, хоть тех же «яблок», валять твою кладь… Наедимся и напьемся тут от пуза и с собой наберем, сколько унести сможем. Вернемся в туннель и будем ждать, когда откроется твой проход…

– А твой?

– Любой, солить твою плешь. Если ты говоришь, что мы попали сюда с Хрюкаса, то мне сначала тоже туда надо. А откроется сразу на Землю, так я тем более плакать не стану.

– А если никакой не откроется?

– Тогда я съем тебя.

– Зачем?!.. – испугался тохасианин.

– Так проголодаюсь же, одними «яблоками» сыт не будешь. И чтобы не каркал, ковать твою медь.

Теонг машинально закрыл ладонями рот.

– Вот так-то лучше, – одобрил Сом. Потом мотнул головой и странным тоном, будто бы извиняясь, выдал: – Я ведь что еще думаю… Может, это все-таки Зона? Ведь мы ее, Зону-то, ни хрена, по большому счету, не знаем. Что она такое, зачем, почему… Некоторые умники талдычат о Посещении, а ведь если Посещение, то, йодистый калий, что это значит? Значит, тук тебя в так, опять же, чудики из другого мира, а не теща из Малой Вишеры. Я про миры эти сам знаешь что думал, но теперь-то, солить твою плешь, куда от них денешься?.. Так вот я и накумекал чего… Ты только не смейся, а то в лоб стукну!..

– Зачем мне смеяться? – удивился Теонг. – Мне не смешно. Я бы сказал, наоборот – грустно. И даже страшно.

– Вот и не смейся. А додумался я до того, что если Зона из другого мира, то как бы она этот свой мир с Землей и не связывала, валять твою кладь. И когда ты в Зоне, то ты вроде и на Земле, а вроде и в мире этом. Где больше, где меньше.

– И ты хочешь сказать, что сейчас мы там, где больше этого мира?

– Молодец, усек. А коли так, то можем и снова больше на Земле оказаться. Но главное, ковать твою медь, мы все равно в Зоне. А это значит…

– Нужно кидать камни? – высказал предположение тохасианин.

– Это тоже. Но еще важней – надо не забывать об этом и держать нос по ветру.

– Зачем его по ветру держать? – удивился Теонг. – Да и нету здесь ветра…

– Кстати, да, – завертел головой Сом, потом облизал и поднял палец. Немного подождав, сделал заключение: – Полный штиль, солить твою плешь. Ты не заметил, здесь с самого начала так было?

– С тех пор, как мы вышли из туннеля, – ни дуновения, – подтвердил тохасианин.

– Уверен?

– Уверен. В нас чувство ветра заложено, вероятно, на генном уровне. Крылатым предкам это было жизненно важно – они ведь летали.

– Эпический опус! Тогда что получается? Ветра здесь нет, солнце как лампочка… Что-то мне это совсем перестало нравиться, валять твою кладь.

Теонг не сразу нашелся с ответом. С одной стороны, он был уже почти уверен, что они с землянином попали в мир Розы. С другой, версия Сома о Зоне как о связующем звене между Землей и миром этой самой Зоны – для удобства он для себя назвал его Мизоном – тоже не казалась ему лишенной смысла. В конце концов, Зона как раз и могла быть проходом, только более обширным, чем обычные, и с некоторыми особенными свойствами. Например, это был не просто временный проход, а устойчивая, постоянная общая область, не просто соединяющая два мира, но являющаяся как бы составной частью обоих этих миров сразу. А поскольку свойства самих миров могли отличаться друг от друга весьма сильно, то и могли возникать всякие… как там Сом их называл?.. аномалии.

Теонг пошел в своих рассуждениях дальше и попытался объяснить неподвижность солнца и отсутствие ветра. Ведь мир Земли и мир Мизона могли иметь разную скорость течения времени. А почему нет? Даже крылатые предки не продвинулись в изучении свойств Времени настолько далеко, чтобы однозначно сказать, что же это такое. Так вот, если предположить, что в мире Мизона эта скорость относительно земного времени во много раз быстрее, то сейчас, если, выражаясь словами сталкера, они «там, где больше этого мира», сам окружающий мир – его «декорации», «наполнение» – это Мизон, а «глобальные» величины, такие как атмосфера, светила и тому подобное – из мира Земли. Потому и солнце неподвижно, и воздух не движется.