Олег Петухов - Пост-Москва

— Это как когда мужик хочет поебаться, но морочит голову разговорами о музыке? — Ведьмочка, то есть, Ксения, всегда умела смотреть в корень.

— Ну, да, — согласилась Офелия. — Вы встретили эту модель — крылатые альтеры. Или гасты, как вы их называете. Они решили, что возможность летать делает их сверх-существами, а все остальные, в том числе и люди, должны им подчиняться. Чтобы решить эту проблему, мы спроектировали модель с предельно низкой самооценкой, в основном они предназначались для выполнения грязной и тяжелой работы под землей — ремонт и чистка канализации, работа в шахтах и все такое.

— Ага, — сказал Фидель. — Мы их тоже встретили — подземные гасты. И они не менее злобны, чем ваши летающие крокодилы.

— К сожалению, это так, — согласилась она. — И вряд ли вас успокоит тот факт, что их агрессия исходит не из идеи сверх-человечества, но, напротив, из ложного осознания своей ничтожности. Те же ложные ценности, только перевернутые с ног на голову.

— Да, — согласился Фидель. — Это слабое утешение. И как же вы решили ваши философские проблемы?

Офелия выглядела смущенной, но после некоторого колебания справилась с эмоциями:

— Мы решили дать им бога, — сказала она.

— Хм. Получилось? — Фидель не мог понять, шутит она или нет. Что-то непохоже на юмор, но кто поймет этих ученых?

— Почти. А, может, и получилось. Я точно не знаю.

Вот так вот всегда, подумал Фидель, вначале они создают атомную бомбу, а потом начинают бороться за ее запрет. И в обоих случаях абсолютно убеждены в своей правоте:

— То есть, вы не уверены? Есть ли у вас бог, нет ли…

Офелия заметно покраснела:

— Я думаю… Я думаю, бог умер, и теперь я вместо него, — сказала она грустно.

Веселая все-таки наука — биология, между делом создает и убивает богов в ходе рутинных экспериментов. Интересно, что именно они записывают в свои рабочие журналы?

Боевая бронированная машина остановилась перед самым блок-постом на выезде из Москва-Сити. Иван включил громкую связь и просканировал на всякий случай полицейских и их опорный пункт на предмет тяжелого вооружения. Все было чисто.

— Водитель, покиньте… э-э-э… Транспортное средство и предъявите документы, — дородный полицейский с заботливо отращенным брюшком небрежно помахивал жезлом регулировщика.

— С какой стати я должен вам что-то предъявлять? — спокойно поинтересовался Иван через громкоговоритель.

— Любой гражданин Эрефии должен предъявлять документы при первом требовании лица, наделенного властью, — безапелляционно заявил полицейский.

Иван взялся за джойстик управления оружием и повернул башню на полный оборот. Взвизгнули сервоприводы и через семь десятых секунды башня вернулась в исходное положение. От неожиданности полицейский присел и едва не выронил из рук свою палку.

— И сейчас еще должен, нет? — спросил Иван.

Полицейский посмотрел по сторонам, потом поправил фуражку и махнул палкой в сторону выезда:

— Поезжай.

Иван вдавил газ и сорвался с места под вой турбины. Не боевая бронированная машина, а ласточка, подумал он. И никаких прав на ее вождение не требуется, если сразу же правильно расставлять приоритеты.

Они выехали на Садовое и двинулись к штабу отрядов гражданской самообороны. Надо было записаться для получения официального статуса штатских головорезов и солдат русской удачи.

Со слов Офелии стала складываться такая картина. Исследовательский коллектив, в котором она работала ассистенткой после аспирантуры, получил грант на разработку дешевой, но эффективной модели продвинутого псевдоморфа-андроида, который мог бы заменить нелегального эмигранта на рынке рабочей силы в развитых странах. Посудомойка, дворник, дорожный рабочий, продавец овощей и фруктов на базаре, уборщица в офисе, нянька для младенцев, водитель маршрутных такси, домработница, официант в предприятиях быстрого питания, кассир в супермаркете, охранник платной автостоянки, билетер в мультиплексоре, продавец воздушных шариков в парках культуры и отдыха и так далее — рынок сбыта продукции представлялся не просто огромным, но поистине неистощимым.

Коллектив был охвачен энтузиазмом — мало того, что под этот проект выделялись огромные средства, причем не только из бюджета РФ, но и с самого верха современной империалистической геополитики, но и стала достижимой извечная мечта человечества об избавлении от рутинной, тяжелой и грязной в физическом и моральном планах работы. Как тогда казалось, игра не просто стоила свеч, но свечи могли быть на вес золота. Перед человечеством открывались новые горизонты, а элита государства понимала, что при правильной постановке вопроса обеспечение «новых граждан» паспортами и гражданством есть только вопрос времени, а уж добиться от них правильных результатов голосования — вообще чисто технический вопрос. Поэтому денег на исследования не жалели и даже толком не считали.

Проблема была в софте. С одной стороны альтеры должны были признавать общепринятую систему ценностей, чтобы их деятельность приносила общественно полезный результат, грубо говоря, чтобы дворник мог поддерживать на своей территории относительный — но не идеальный, это недостижимо! — порядок, а, с другой, их надо было обеспечить максимально возможной автономией, чтобы они могли самообучаться и самостоятельно принимать решения в границах своей компетенции. Последнее здорово удешевляло эксплуатацию альтеров и упрощало систему их управления.

В идеале же альтеры должны были обучать друг друга в массе, что выводило исследования за пределы биологии. Иными словами, альтеры создавались с перспективой развития особой цивилизации, альтернативной существующей — человеческой, с ее нерешаемыми в принципе проблемами, недостижимыми идеалами и нереализуемыми ценностями. От таких возможностей просто захватывало дух и леденели кончики пальцев. А еще волосы вставали дыбом.

А в то утро, перед началом эксперимента, который должен был заложить основы практического религиоведения, Офелию вызвал к себе ее научный руководитель и заведующий научной частью лаборатории Петр Ильич — «не Чайковский», как он любил говорить при знакомстве, — импозантный мужчина, карьерист и бабник в хорошем смысле, и, как обычно пялясь на ее грудь, поручил ей управлять экспериментальной установкой. Она молча кивнула и, выходя из его кабинета, почти физически чувствовала его маслянистый взгляд на своей попе. Она привыкла к его сальным шуточкам и нескромным намеком, хладнокровно пресекая все попытки затащить ее в постель. Более того, как биолог и зоопсихолог она не видела в его поведении ничего ненормального и предосудительного. Просто он был не в ее вкусе.