Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— «Волгоград», «Мёртвая Голова» — десант! «Эдельвейс» — планеры! Вперёд, волки! Вперёд!..

… «Вагон» внутри был гулким, как барабан. Подхватив с откидной скамьи парашют, Джек забросил его за спину, защёлкал креплениями. Сесть он не успел — горизонт вдруг лопнул огненными трещинами, рёв и грохот затопили всё вокруг.

Начался обстрел холмов. Тонны начинённого взрывчаткой металла взвивались в воздух и рушились в сорока километрах отсюда — били двадцать пять орудий и столько же реактивных залповых систем…

— Всё, — Фишер уселся в хвосте. — Можно поспать.

Салон сдержанно засмеялся. Пилот, выглянув из кабины, демонстративно достал фляжку, свинтил колпачок лихим ударом ладони, поболтал, глотнул и, хэкнув, спросил зловеще:

— Ну чё, никто не хочет? — после чего, глотнув ещё раз, добавил с усмешкой: — Ну чё, смертнички? Поехали?

— Мазл! — махнул рукой Фишер.

Винты завыли, и «вагон» с погашенными огнями оторвался от земли.

— Смотрите, там всё горит! — крикнул один из ребят, сидевших у двери. Все потянули шеи, заглядывая наружу, кто где мог.

В самом деле, далеко впереди пульсировало и шевелилось море огня. Туда, в него, неслись и неслись огненные стрелы — и сверху в это море тоже сыпался и лился огонь. Это били вертолёты.

Штурмовики летели в ад, чтобы, высадившись, овладеть им. Где-то внизу тянулась земля, махди в умирающих деревнях, проснувшись, с ужасом смотрели сейчас вверх, гадая — не настал ли окончательный, уже не снежный, а огненный конец света? Прислушивались к вою винтов и рёву проходящих между холмами колонн.

«Вагоны» летели высоко, над плоскостью огня. Пятнадцать Ка-300 и столько же планеров на буксире. В огонь летели юные, одетые в форму, затянутые в броню — так слабо защищающую от смертоносного металла…

— Андрюшка, — почти жалобно попросил Юрка из 1-го, — спой.

Андрей посмотрел вокруг. Кивнул. и в чёрном салоне летящего в бой вертолёта зазвучала негромкая песня:

…Вертолёты влетели в ад. Кругом всё горело. Горело небо. Горела земля внизу. В отсветах пламени мелькали узкие силуэты «хенгистов», [2] «Нengest» АН.II, англосаксонский ударный вертолёт фирмы «Эмпайр Эруэйз» Экипаж — 2 чл., крейсерская скорость — 330 км/ч, вооружение — 1х3 тридцатимиллиметровая пушка, 2х3 15-мм пулемёта, восемь подвесов для УР, НАР, бомб и блоков активной противоракетной защиты. Мощная броня. поливающих землю огнём с виражей. Оттуда же в небо взмывали, скрещивались трассы, выпрыгивали на огненных хвостах ракеты…

— Ну, — шевельнулся Фишер, — вот и прилетели. Внизу собираемся по сигналу «естердей», — «вагон» содрогнулся. — Вот и планер пошёл.

Чёрная тень удалялась вниз и в сторону. И вдруг — вспыхнула. На фоне огненного клуба возник и начетверо переломился, рассыпая тёмные фигурки, чёрный крест.

— В нас должны были… — выдохнул кто-то.

На глазах Джека загорелся и пошёл куда-то назад соседний «вагон». Но подумать об этом он уже не успел — зелёный огонёк над входом в пилотскую кабину сменился алым. «У-ук, у-ук, у-ук!» — загудел сигнал.

— Пошли, — с этим словом Фишер первым вывалился в дверь.

Джек совершил двенадцать прыжков днём и два ночью — ещё в лагере. Ему это было не в новинку. В новинку — в жуткую — было прыгать в такуюночь. Пронизанную огнём, полёт в которой должен был завершиться на враждебной земле.

Выпрыгивали через обе двери. Ник успел сказать:

— Внизу не ищем друг друга, идём к Фишеру.

Джек сделал пальцами «о'кэй» и выпал наружу…

…Воздух ударил его в грудь и развернул звездой. В чёрно-огненной холодной смеси, казалось, вообще нет движения. Но Джек понимал, что летит к земле — летит с головокружительной быстротой — и рука сама потянулась к кольцу…

Слева развернулся купол — у кого-то сдали нервы. Джек с ужасом увидел подскочившую на стропах фигуру… но уже в следующий миг чёрная ткань купола вспыхнула яркой, мгновенной свечой, исчезла — и Джек невольно проводил взглядом летящий к земле силуэт. Штурмовик в полёте молча и яростно рвал на себе пилему РЖ, словно ища новое кольцо — охваченный томительным ужасом последних секунд.

Справа мимо пролетел ещё кто-то — совсем рядом, летел странно, кувыркаясь, и Джек сперва не сообразил, что это с парнем — но тут на шлем, лицо и спину юноши плеснуло горячим, он увидел, что за падающим тянутся длинные струи крови. Убит ещё в полёте, ещё до рывка за кольцо…

«Пора!» — вылетел в мозгу предохранитель, и Джек, рванув кольцо, вскинул руки вверх…

…Десант вступает в бой ещё в воздухе. И на земле сразу же оказывается в окружении — то есть, в той ситуации, когда «нормальный солдат» уже невольно задумывается о поражении. Очереди — внизу, гранаты — вниз. Ты натянут струной своих строп. Ты — нерв. Если парашют донесёт тебя на землю — это не конец, это — начало боя. А кто-то упадёт уже трупом, и купол накроет его, как чёрный саван. А кто-то просто грохнется с неба — ещё живой, вмявшись в землю, раскидав руки в последнем объятье… А кто-то влетит в огонь или на оскал жадно поднятых вверх штыков, до последнего стреляя, стреляя, стреляя в осатанении, не думая ни о чём, кроме боя…

Десантник не знает, что будет с ним — не знает. Едва шагнёт за обрез люка. И страха не испытывает тоже — только лихорадочный подъём. И, если умирает — не успевает понять, что умер…

Парашют донёс Джека на щемлю живым…