Александр Афанасьев - Линия разлома

– Скажи своим людям, чтобы не курили в доме, – сухо сказал хозяин. – Если ты вышел на пути Аллаха, зачем твои люди курят? Избегай всяческого харама.

Повернулся и пошел в дом.

В доме были слышны крики. В кухне на столе оперировали пострадавшего – он получил очень неприятное ранение пулей крупного калибра, выпущенной из гладкоствольного ружья с близкого расстояния. Моджахеды старались не смотреть друг на друга, нервно курили. Сказано, что шахид испытывает боль не больше, чем от укуса комара, но крики явственно опровергали это.

Амир подошел к одному из моджахедов и вырвал у него изо рта сигарету:

– Больше чтоб в доме не курили.

…

– Ты, ты и ты. Идите на посты. Где бабы?

– Наверху, эфенди…

– Нечего здесь ошиваться. Что встали как бараны? Займитесь чтением Корана…

Преследуемый криками, он поднялся наверх. Когда он преодолел последнюю ступеньку лестницы, крики вдруг стихли.

Он не хотел знать почему.

У двери комнаты, за которой были бабы, стояли двое. Он подошел, протянул руку:

– Ключи.

В ладонь легли ключи.

– И вторые.

Стемнело…

В сотне метров от того дома, где засели чеченские боевики, едва заметно шевельнулась трава. Нужно было иметь очень специфическую аппаратуру – например, камеры день – ночь, с автоматическим анализом изображения, чтобы понять, что там кто-то есть. Или очень мощные термооптические приборы. Даже очень опытный человек без аппаратуры – вряд ли бы смог что-то обнаружить.

Два человека медленно приближались к зданию. Сейчас они залегли вплотную к невысокому заборчику.

– Правый, позицию занял.

– Левый на подходе, – едва слышно прошипело в эфире.

– Скорпион, три пять.

– Три шесть. На позиции.

– Что видишь?

– Три духа. Тридцать метров, на час от тебя. «АК-74», один держит в руках, у двоих за спиной. Двое курят.

– Окна.

– В окнах пусто.

– Правый, три пять.

– Три шесть.

– Позицию занял. С тыла чисто.

– Понял…

– Вижу сарай. Работает генератор. Хочу вырубить.

– Делай. Скорпион три пять.

– Три шесть.

– Левый гасит свет. Погаснет – делай. Хоп?

– Хоп.

– Мы подстрахуем.

Группа спецназа ГРУ, которая вышла на цель, была одна из самых опытных, самый младший из них работал седьмой год. Чеченские горы, сирийские и иракские города, ад ливийской бойни – они прошли все. Жестокий опыт войны внес коррективы во все – тактику действий, численный состав группы, вооружение. Вместо обычной команды в шестнадцать человек их было всего пятеро, обычный состав «роя», диверсионной группы «УНА-УНСО». Один снайпер и две боевые пары – правая и левая. В позывных они так и были – правая и левая. Поскольку они почти всегда работали за границей, они маскировались под силы НАТО и использовали соответствующее снаряжение и тактику.

На ночной пост выставили самых молодых – обычное дело для бандформирования. Правда, молодые также были достаточно опытными – прошедшими медресе в Пакистане, а потом бои в Сирии, Ираке и Египте. И их тут был целый джамаат – четырнадцать человек. Впрочем, против спецназа ГРУ это было ничто.

На внешнем периметре небольшого дома, стоящего на отшибе от села, должны были стоять трое, но сейчас они все собрались в одном месте, справа от входа в дом. Дом этот принадлежал чеченскому фермеру – бывшему боевику, который покинул Россию и переселился на Украину, чтобы не нести ответственность за содеянное во второй половине девяностых. Много лет он жил мирно, потихоньку выращивал коноплю на продажу, но как только к нему обратились авторитетные люди его клана, в свое время покинувшие Чечню через Грузию и выселившиеся в Сирию, он согласился принять в своем доме ваххабитское бандформирование. Потому что он был чеченцем, и они были чеченцами и мусульманами. Иначе быть чеченцем никак не получалось.

– Цигарка оза?

Один из боевиков достал пачку. Щелкнула зажигалка, погасив у всех ночное зрение…

– Мальборо? Шу ши во ма ц’а [72].

– МашаАллагъ…

Погасла лампочка, окончательно ослепив их.

– Х’ун хилла? [73]

– Согар… [74]

В трех сотнях метров от них, снайпер несколько раз нажал на спуск – и боевики упали как подрубленные, не издав ни звука. Самый громкий звук, который был при этом, – звук пули, ударившейся о кирпич.

– Правый, иди!

Двое спецназовцев перемахнули через забор.

– Скорпион, минус три.

– Подтверждаю, минус три.

– Левый, жду.

– Правый, иду на исходную.

Ошибкой экстремистов и их хозяина было то, что они не спустили на ночь собаку. Если бы спустили – было бы намного хуже. Как и большинство кавказцев, имеющих относительный достаток, фермер завел огромную кавказскую овчарку, очень агрессивную. Настолько агрессивную, что он сам ее боялся и кормил с лопаты. На ночь собаку спускали, и она бегала по огороженному участку. Но сейчас в доме были чужие, собака нервничала, и на ночь ее не спустили, оставили на коротком поводке у конуры. Кавказской овчарке не объяснишь, что незнакомцы с оружием – свои, а ночью она могла их просто порвать.

Сейчас кобель лежал у своей конуры в крайнем раздражении. Спецназовцев он, конечно, услышал и глухо зарычал, поднявшись на ноги. Но если бы даже это кто-то услышал, то вряд ли придал бы этому значение. В доме были чужие, и собака нервничала.

Несколько пуль прилетели из темноты, собака визгнула и замолкла. Две тени перебрались через забор. Один из спецов залег с автоматом на углу, второй – направился на стук генератора, держа наготове пистолет с глушителем.

Вырубить генератор оказалось проще простого – он был в пристройке к первому этажу, освещенной. Это было сделано так потому, что в пристройке был бак с бензином, и лучше было бы его держать вне здания – на случай пожара или взрыва, не приведи Аллах.

А так – генератор как генератор. «Хонда», довольно мощный. Интересно – насколько быстро они обнаружат, что света нет? Глухая ночь, большинство спят. И интересно, есть ли у них бодрствующая смена в доме?

Рука в перчатке передвинула тумблер – и генератор заглох, а пристрой погрузился во тьму.

У спецназовцев была договоренность, что если в течение пяти минут никто не проявится – «не будет движения», на сленге, – то они входят в дом вне зависимости от расклада. Но уже между третьей и четвертой – на первом этаже раздался шум, и стало понятно, что кто-то идет.

– Один… – прозвучало в наушнике.

Дверь пристроя открылась, человек уверенно шагнул внутрь. По всей видимости – хозяин дома, иначе бы он включил фонарик, ориентируясь в темноте и в незнакомом месте.

– Боля [75]…

Чеченец склонился над генератором, в последний момент понял, что рядом кто-то есть, но остро заточенная спица уже достала до сердца.

– Левый, минус один. На исходной.