Евгений Гаркушев - Авалон-2314

– Нет, спасибо, – вежливо поблагодарил Минтимер. – Я человек городской, меня поля да степи смущают, а в теплице вообще дышать тяжело и дрожать там начинаю сразу. Фобия, наверное.

– Фобия теплиц? Ни разу не слышал.

– Ну да. Там прицел запотевает, солнце в стеклах бликует, а цели в зеркалах отражаются. Трудно работать в теплице.

Коммуникатор Хонгра завибрировал. Коснувшись сенсора подтверждения, революционер уставился в мини-экран, – Минтимеру незачем было глядеть, кто на связи, поэтому большой голоэкран Хонгр активировать не стал. Однако и маленький экран остался темным. Нежный женский голос едва слышно прошептал:

– Выйди в вирт. Коммуникатор ненадежен.

Лилия? Не понять… В чем принципиальная разница между разговором при помощи коммуникатора и выходом в вирт, Хонгр не видел. Скорее всего, в вирте действуют другие протоколы связи, которые более успешно шифруются и меньше проверяются, чем прямые линии коммуникаторов.

Выудив из рюкзака обруч, Хонгр собирался водрузить его на голову, когда Минтимер спросил:

– Зачем ты пользуешься этой дрянью?

– Ты вроде бы тоже регулярно ныряешь в вирт.

– Но не с помощью ментоизлучателя. Почему бы тебе не завести нормальные имплантаты, интегрированные с нервными окончаниями? Прямое воздействие на мозг – опасная штука.

– Не знаю, почему сразу мне имплантаты не поставили. А сейчас я вроде как на нелегальном положении. Не до операций.

– Ментоизлучатели ненадежны, – заявил Минтимер. – Они подавляют мозговую активность. Однажды ты можешь надеть такой обруч и не снять его. Особенно если вокруг никого нет. Думаешь, почему он такой массивный? Чтобы сразу было видно человека, который им пользуется. В имплантатах всегда есть система блокировки, а эта техника ненадежна. Блокиратор легко отключить.

– Угу, – кивнул Хонгр.

Минтимер был прав. Стоило помнить и о том, как ему достался ментообруч. Он может оказаться миной замедленного действия. Нужно, по крайней мере, приобрести такой же, а не пользоваться этим. Возможно, тут давно сделана перепрошивка, причем без ведома Лилии.

Взяв коммуникатор, Хонгр одним нажатием на сенсор ввел стандартное текстовое сообщение:

– Свяжусь с вами позже.

Если будет что-то срочное, Лилия может послать «телеграмму» – обычное текстовое сообщение. А если она хочет пообщаться в вирте с эффектом присутствия, то сейчас не до нежностей. Дома, всё дома.

– Девушка? – как-то странно улыбнулся Минтимер.

– Да, – ответил Хонгр.

– Чужая?

Революционер подивился проницательности соратника, но ответил:

– Отчего же чужая? Моя.

– А… Ну-ну.

Машина выскочила на ровный участок дороги рядом с пропастью. Борясь с искушением открыть дверцу и выпихнуть туда всезнающего Минтимера – все равно ведь воскресят, – Хонгр размахнулся и швырнул в пропасть ментальный обруч.

– Спасибо, – поблагодарил он соратника. – Осторожность никогда не повредит.

Изумление, отразившееся на лице татарина, оказалось хорошей наградой для Хонгра.

* * *

Фея по-настоящему окрылила меня. Так вдохновить мужчину может только женщина – наша половина, наша противоположность, человек, к которому нас всегда будет тянуть и который всегда останется для нас загадкой. Девушка заставила меня поверить, что я нужен и полезен. Какое же полупризрачное, созерцательное состояние овладело мной в двадцать четвертом веке! Несомненно, я нуждался в такой встряске!

Тем больший шок я испытал, вновь очнувшись в лаборатории восстановительного центра – на несмятых простынях, в одиночестве, лишь со своими мыслями и памятью.

– Что это было? – спросил я, ни к кому отдельно не обращаясь.

– Понравилось? – мурлыкнула Моргана голосом девушки из моего сна.

– Ты?!

– Кто же еще?

Ответить мне было нечего. Не так давно я не захотел заниматься виртуальным сексом с очень симпатичной мне девушкой – и вот теперь сделал это с компьютерной программой. К тому же не с простой программой, а мощнейшим искусственным интеллектом, который играет мной, использует для своих целей.

– Эй, Даниил! – прервала затянувшееся молчание Моргана. – Ты что, обиделся?

– Обиделся – не совсем верное слово. Я удручен.

– И ты смеешь говоришь такое женщине, после того как соблазнил ее? Можно сказать, обесчестил?

– Издеваешься?

– Нет. Я полагала, ты джентльмен.

– В каком смысле?

– В том, что удовлетворить женский каприз для тебя естественно. И ты не будешь вспоминать о том, что было, хватаясь за голову, как истеричная гимназистка, и уж тем более не станешь упрекать меня.

– Я не упрекаю. Пытаюсь понять.

– Что именно?

– Зачем ты так поступила.

– Мне захотелось.

– Не верю. У существа с таким уровнем интеллекта не может быть столь простых, более того, плотских желаний.

– Секс – не только торжество плоти. Не хочешь же ты сказать, что сознание твое полностью отключается, когда ты остаешься наедине с красивой девушкой?

– Ты уводишь разговор в сторону. Зачем ты поставила меня в такое положение?

– А почему нет? Я ведь тебя не заставляла.

– Но ты не дала понять, кто ты. Где мы.

– Есть разница?

– Есть.

– Ты не слишком-то вежлив.

– Я это уже слышал. Да, в данной ситуации я веду себя не как джентльмен. Но и ты ведь не женщина. – Мне стоило большого труда произнести эти слова, но я смог.

– Ошибаешься. Я не просто женщина, а идеальная женщина. Воплощение женственности. Ведь я знаю стольких женщин и стольких мужчин…

– И сейчас захотела узнать меня. Точнее, познать. Верно?

– Что же такого я обнаружила, чего не знала прежде? Ты помнишь, что мне доступна практически вся твоя память? – возмущенно проговорила Моргана. Ох уж это возмущение! У меня ведь складывается ощущение, что я беседую с настоящей женщиной, – скажем, по телефону. Более того, с близкой мне и имеющей на меня определенные права женщиной…

– Помню, – стараясь оставаться невозмутимым, ответил я. – Но, возможно, ты хотела исследовать мои отзывы на определенные раздражители?

– Фи, как неромантично!

– Зато надежно и практично. К тому же мне действительно очень понравилось.

– Я знаю.

– Именно это меня и пугает.

– Тоже знаю. Как и могла предугадать твою нынешнюю реакцию. Ты понимаешь?

– Да.

– И что думаешь по этому поводу?

– Что ты все равно останешься в выигрыше.

Моргана звонко расхохоталась:

– Нет, ты в самом деле нравишься мне, Даниил! Холодное сердце, горячая голова, нежные руки…

– Все должно быть наоборот!

– Шучу, милый, шучу… Надеюсь, ты ничего не расскажешь Галахаду?

Я опешил в очередной раз.

– Ты даешь мне понять, что я что-то должен ему рассказать? Или говоришь правду?

– Я всегда говорю только правду, – с лукавством в голосе отозвалась Фея.