Мэтью Мэзер - Кибершторм

Кто превратил нас в животных?

Все произошедшее не могло быть случайностью – сначала атака на грузовые компании, уничтожение Интернета, сообщения о птичьем гриппе, а потом? Вторжение в воздушное пространство США и отключение электросети. Действовали не преступники – какая им от этого выгода? Террористы? Нападение было слишком хорошо спланировано.

Боль в ногах подпитывала мой гнев.

Наверняка это Китай.

Конфликт в Южно-Китайском море, сообщения о том, что китайцы проникли в наши компьютерные сети и крадут у нас данные…

Каждый шаг давался с болью, и с каждым шагом Вашингтон приближался, вопрос становился все более острым, а ответ – все более ясным.

Я мечтал о том, чтобы скорее настал вечер, чтобы похолодало.

Леса и поля уступали место фермам и окраинам небольших городов. Под вечер я обогнал первого человека и прошел дальше, глядя себе под ноги. Я остановился и надел джинсы. Когда солнце село, на дороге уже было несколько человек – и позади, и впереди меня.

Каждый держался подальше от остальных.

Электричества нигде не было. Только в некоторых окнах поблескивали тусклые огоньки – наверное, горели свечи. На горизонте, там, куда вело шоссе I-66, небо сияло, и этот свет уже был гораздо ближе.

Но все еще далеко.

Нужно ли и дальше мучиться?

Боль стала почти невыносимой. Болело все – ноги, ступни, спина. Я заскрипел зубами.

Смогу ли я идти всю ночь?

Я посмотрел на горизонт. Слишком далеко. Нужно отдохнуть.

Приду туда завтра.

На небо снова вышел месяц.

Впереди какой-то темный объект заслонил деревья, стоявшие по обе стороны дороги. Я сошел с обочины, чтобы разглядеть его получше. Это был старый сарай или амбар, покосившийся, без дверей. Я вытащил из рюкзака налобный фонарь, включил его и заглянул внутрь.

– Эй!

Внутри беспорядочно были свалены доски, старая обувь, ржавый трехколесный велосипед. В углу стоял старый пикап-«шевроле», заваленный мусором, – без колес, на кирпичах.

– Эй!

Никто не ответил.

Я был измотан.

Более чем измотан.

Я осторожно пробрался в глубь сарая, мимо того, что в свете фонаря показалось мне старой простыней – или занавеской? Я поднял ее. Она задубела от грязи, но я потряс ее и как мог очистил.

Ночной ветер холодил спину, все еще мокрую и липкую от пота.

Я подошел к «шеви», открыл дверцу и сел за руль. Затем лег на длинное сиденье, положив под голову рюкзак и накрывшись простыней.

Какая-то вещь врезалась в тело, и я понял: мезуза Бородиных. Я достал ее из кармана и, приподнявшись на локте, воткнул в ржавую дыру в дверце автомобиля.

Пусть считается входом…

Я улыбнулся и опустил голову на рюкзак. Сон пришел быстро.

Я увидел за деревьями верхушку Монумента Вашингтона, как только вышел из тоннеля.

Проснулся я на заре – окоченевший, с пересохшим горлом. Доел арахис, выпил почти всю воду. Мезузу я чуть было не забыл, опомнился в самый последний момент.

Ближе к Вашингтону мне стали попадаться заправочные станции и лавочки – в основном брошенные, однако рядом с одной было припарковано несколько машин. Не в силах справиться с любопытством и голодом, я осторожно подошел к ней. Полки оказались пустыми, однако человек за стойкой сказал, что бензин будет завтра.

Он налил воды в мои бутылки и предложил сэндвич – возможно, свой обед, – который я мигом проглотил. Служащий заправки сказал, что в Вашингтоне мне ничего не светит, что безопаснее оставаться в сельской местности.

Я поблагодарил его и пошел дальше.

На подходе к городу пешеходы уже заняли целую полосу шоссе, и я тихо ковылял по дороге вместе с остальными.

Справа в серое небо тянулись офисные здания, между ними возвышались брошенные строительные краны и строительная техника, а слева стоял ряд голых деревьев, увитых зеленым плющом. Судя по указателям, мост Рузвельта находился впереди, а Пентагон и Арлингтонское кладбище – справа.

Я почти у цели.

Что они там делают в Пентагоне? Он совсем близко, до него было чуть больше мили. Есть ли у них план? Может, они отправляют храбрецов защищать нашу родину?

Я за всю жизнь не совершил ни одного героического поступка.

А пройти шестьдесят миль навстречу неизвестности – подвиг?

Меня заставил это сделать страх, однако больше всего пугало то, что я оставил одних Люка и Лорен.

Толпа все увеличивалась. Когда я прошел Фэрфакс, Оуктон и Вьенну, толпа превратилась в бесконечный поток беженцев. Только любовь к Лорен и Люку заставляла меня идти вперед – через боль, шаг за шагом.

И еще мне придавал сил гнев.

Если раньше я просто пытался выжить, то на подходе к Вашингтону, когда внезапно перспектива покончить со всем этим стала реальной, я начал думать о возмездии.

Кто-то заплатит за то, что причинил вред моей семье.

Я вышел по дороге на мост через Потомак. Был отлив, и вдали кружили чайки. Впереди небо пронзал Монумент Вашингтона, возвышавшийся над деревьями. Я последовал за толпой по авеню Конституции. Баррикады не позволяли приближаться к Мемориалу Линкольна, направляя людей к определенной цели.

Нас загоняли, словно стадо.

Пошел дождик, небо заволокли тяжелые темные тучи. По дороге в обе стороны ездили машины, по большей части военные. Я поборол в себе желание остановить одну из них.

Да и кто остановится ради меня? Я просто один из толпы оборванцев, бредущих под дождем. И в любом случае, моя задача уже почти выполнена. Осталось еще две-три мили.

Появились знакомые, вселяющие уверенность картины: Белый дом, едва видимый за деревьями, а чуть дальше по улице – верхушки зданий Смитсоновского музея.

Справа от меня Национальная аллея – открытое зеленое пространство, протянувшееся от Мемориала Линкольна до самого Капитолия – была закрыта высокой, обтянутой тканью оградой, поверх которой шла колючая проволока. Сквозь дыры в ткани было видно, что за ней кипит активность.

Что они скрывают?

Полиция на перекрестках не давала толпе останавливаться. У Американского музея естественной истории, который сам находился на Аллее, я заметил, что у одной из стен стоят строительные леса. Я решил узнать, что находится за оградой, и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, нырнул вправо и побрел вдоль ограды.

Леса были обтянуты плотной синей тканью, и я скрылся из виду. Я полез наверх с одного уровня на другой, а затем выбрался на крышу и подполз к краю.

Я выглянул на Аллею.

Там стоял огромный город из палаток защитного цвета, каких-то структур из алюминия и гор оборудования. Слева он тянулся до самого Капитолия, а справа окружал Монумент Вашингтона и уходил вдаль, поглощая пруд и Мемориал Линкольна. Повсюду сновали военные грузовики.