Олег Дивов - Вундервафля. Сборник

Тяпа остановился метров за полста от поверженного врага. Никакого шевеления под перевернутым самолетом не было заметно, но Клёпа, выпрыгнув, первым делом дал очередь для острастки и крикнул:

— Хенде хох! Гитлер капут!

— Дядя Боря, дай фонарик, — сказал Тяпа. И тут вспомнил кое-что важное.

— А пистолета нет?

— Откуда у старого механика пистолет?

— Клёпа! Не суйся туда без меня! Дядя Боря, пошарь по кабине, должны быть запасные диски. Или хоть мешок с патронами.

— Да откуда тут мешок, это ноль шестая, ее только обкатали. Товарищ замполит кинул автомат в кабину и поехал, как на парад. Если бы вслед за автоматом он не кинул меня, тут бы не было даже брезента. А что за беда, сынок?

— Да у меня один патрон и одна лимонка!

— Кучеряво живешь, сынок, — сказал дядя Боря. — А то крикнуть, чтобы эти насыпали?..

Поверху весело протарахтел Дима. Он крутился над полем, высвечивая то там, то тут: вдруг кто подвернется.

— Эти так насыплют, — сказал Тяпа, — что расхерачат самолет. Знаю я, как они сыплют. Насобачились бомбы класть в дырку от бублика, ну и помощь добрым людям — по привычке тем же макаром кидают, тютелька в тютельку. Один ящик тушенки — один партизан.

— А я думал, это байка, — удивился дядя Боря.

— Ну, щас.

Тяпе не хотелось идти проверять мертвых немцев. И дело было не в пистолете с одним патроном. Он просто устал сегодня. Трудный выдался денек.

Тяпа съехал на заднице по крылу и, пригибаясь, двинулся к вражеской машине. Ее неплохо подсветило фарами, но под ней было полным-полно теней, и чего там прячется — не угадаешь. Может, оно как раз очухалось и тебя выцеливает из своего шмайсера.

— Клёпа, не жмись ко мне!

— Хенде хох! Нихт шиссен! — крикнул Клёпа и дал еще очередь.

— Сам нихт шиссен! Патроны береги!

Под самолетом лежал мертвец с разбитой головой. В советском летном комбинезоне, с нашей кобурой на поясе, а что за рожа, не разглядишь — месиво. Тяпа просунулся мимо него, осторожно выключил зажигание, перекрыл подачу топлива.

— Второго, значит, выбросило. — Тяпа осмотрелся, потыкал лучом фонарика в темноту. Вот тебе и вся добыча: один молчаливый покойник и никакого поблизости заметного багажа.

— Этого обыскать надо, — сказал Клёпа.

— Погоди, успеем. Как бы еще не пришлось разбирать полсамолета, вдруг где чего заныкано.

И тут сверху лупанули из «ШКАСа».

— По трассе смотри!

Клёпа метнулся в темноту — куда ушла трасса.

— Осторожно, дурень!

Снова очередь, на этот раз с земли: дядя Боря развернул пулемет и подсказывает направление.

Тяпа вздохнул — не нравился ему этот бардак — и полез к мертвецу. Расстегнул кобуру, вытащил «ТТ», запасной магазин, на душе стало чуток полегче. Автомат бы…

Снова очередь — и вдруг фары с неба выхватили недалеко, метров за триста, скособоченную фигуру, подволакивая ногу, уходил в поле человек.

Чихнул, фыркнул и застрекотал ровно мотор «ноль шестой». Ну ты даешь, дядя Боря! Завести «У-2» в одиночку можно, если хорошо знаешь свою машину, только это фокус для ловких молодых парней, а тебе-то уже под полтинник. И зачем ты это сделал?

Задергался, перемещаясь над полем, яркий сноп света: дядя Боря осторожно, чтобы ненароком не взлететь, доворачивал самолет. Тяпа плюнул — и побежал вперед. Как взлетит, так и сядет, в конце концов, зря он, что ли, Шмаровоз? А хорошая видимость противника и хорошая невидимость тебя — великое дело.

Кривобокая фигурка снова попала в небесный луч, огрызнулась коротко из автомата вверх. Психуешь, фриц, глупости делаешь, тратишь патроны на самолет, которого толком не видишь. Клёпа выстрелил, тоже скупо, экономно, снизу откуда-то, должно быть, залег. Промазал. Тяпа отбежал в тень, огибая противника по широкой дуге. Не хватало еще попасть в собственную засветку и оказаться у немца как на ладони.

Тут дядя Боря повернул наконец-то самолет куда надо, и как на ладони оказался немец. На самой границе видимости, еще немного — и уйдет, только недалеко, спорим на что угодно, дядя следом за ним покатится… Тяпа прибавил ходу — пора было этот балаган кончать. Брать немца живым, как заказывал капитан Ворон, он не собирался. Это надо было сначала распланировать, и опять с хитростью, с подковыркой, выдумать необычный трюк, чтобы взять гада наверняка, а думать — никаких сил не осталось у Тяпы. Убить проще. И намного безопаснее. Пора уже о себе позаботиться.

Тяпа побежал во всю прыть, а дядя Боря — поехал. Диверсант, покалеченный, не мог метаться по полю зайцем, он упал на колено и начал стрелять по фарам. Тяпа услышал, как пули барабанят в самолет. Черта с два ты попадешь в лампочку, гнида фашистская, у тебя сейчас перед глазами сплошное зарево! А дядю Борю мотор прикроет.

Сверху шарахнули из пулемета, теперь не для острастки — прицельно. Видно, тоже устали и решили положить конец веселью. Фонтан земли взлетел в двух шагах от немца. Тот молчал — должно быть, перезаряжался.

— Клёпа, вали его!

— Хенде хох, мать твою!

Немец дал очередь влево — на звук. В ответ прилетело, но мимо. Что там у Клёпы, прицел сбит? Или нарочно деликатничает? У тебя патроны кончатся сейчас, тюха! Лапоть ты замоскворецкий!

— Клёпа, вали его!!! — заорал Тяпа в полный голос и мигом схлопотал очередь в свою сторону, очень близко, неприятно близко.

— Ах ты, падла… — Тяпа пробежал еще немного, прикинул дистанцию: далековато, но сойдет. — Ну, получай!

На самой границе света и тени он встал в стойку для тировой стрельбы, заложив одну руку за спину, аккуратно выцелил противника, задержал дыхание на половине выдоха — и выстрелил.

Длинной очередью — на вспышку — ответил немец, только половина ее ушла в землю, потому что он уже валился лицом вниз.

— Хенде хох!

Из темноты выскочил Клёпа, подбежал к диверсанту, крепко пнул его сапогом, опустил автомат и сказал растерянно:

— Блин, сдох.

Прикрыл глаза ладонью, помахал автоматом призывно:

— Тяпа, ты где? Тяпа!

Тяпа не отзывался.

Рожа у диверсанта оказалась самая что ни на есть рязанская. В кармане — удостоверение офицера СМЕРШ. А в вещмешке — тяжелый ящик. Внутри было что-то наподобие пишущей машинки.

— И вот из-за этой херни… — протянул Дима.

— Сдается мне, это не херня, — сказал замполит.

— А как по мне — вылитая. Променяли Тяпу на ремингтон.

— Напрасно вы так. Предполагалось, что в церкви узел связи армейского значения, не меньше. Тяглов накрыл его, но эта штука уцелела — значит, берегли ее как зеницу ока. Стояла она глубоко в подвале, вход завалило, а мы наступали очень быстро, немцам пришлось драпать, они просто не успели растащить завал и ее достать. Так думал Тяглов, и такое же на этот счет мое предположение.